Сегодня не будет стрельбы. Он встретит пацанов, как в старые добрые времена, они зайдут к нему в гости, он угостит их выпивкой на дорожку, после чего каждый пойдёт своей доро́гой.

Грешник затянулся напоследок и бросил окурок в жёлтую траву. Пора выдвигаться в путь-дорожку. Он проверил снарягу, похлопал по многочисленным карманам на разгрузке и куртке, вспоминая, ничего не забыто. В одном из отсеков рюкзака он нащупал мешочек с болтами — прощальный приз от мистера Вала. Старый пройдоха стал сентиментальным, раз подсунул ему лом, от которого мало пользы. Да и весили гайки-болтики под килограмм. Лучше бы он дополнительные магазины взял к автомату, нежели это железо. Ветеран извлёк из недр разгруза мешочек, и собирался выбросить его, и внезапно передумал. Тоже мне, сталкер! Болты собрался выбрасывать! Когда-то давно гайки являлись непременным атрибутом уважающего себя охотника за артефактами и самого сталкерского движения в целом. Даже в играх «они» засветились, не говоря о сотнях книг. Наёмник ссыпал мешочек в кармашек, и взял из него одну железку, покрутил её в руках. После чего несильно швырнул в сторону. Болтик чисто пролетел метров шесть, кувыркнулся несколько раз и зарылся в песок. Грешник подобрал его и снова отправил в вольный полёт. На ум пришла памятка от ветерана Демона, который и обучил его всем премудростям сталкерского мастерства.

— Правую ногу отводи назад, левая толчковая. Бросаешь не сильно высоко, в полуметре над уровнем земли. Раз, короткий замах, выдох — отпускаешь кисть и смотришь, куда он улетел. Если не будешь наклоняться каждый раз, то болтов не напасёшься, а брать помногу не захочешь. Помни, лишний килограмм на дистанции становится центнером веса. Так что смотри, куда метаешь. Видел, как отдельные личности повязывали на них нитки или клеили изоленту цветную, но это лишнее, я считаю. Такая уловка поможет слепым, а ты парень глазастый, — говорил Демон неторопливо и спокойно, на личном примере показывая, как правильно нужно делать замах и разжимать руку.

— Ты пока молодой ещё, думаешь, «что сложного?», и в принципе, ты прав. Сложного ничего нет. Только аномалии не дремлют. Неправильно бросишь винтик — не распознаешь угрозу. В итоге твои кишочки по веткам разбросает. А ты же не хочешь этого, верно? — Демон всегда любил поговорить. Он редко орал на своих подопечных, с железным терпением объясняя, как нужно выбирать артефакт, обходить ловушки, вертеть головой и очень шустро перезаряжать обрез. К нему стояла очередь из новичков, хотя брал он немало с них. Зато гибли они не в пример реже остальных.

Грешник бросил вновь железку, слегка закрутив её. Ничего. Подбирать кусочек металла не стал, он закатился куда-то в траву, достал новую. И уже следующую гайку отправил в полёт. В этот раз ему не повезло — гайка срикошетила о невидимую преграду и умчалась высоко вверх. «Трамплин». Грешник быстренько обкидал препятствие и сменил курс. Будучи новичком, на это у него уходило много минут. Сейчас Грех справился в десять раз быстрее.

Эх, видел бы его Демон, каким матерым сталкером Грех стал. Несмотря на недостатки, хорошим человеком был, если ещё не умер. Что больше всего нравилось в опытном ветеране, так это его нескончаемая мудрость по отношению к Зоне. Грешник хорошо помнил философию опытного сталкера. В её основе лежала мысль, что «Зона — это живой многофункциональный организм со своим устоем. От твоего мировоззрения и поступков и зависела дальнейшая судьба».

