Я улыбаюсь и киваю, ведя ленивую беседу с многочисленными лордами и леди, которые хотят оказать внимание своей новой королеве. Впрочем, ни о чем серьезном речи не идет. Это все притворство. Так ведут себя даже родственники погибших. Очевидно, им неохота быть здесь, они предпочли бы переживать горе в одиночестве. Но их выводят, как актеров на сцену, выставляют напоказ. Один за другим они рассказывают, как погибли их близкие, убитые Красными террористами и монфорскими выродками. Некоторые едва в силах говорить.

Мудрая тактика. Не сомневаюсь, за ней стоит мой муж. Каждому, кому не нравится война или Мэйвен в роли короля, нелегко будет придерживаться прежних убеждений после такого шоу. И я неплохо играю свою роль.

– Мы собрались сегодня в знак скорби, но также и для того, чтобы обратиться ко всему миру. Нас не удастся запугать, – говорю я как можно тверже, глядя в зал, полный остроглазых лордов и леди. Они внимательно глядят на меня. Из вежливости – а также в поисках изъянов. Они пытаются распознать мои слабости. Я не сомневаюсь – многие покинули бы Норту, если бы полагали, что для их Домов так будет лучше.

Моя задача – убедить их в противном. Остаться. Бороться. Умереть.

– Мы не склонимся перед волей мятежников, террористов и жадных до власти преступников, которые прикрываются лживыми обещаниями. Мы не отринем наши принципы, наши идеалы, все, на чем стоит Норта, на чем покоится наша жизнь.

На память мне приходят уроки красноречия. Хотя я никогда не была таким талантливым оратором, как Тиора, я стараюсь изо всех сил. Удерживаю десяток взглядов за раз, не моргаю, не запинаюсь. Я сжимаю кулак, скрытый в складках платья.

– Норта – страна Серебряных, воплощение нашей силы, нашей власти, наших достижений и наших жертв. Никакой Красный не отберет то, чем мы владеем, и не изменит нашу суть. Они для нас ничто, кем бы ни были их союзники. Мэйвен Калор победит. Норта одержит победу. Сила и власть… – я подавляю усмешку, прежде чем ввернуть знакомые слова в заранее одобренную речь. – Пусть наших врагов смоет с лица земли.

Я невольно улыбаюсь, когда толпа аплодирует моим словам. Словам моей матери. «Привыкайте. Скоро вы поклонитесь нам».

Дневной жар спал, и обратный путь к ожидающей меня веренице транспортов гораздо приятнее. Я не прочь насладиться свежим воздухом и приятным теплом, поэтому иду как можно медленнее. Стражи, в перчатках и под масками, привычно выстраиваются по бокам. По моим расчетам, мы даже опередили график. Теперь нужно лишь вернуться во дворец и переодеться к ужину.

И все-таки я дохожу до открытой двери транспорта слишком быстро. Со вздохом поднимаюсь на подножку и сажусь, опустив глаза. Дверца захлопывается за мной.

– Добрый вечер, ваше величество.

Два лица смотрят на меня изнутри салона. Одно из них знакомо… а насчет второго нетрудно догадаться. Оба эти человека – враги. Я вскрикиваю и отодвигаюсь в угол. Инстинктивно я тянусь к фляге с водой, которую всегда ношу с собой. Свободной рукой нащупываю пистолет под сиденьем.

Чьи-то пальцы хватают меня за подбородок, заставив поднять голову. Несомненно, они принадлежат певцу, человеку, который способен вытянуть из моей головы все мысли. Вывернуть разум наизнанку.

Но, подняв глаза, я обнаруживаю, что меня держит старая королева, и ее бронзовые глаза полны огня и решимости. Я застываю, прекрасно зная, что способно натворить прикосновение Анабель Леролан. Я представляю, как ее хватка меняется – а затем у меня разлетается череп, забрызгав весь салон мозгами и осколками костей.

– Говорю тебе как королева королеве, моя дорогая, – шепчет Анабель, продолжая держать меня за подбородок. – Не делай глупостей.

– Хорошо, – шепотом отвечаю я, показав пустые ладони.

Ни пистолета, ни фляги. Никакого оружия, кроме воздуха. Я смотрю через плечо на силуэты водителя и Стража. Оба – по ту сторону стекла.

Джулиан Джейкос прослеживает мой взгляд и вздыхает. Он постукивает костяшками по перегородке. Мои охранники не двигаются.

– Боюсь, некоторое время вас не будет слышно, – говорит он. – И они получили приказ сделать круг по городу.

Бесстрастно улыбнувшись, он смотрит в окно, пока мы петляем по незнакомым переулкам.

– Мы здесь не для того, чтобы причинить вам вред, Айрис.

– Хорошо. Я и не думала, что вы настолько глупы, – отзываюсь я, по-прежнему в смертоносной хватке Анабель. – Вы позволите?

Покровительственно кивнув, она выпускает меня, но не отодвигается. Остается в пределах досягаемости. Я пытаюсь незаметно призвать влагу с собственной кожи, вытянуть ее из воздуха. Использовать холодный пот ужаса, покрывающий мое тело. Может быть, я сумею создать нечто вроде щита, если она попытается оторвать мне пальцы.

– Если хотите передать Мэйвену послание, воспользуйтесь иными средствами, – бросаю я с напускной дерзостью.

Она пренебрежительно фыркает.

– Этому испорченному мальчишке нам нечего сказать.

– Вашему внуку, – напоминаю я.

Анабель хмурится, но продолжает:

– Я хочу, чтобы ты передала пару слов своей матери. Как ты обычно делаешь.

Я скрещиваю руки на груди.

– Не понимаю вас.

Анабель закатывает глаза и переглядывается с Джулианом. Его труднее понять; лицо Джейкоса спокойно и задумчиво.

– Я не нуждаюсь в том, чтобы силой вырывать у вас признание, – напрямик говорит он, – но вы знаете, что я могу это сделать, если понадобится.

Я ничего не говорю. Никак не реагирую. Мое лицо спокойно, как поверхность безмятежного пруда. Оно ничем не подтверждает его слова.

Анабель Леролан продолжает, надменно глядя на меня:

– Передай королеве Озерного края, что законный король Норты с ней не в ссоре. Он не станет расторгать мирный договор, заключенный узурпатором. Разумеется, если удастся достичь соглашения.

– Вы хотите, чтобы мы отступили? – с издевкой спрашиваю я. Она смотрит на меня с таким же презрением. – Невозможно.

– Нет, не отступить. Разумеется, внешне нужно сохранять все как есть, – говорит Анабель, растопырив свои страшные пальцы. Я наблюдаю, как они отбивают дробь на бедре. – Но я не сомневаюсь, мы можем прийти к иному решению, нежели открытая война между двумя нашими государствами.

И вновь я смотрю на своих охранников за стеклом, которых чарами заставили не обращать на нас внимания. Дорога впереди незнакомая. По крайней мере, мне. Я скриплю зубами.

– Он не правитель. Мы заключали союз не с Тиберием Калором, который предал свое королевство и свою кровь.

Дядя Тиберия склоняет голову набок, глядя на меня, как на картину. Он медленно моргает.

– Ваш муж умеет лгать лучше вас.

«Муж». Я должна бы уже привыкнуть к мысли о своем месте здесь, о положении рядом с Мэйвеном, но, тем не менее, мне больно.