Последний случай «явления отца» глубоко потряс Люсьену. Это произошло как раз в тот день, когда Тополев сбежал из больницы и встал на пути Лизы Морозовой со своими невнятными предупреждениями, среди которых были и пугающие слова «нгало аманги» – рука отца…

Люсьена в тот день не хотела идти на работу. Она шла на встречу с Чернышовой, чтобы узнать, как здоровье ребенка. Рука была у нее с собой. Люсьена ощущала ее недовольство, когда оставляла ее одну дома. Даже побаивалась – невесть что она там натворит! Да и как-то жалко становилось отца, который теперь весь воплотился в этой несчастной, вываренной в хлорке, полуобгорелой кости. Наверное, ему хоть иногда хочется воскресить подлинные человеческие ощущения?

В тот день Люсьена в этом убедилась. Ей (вернее, им с отцом!) встретился Илья Львович Эпштейн. И надо же было такому случиться, что произошло это как раз в тот момент, когда утомленный заточением образ Павла Меца вырвался из кости и мелькнул среди людей!

Эпштейн сразу узнал убийцу своей жены и бросился на него, однако Павел Мец исчез, оставив вместо себя дочь отвечать за свои фокусы. Эпштейн набросился на нее, и Люсьене пришлось звать на помощь прохожих, пришлось сказать, что она врач из психиатрической лечебницы… Но все же ситуацию еще можно было уладить, если бы не продавщица «Хабаровск-книги», которая подняла эту дурацкую тревогу и вызвала милицию. Люсьена вынуждена была делать хорошую мину при плохой игре, ехать в отделение, всех успокаивать… Но вот там-то рука отца разошлась вовсю! Видимо, Павлу Мецу в свое время настолько насолили милиционеры, что он решил поиздеваться над ними от всей души… или что там у него было, вернее, у его руки? Тигриные следы на свежем снегу, какие-то дерущиеся собаки… Но самое опасное в этом было – запах разлагающейся крови, который воленс-ноленс характеризует для всякого сведущего человека агрессивную психическую атаку – и это было тем более опасно, что на запах и прочие забытые всеми остальными свидетелями странности обратила внимание Лиза Морозова, которая уже сверх всякой меры насторожилась после встречи с Тополевым.

Но и это было не самое страшное! Рука отца, видимо, решила, что и Люсьена попала на заметку милиции, когда Эпштейн начал кричать, что мужчина, убивший его жену, превратился в женщину. В отделении Эпштейн умер от сердечного спазма, который, конечно, вызвал у него указательный палец руки… Немедленно после этого обгоревший, обуглившийся и утративший всю свою силу.

Так что теперь у Люсьены оставался только один палец-убийца. А врагов – двое: старший Морозов и его дочь. Приходилось выбирать.

Разумеется, выбор пал на Лизу. Морозов-старший еще одну смерть, к тому же смерть любимой дочери, и сам не переживет!

Когда Люсьена приступила к делу, Лизы в Хабаровске не оказалось. Почувствовать это было несложно, но вот узнать, куда она пропала… Люсьена отправилась в УВД Кировского района и дождалась старшего лейтенанта Леонтия Комарова. Она помнила, какое благоприятное впечатление произвела на него, когда вынуждена была приехать в отделение вместе с «сумасшедшим» Эпштейном. От него Люсьена надеялась узнать, где теперь Лиза. Однако теперь ее словно бы током ударило, стоило ей взглянуть на Комарова! Здороваясь с ним, она подала руку и через его неприязненное пожатие поняла, что отношение к ней изменилось. Более того! Люсьена увидела то, что скрыл от нее Сергеев. То ли из страха, то ли по глупости или самонадеянности. Оказывается, Лиза Морозова и этот ее приятель Комаров побывали в психбольнице буквально на другой день после того, как Тополев предупредил Лизу об опасности, и узнали о его новом побеге! Более того – Лиза решила его разыскать. И Комаров невольно выдал Люсьене, где и каким образом она намерена это сделать.