— Зона видит отношение к ней и относится к тебе подобающим образом, — учил он, выйдя с ним в десятый по счёту рейд на Восточный Кордон. — Вот ты чего хочешь от неё? Разбогатеть, сорвать куш и закатить в забегаловке пир? Неправильно это! Почему? Вся её сущность просто впитывает твои слова и мысли в подкорку, запоминает каждое движение. И вот ты добиваешься чего хочешь, получаешь кучу денег, и вдруг бац — получил сердечный приступ! Ирония судьбы, и неприятная, верно? Она, как капризная девочка с тяжёлым характером и хорошей памятью. Это я называю Зоной, и то, название не совсем удачное. Но лучше, чем дрянные учёные обозвали — ноосфера. Куера!

Дальше Демона несло, и он становился невыносимым типом. Впрочем, смысл его длинных повествований Грешник постиг уже спустя много лет, когда и у него самого появились первые необстрелянные воробьи, которым приходилось на пальцах объяснять уроки выживания. И слова наставника подтверждались с завидной регулярностью. Порой только чудо, как бы ни банально это звучало, спасало его от смерти. Оттого Грешник и благодарен учителю, что с таким терпением старательно вдалбливал в голову нехитрые премудрости тяжёлого ремесла.

Он остановился с очередным болтом в руках, вспоминая уроки учителя. Сталкер смотрел на трепещущие облака, несущие дождь, вслушивался в шум ветра, что неистово рвал на нём волосы, щекотал трёхдневную щетину и ноздри, ладонью пытался ощутить биение энергетических потоков аномальной энергии вокруг него. И тихонько бормотал заученное приветствие Зоны-матери.

До своего тайника он не дошёл каких-то триста метров. Именно сюда направил он Раста, Тихого и Цикада. Грех не успел выкурить сигарету, как на горизонте появились три фигуры.

Соклановцы сердечно поприветствовали друг друга. Грешник по очереди пожал каждому из прибывших руку, после чего указал в сторону схрона.

— Ну что, зайдём в гости напоследок.

Они выстроились гуськом. Грешник, как единственный, кто знал местоположение тайника, шёл первым, за ним двигал булками Раст, потом Тихий. Замыкал шествие Цикад.

— Братан, ты извиняй, что так погано выходит! — сказал Раст, сплёвывая на землю. — Я всегда был на твоей стороне, и внезапно ты вне закона. Одно непонятно, чего сразу не свалил после того, как задвинули тебя боссы. Зона большая! Да и Север открылся, подался бы туда. За пределами Припяти у Синдиката ручонки коротковаты.

— Не, Раст, рано или поздно меня нашли бы! Через год, три, пять. Да и старость не за горами. Не хочу я бегать по кустам, устал. Договорюсь с Синдикатом, свалю на хрен. Пойду помидоры выращивать в огороде! — хохотнул весело Грешник, шедший первым.

— Да брось! Ты ещё хоть куда, песок, правда, сыплется, но ничего, зомби схарчит за радость! — поддержал разговор Тихий.

— Далеко ещё? — спросил у Грешника Цикад, шедший в группе последним.

Раст снова заржал в кулак:

— Что, Цикад, на логово Греховодника хочешь поглядеть? Вдруг он девок прячет втайне! Грешник, ты уже признайся, из-за баб уходишь из Синдиката?

Наёмники заржали. Даже угрюмый Тихий и то растянул губы в усмешке. Не смеялся лишь Цикад. Грешника это насторожило. Обычно общительный собрат хмурился и прятал взгляд вниз, будто застенчивая барышня.

— Ты чего такой дикий, мэн? — Раст первым обратил на это внимание. Грешник повернулся, отчего Цикад вздрогнул:

— Да так! — отмахнулся он.

— Забей! — затарахтел вечно весёлый Раст, которого Грешник редко видел с расстроенной мордой. Балагур принадлежал к типу людей, которые при любых обстоятельствах находили силы сострить или выдать шутку юмора. — Лучше думай о бабах и пряниках, и о том, как помочишься на труп Хосдейла, когда его будет доедать слепой пёс.