Канализационная артерия повернула в сторону. Грешник шагнул следом за изгибом трубы и тут фонарь выхватил из тьмы провал мёртвых глаз и блеск отполированного черепа. Путник вздрогнул, отчего фонарь совершил кульбит меж пальцев и упал на бетон с глухим стуком. Чертыхаясь, «синий» быстро поднял фонарик, и рассмотрел источник испуга. Им оказался высохший скелет, одетый в традиционную кожаную куртку и полосатые штаны — непременный атрибут бандосов образца 2000-х. Скелет «сидел» на полу трубы, таращась глазницами на противоположную стену. Во лбу черепа у него зияло аккуратное пулевое отверстие. В метре от скелета валялась ржавая пистолетная гильза.

Пол катился градом со лба. Признаться, он здорово струхнул, наткнувшись на мертвеца. Грешник вспомнил лицо провожающего Вала, добродушную улыбку старика, желающего ему удачи. Это ведь он убил беднягу. Человек в кожаной куртке сделал работу, прорыл лаз, ведущий на поверхность, а вместо денег получил пулю. Бармен не поленился спуститься под землю, чтобы хладнокровно застрелить недотёпу, раз и навсегда похоронив тайну запасного выхода из базы. Умён старик! Циничен, жёсток, но с головой. Оттого и на плаву.

Грешник переступил скелет подземного сторожа, и вскоре дошёл до тупика в виде обвала из кусков бетона и швеллеров. Действительно, в своё время коммуникации взорвали по приказу бонз Синдиката в целях безопасности. И только вездесущий Вал знал, что не все выходы запечатаны. Искать лазейку не пришлось. Рядом с тупиком он нашёл плохо замаскированную дыру в трубе. В ней торчал неровный кусок бетона. С отверстия ощутимо сквозило свежим воздухом. Грешник обрадовался, найдя выход. Лазить по трубе ему опротивело до чёртиков. Однако ему предстоял новый квест. Сверху выход засы́пали строительным мусором. Греху пришлось засучить рукава и взяться опять за сапёрную лопатку. Со всех сторон на него сыпался мелкий камень, битый кирпич, куски жести. Грешник, опасаясь обвала, работал аккуратно. Он по-прежнему ничего не видел, не считая крохотного пучка света от фонаря.

Землю и мусор он подгребал под ноги. От песка слезились глаза. Сверху сифонило, но луч натыкался лишь на черноту. Он догадался, что бармен тщательно замаскировал лаз. Поработав ещё немного, сталкер приподнялся, просунув голову в пролом и ткнул сапёрной в самую высокую точку, где, на его взгляд, был выход из заточения. Как и предполагалось, железная кромка заточенного инструмента противно шкрябнула по металлу.

Он ткнул лопаткой ещё раз. В этот раз ему показалось, что железо под напором сапёрки подалось вперёд и прогнулось. Уже хорошо. Землекоп размахнулся и ударил вверх, насколько позволяло пространство. От приложенных усилий лопатка вонзилась в тонкий металл, вспарывая его. Хлипкая преграда оказалась листом проржавевшей жести. Обрадовавшийся беглец принялся методично крошить железо, взрезая и выворачивая кромкой режущей части куски гнилой жести. С каждым ударом и усилием рук над головой становилось светлее, пока он не вдохнул свежий воздух из поверхности. Проделав дыру по нужному размеру, Грешник присел и взялся за рюкзак. Это стоило ему десяти минут и нечеловеческих усилий. Мешок с хабаром и припасами никак не хотел пролазить в узкую горловину. С трудом вытолкнув в дыру мешок с барахлом, наёмник подобрал оружие и только затем попробовал вылезти сам. Едва его голова оказалась наверху, как завибрировали часы на руке.

«Радиация!» — определил он. Грех нырнул вниз снова, вытащил из бокового кармашка таблетки от радиации Б-130, «бэшка» или по-научному «индралин». Выщелкнув из ячеек три штуки, он проглотил их. Следом нацепил на лицо противогаз. Обождав минуту, лейтенант шустро полез наверх.