Лиза узнала от отца, который некогда работал с нанайцами и знал язык, что значат слова «Хонко Амбани», как теперь называется это место, – и отправилась туда, подозревая, что именно там нашел себе приют Тополев. Однако сам Комаров, который подозревал, что у Лизы появился романтический интерес к Вячеславу Всеславскому, помог ей попасть на рейс аэросаней, которые Хабаровское отделение ТИНРО отправляло на Нижний Амур. Одним из пилотов аэросаней был Вячеслав.

Ну наконец-то повезло, подумала Люсьена! Она отыскала тщательно припрятанную перчатку Вячеслава и начала нащупывать почти угасшую связь между ними. И вскоре обнаружила ее следы. Она могла контролировать поступки Вячеслава!

Однако вскоре Люсьена поняла, что оказалась слишком самонадеянна. Всего, чего она добилась, это чтобы Вячеслав, которого неудержимо тянуло к Лизе, начинал вдруг буквально шарахаться от нее, как мальчишка шарахается от девочки, которая ему понравилась, чтобы не выдать своих чувств, которых и сам стыдится. А когда Лиза ушла одна в деревню на ночь глядя, Люсьена подумала, что все потеряно.

Нет, она не разуверилась в своих силах. Она вспомнила, что Лизу охраняет медальон «китайской ведьмы»! Вот если бы Вячеслав отнял у нее этот медальон, тогда с ней можно было бы расправиться со всей изысканностью фантазии и изощренностью жестокости! Но только через перчатку добиться этого оказалось невозможно.

Значит, нужно соединить две силы: перчатку Вячеслава и руку отца, поняла Люсьена.

Однако для этого потребовалось немалое время. И Люсьена в очередной раз убедилась, что эта «связка костей», как она ее назвала в гневе, рассердившись на бессмысленное буйство Ильи Эпштейна, чем дальше, тем больше живет собственной жизнью и проявляет свой характер. Как ни парадоксально это звучало, рука Павла Меца тоже рассердилась на дочь и не желала больше ей помогать, словно забыв, что Люсьена мстит именно за его смерть! Между отцом и дочерью даже ослабла прежняя потусторонняя связь, и Люсьене пришлось убеждать руку словесно, вразумлять ее, словно капризного ребенка. Или рука и впрямь «глупела», теряя пальцы?..

Только среди ночи эта «воспитательная работа» завершилась наконец победой Люсьены, и рука отца позволила надеть на себя перчатку.

И Люсьена зашлась злорадным, восторженным хохотом, увидев, как Вячеслав, только что слившийся с Лизой в любовном объятии, вдруг оттолкнул ее, выкрикнув: «Ведьма! Оставь меня!», сорвал с ее шеи медальон и бросился бежать из пещеры, каждую минуту рискуя сломать шею на неразличимой во тьме каменистой тропе.

Впрочем, Люсьену мало волновала его дальнейшая судьба. Она даже хотела бы, чтобы Вячеслав свалился в пропасть, а вместе с ним и медальон, но проклятый китайский медальон, который недавно охранял Лизу, теперь охранял Вячеслава и пронес его невредимым по тропе до самого Амура!

Ладно, пришлось довольствоваться хотя бы тем, что Лиза теперь осталась без охраны.

– Убей ее наконец! – потребовала Люсьена от руки отца, однако результата не последовало. Не сразу до Люсьены дошло, что руке мешает перчатка Вячеслава. Рука «задыхалась» в ней.

Словом, пришлось утихомирить свое непременное желание прикончить Лизу еще в этой пещере в горах. Пришлось подождать утра. И вот наконец-то можно было начинать! Люсьена решила предоставить руке отца полную свободу. Ведь, очевидно, последний ее палец будет уничтожен и рука потеряет возможность не только участвовать в событиях, но и контролировать их. Так пусть же порезвится напоследок, душу, так сказать, отведет!