ГШ: Согласен с тобой. Что же касается Дэн Сяопина, то я считаю его самым великим человеком среди всех тех людей, которых я знал лично. Это была выдающаяся личность.

ЛКЮ: Я написал о нем в своей книге. Это был человек маленького роста, но большой политический лидер.

ГШ: И он был заядлым курильщиком.

ЛКЮ: Да, хотя при этом не страдал от эмфиземы.

ГШ: И еще он никогда не промахивался в плевательницу, даже если она стояла в метре от него.

ЛКЮ: Впервые он приехал в Сингапур перед тем, как Вьетнам напал на Камбоджу и Лаос. Он хотел убедить нас в том, что мы должны сплотить силы против вьетнамцев. Когда мы встретились за ужином, он сразу же принялся говорить, без бумажки, потому что его речь уже была хорошо отрепетирована в Бангкоке и Куала-Лумпуре, которые он посетил до приезда в Сингапур. Тогда я сел за стол и сказал: «Может быть, мы сначала поужинаем? Или вы хотите сразу же начать обсуждение?» Он ответил: «Да, давайте сначала поужинаем». На следующий день я сказал ему: «Вы призываете нас объединиться против русского медведя. Но наши соседи хотят объединиться против китайского дракона. Им угрожает не русский медведь, а ваши радиостанции, ваши деньги, которыми вы поддерживаете партизан в Таиланде, Малайзии и других местах». Я ожидал взрыва негодования и протестов, но этого не последовало. Он помолчал, а потом спросил: «Что вы хотите, чтобы я сделал?» Я сказал: «Остановите это». На что он ответил: «Дайте мне время». И в течение года это прекратилось. Он был великим человеком.

ГШ: Когда это было?

ЛКЮ: В ноябре 1978 г.

ГШ: В 1983 г. у меня состоялся с ним другой интересный разговор. Это была годовщина образования Китайской Народной Республики. Мы сидели втроем — мы двое и переводчик. На тот момент мы были знакомы друг с другом уже лет 10, поэтому это была откровенная дружеская беседа. Я в шутку сказал ему: «Если принять во внимание все факты, то вы не очень честный человек. Вы называете себя коммунистом, тогда как на самом деле гораздо больше похожи на конфуцианца». Он был поражен моими словами. Несколько секунд он молчал, а потом сказал: «Ну и что?» Я согласен, что он был великим человеком.

ЛКЮ: Да, он умел смотреть правде в глаза. Когда я, лидер крошечного островного государства, сказал ему, что мы и наши соседи боимся его страны, а не русского медведя, он не стал протестовать. Он спокойно спросил у меня, как он может исправить эту ситуацию. Этим он меня поразил. В тот же вечер за ужином я распорядился специально для него поставить плевательницу, потому что я знал об этой его привычке.

ГШ: Вы поставили рядом с ним плевательницу?

ЛКЮ: Да, самую красивую, бело-голубую фарфоровую плевательницу эпохи династии Мин. Но он не стал ею пользоваться. Кроме того, я предупредил его помощников, что в нашем зале приемов установлена специальная система для вытяжки сигаретного дыма, но Дэн не курил.

ГШ: Я думаю, из уважения к вам.

ЛКЮ: Я распорядился установить вытяжной вентилятор специально для таких встреч, но он не пригодился.

ГШ: Кстати, как Дэну удалось преодолеть колебания тогдашней руководящей верхушки и прийти к власти?

ЛКЮ: На его стороне были многие генералы старой гвардии, которые вместе с ним участвовали в «Великом походе». После смерти Мао его преемником стал Хуа Гофэн. Но у Хуа Гофэна не было реальной власти. Армия была верна Дэн Сяопину.

ГШ: Но почему после смерти Мао доверие военных перешло к Дэну, а не к Хуа Гофэну?

ЛКЮ: Потому что Дэн участвовал вместе с ними в гражданской войне, в «Великом походе», они знали, что Дэн — великий лидер, искренне заботящийся об интересах Китая, и что они могут ему доверять. Поэтому он легко оттеснил Хуа Гофэна в сторону, хотя и сделал это по-дружески, сначала позволив ему занять пост премьер-министра. Когда я приехал с визитом в Китай, Дэн сделал так, что сперва я встретился с Хуа Гофэном и только потом с ним — протокол был соблюден.

ГШ: Удивительно, но Дэн никогда не занимал официальный пост руководителя страны. Он был всего лишь председателем Центрального военного совета ЦК КПК.

ЛКЮ: Официальная должность не имела для него никакого значения, потому что и армия, и бо́льшая часть руководящей верхушки считала, что только Дэн может спасти Китай.

ГШ: Мне было очень интересно наблюдать со стороны, как он постепенно сосредотачивал власть в своих руках и в конце концов победил.

ЛКЮ: И он всегда был готов учиться новому.

ГШ: Да, он был открыт для новых идей.

ЛКЮ: Когда он приехал в Сингапур, то увидел, какого прогресса и процветания сумел добиться небольшой остров без каких-либо природных богатств. Он видел, как хорошо живут наши люди, наблюдал, задавал очень глубокие вопросы и пришел к выводу, что секрет нашего успеха в открытости экономики, которая принесла с собой инвестиции, технологии, передовые методы управления и доступ к рынкам. Он вернулся домой и создал шесть особых экономических зон, взяв за основу сингапурскую модель. Эти зоны стали процветать, и тогда он постепенно открыл всю страну. Затем Чжу Жунцзи добился вступления Китая в ВТО, и в стране начался подъем.

ГШ: Примерно в то же время я посоветовал советским лидерам, в частности Михаилу Горбачеву, сделать нечто подобное в таких местах, как Одесса, Петербург, Калининград и Балтийское побережье в Литве, но они меня не послушали. Не то чтобы они отвергли мое предложение — они просто не могли представить, к чему это может привести.

ЛКЮ: Советский Союз был очень закрытым обществом. Они твердо верили в плановую экономику и боялись любых новых идей. Дэн видел, что, следуя советской модели, Китай движется к краху, поэтому, когда он увидел Сингапур, он сказал: «Вот то, что нам нужно! Это будет работать».

ГШ: Я думаю, что определенную роль здесь сыграло то, что он провел свою молодость во Франции.

ЛКЮ: Возможно. Он учился во Франции, часто ездил в Бельгию и Германию, поэтому был хорошо знаком с капиталистическим миром и знал, чего можно достичь благодаря свободному предпринимательству. Он понял, что политика открытых дверей спасет его страну.

ГШ: Я думаю, что Дэн Сяопина как нельзя лучше характеризует однажды сказанная им фраза: «Неважно, черная кошка или белая, главное, чтобы она ловила мышей». В этих словах — вся суть его политического кредо.

ЛКЮ: Его решение совершить поездку по южным провинциям Китая также свидетельствует о политической прозорливости. Во время вышеупомянутого визита в Сингапур я сказал ему: «Что бы мы ни делали, вы можете сделать лучше, потому что мы — потомки безземельных крестьян с юга Китая. У вас есть ученые и есть специалисты. Что бы мы ни делали, вы добьетесь большего». Тогда он мне не ответил. Он просто посмотрел на меня и сменил тему. Но потом он поехал в Гуандун и сказал: «Мы должны учиться у мира и особенно у Сингапура. И мы должны добиться большего, чем они». Он не забыл мои слова. Но я не уверен, что они могут добиться большего, чем мы, потому что у них нет верховенства закона и институтов управления.