Упираясь ногами в грунт и обломки бетона, помогая руками, Грех со всей силы рвался наружу, как пробка из бутылки шампанского. Тонкий металл обламывался под напором рук, куски жести впивались в кожаные перчатки, обдирая их, но это не остановили его. Он удивился, когда увидел над собой не затянутое тучами небо Зоны, а потолок кузова «уаза-буханки». Выход оказался прямо под днищем замершей навеки фонящей машиной, брошенной ликвидаторами Чернобыля недалеко от базы. Грешник узнал это место. «Буханка» фонила немилосердно, выдавая до 30 микрозивертов в час. Поэтому Грешник и торопился выбраться отсюда. Каждая секунда приближала его к получению опасной дозы излучения.

Кое-как выкарабкавшись из норы, он прикрыл лаз кусками жести, что лежала в кузове, и через задние двери вывалился из кузова машины советского автопрома. Как можно быстрее он на себя рюкзак, снял предохранитель с автомата, после чего спешно убрался с радиационного очага восвояси.

Холодный сентябрьский ветер шевелил волосы на черепе. Противогаз Грешник снял, и теперь наслаждался в укромном месте свежим воздухом. До сих пор обоняние переваривало неприятный застарелый запах зловоний из сточной трубы. Позади возвышалось здание завода, где обустроил себе лагерь Синдикат, и находился под их контролем бар «Синий комбезз». Недавно он сидел за столом, трепался и хлебал пиво, сейчас ему грозила опасность быть застреленным недавними товарищами. Грешник предположил, что ребята на блокпостах получили соответствующие указания насчёт него — стрелять на поражение. Что же, это по-честному. Могли и в спину убить с вышки после злосчастного инцидента с Господином М. Обошлось. И вот он стоит неподалёку от осиного гнезда, любуется окрестными пейзажами, чтобы вскоре взять Последний контракт в жизни. Осталось сдать тайник Синдикату и окончательно проститься с конторой без последствий для себя. И тогда alles, аривидерчи, братья-кролики. Навсегда!

Он достал сигаретку из начатой пачки, щёлкнул зажигалкой прикуривая. Погодя немного, он вынул из внутреннего кармана куртки смартфон. Нашёл контакт Раста и отбил ему сообщение. «Приходите втроём к 7.30 в указанную точку, координаты я скинул. Ты, Цикад и Тихий». Быший напарник ждал от него сообщение. Ответ пришёл незамедлительно:

«Скоро будем! Жди».

Его подчинённые из расформированного отряда. Они пришли в Синдикат без должной подготовки, а он слепил из них настоящих профессионалов. Каждый из них стоил троих. Закалённые в боях, верные слову и принципам, они единственные, кто не отвернулись от него в трудное время и поддерживали связь. Командиров обычно ненавидели. Немало зуботычин получили от него, вынесли моральных унижений и ядовитого сарказма в свой адрес. Понимали, что Грешник старается ради отряда, натаскивая новобранцев до автоматизма и зубного скрежета. Не зря его банда считалась лучшей в Синдикате как по исполнению, так и по навыкам. Грешник лично отбирал ребят, не считаясь ни с кем и посылая на хрен завистников и недоброжелателей. За несколько лет отряд потерял всего двоих, и то после трудных передряг. Много пролили они крови, и своей, и чужой, исходили сотни километров по этой про́клятой земле. И выпили немерено за общим столом, поднимая стопки за павших товарищей и за Синдикат. Но обстоятельства уничтожили отряд. Из старой гвардии остались Цикад, Раст, Тихий. Остальные ушли на вольные хлеба, некоторые погибли.

Теперь пришёл его черёд уходить. Без почестей, бесславно и тихо, будто вор. Но этот момент не волновал наёмника. Он пытался выжить, выторговать себе времени, чтобы разрешить практически неразрешимую дилемму. Он устал от войны против всех, хотел мира без жертв и стрельбы, бессмысленных погонь и скачек за длинным рублём. Впервые за долгое время хантер сделал правильный выбор, сливая Синдикату его схрон. Грешник мог договориться с Валом, продать оптом барахло, но тогда не смог бы разойтись по-тихому с кланом. Его уже внесли в списки на уничтожение.