лицо знакомо — пояснила она — Мы точно встречались раньше. У меня не очень хорошая зрительная память, но вас я наверняка видела.

— Просто у меня внешность типовая — отвел глаза в сторону я — Один из многих миллионов, так сказать.

— Может быть — покладисто согласилась она — Вот, мы пришли.

Мы остановились у кабинета с мощной дубовой дверью, не очень монтирующийся с остальными прозрачно-стеклянными особенностями офиса.

Подумав мгновение, я решил не стучать, а просто зайти внутрь. И, по сути, поступил правильно. Это ничего бы не изменило. Что так, что эдак, меня бы все равно скрутили сразу после того, как я переступил порог, а после резко, до хруста, вывернули руки.

Глава 9

— Саша, я была против — немедленно заявила бледная как смерть Ряжская, сидевшая в глубоком кожаном кресле, стоявшем у стены — Но моего слова оказалось недостаточно.

— Что печально — выдавил из себя я — Но — верю. Все же я вам намедни жизнь спас, так что могу рассчитывать на небольшую благодарность.

— Которую она чуть из-за тебя и не потеряла — уточнил Павел Николаевич, расположившийся во главе массивного стола ручной работы. Я такие видел пару раз, когда в серьезные организации от банка ездил. Дорогая штука.

— Мы вроде это уже обсужда… — закончить фразу я не сумел, поскольку заорал от боли. Крепыши, которые держали меня, подчинились жесту нового начальника охраны и крутанули мне руки так, что аж жилы затрещали.

— Станешь говорить, когда тебя спросят — погрозил мне пальцем он — Или будет бо-бо.

— Что за штампы? — не удержался я от реплики и тут же о ней пожалел. Нет, правда больно.

Надо было через улицу в башню «Меркурий» идти, тогда бы Жанна со мной сюда поднялась, наверх. А так залипла помогайка в афемолловских магазинах, причем наверняка надолго. И невдомек ей, что тут меня калечат.

Но вообще совсем Ряжский из ума выжил. Курочить человека вот так, белым днем, в центре города, когда в паре шагов отсюда куча клерков с серьезными лицами сидит, имитируя бурную деятельность? Мне такое даже в голову прийти не могло. Особенно с учетом того, что мы в последний раз расстались пусть и без приязни друг к другу, но и без особой вражды. По крайней мере такой, за которую руки выкручивают. Правда Жанна недавно предупреждала меня о том, что Антон, который сейчас стоит напротив меня, воду мутит, но я надеялся на то, что Ряжский мужик неглупый, горячку пороть не станет.

И вот еще вопрос — где Толик? Где этот буревестник московских дорог? Почему не здесь? Когда выберусь из этой переделки, устрою ему разнос по полной. Вернее — если выберусь.

— Ну, что дальше? — нервно поинтересовалась у мужа Ольга Михайловна — Вот вы его скрутили. И?

— Дальше все просто — ответил вместо Ряжского Антон, взял со стола несколько листков и ткнул мне их в лицо — Дальше он расскажет нам вот об этом.

Я окончательно перестал что-либо понимать.

— Ну? — потребовал начальник охраны — Мы ждем!

Вместо слов я издал мычание.

— Не так тебе и больно — бросил Антон — Не надо тут изображать.

— Вот ты тупой! — возмутился я — Сам же сказал — отвечать, когда спросят. Вопрос не прозвучал, говорить нельзя. Давай вопрос — получишь ответ.

Его кулак врезался в мой живот. Бить парень умеет, что есть — то есть, селезенка екнула так, что я даже сначала испугался, что он ее своим молодецким ударом раздолбал ко всем чертям.

— Зачем ты подставил Павла Николаевича? — снова ткнул мне бумагами в лицо охранник — С какой целью? Или, может, надоумил кто?

— Чего — чего? — без всякой театральности изумился я — Ты говори, говори, да не заговаривайся. Мне ваши бизнес-игры как шли, так и ехали, у меня свои забавы. Да и не смыслю я в них ничего.

— Сказал человек, который столько лет отработал в банке — скривил рот Антон и снова ударил меня, на этот раз в район печени — Давай, Смолин, покайся. Может, еще и обойдется все. Может, даже на своих двоих отсюда уйдешь.

— Ты, Антошка, дурак трижды — я смачно харкнул на дорогой дубовый пол — Во-первых, потому что замутил все эти забавы тут, в «Москва-Сити». Куча свидетелей видела то, как я сюда пришел, потому, когда начнут разбираться кто да что, мое исчезновение спрятать будет сложно. А разбираться начнут, за это поручусь, причем люди, которые спрашивать умеют. Во-вторых, ты отчего-то уверен в том, что тебе на самом деле дадут со мной от души потешиться. Оттащат тебя, пса бешеного в последний момент от моей тушки. Шеф твой Носова забоится, ведь тот его на куски порежет, если что. А супруга его сестру спасти желает. Без меня она очень скоро умрет.

— А третья причина какая? — уточнил охранник, ухмыльнувшись — Ты заканчивай, раз начал.

— Закопают тебя, Антошка, в сырую землю в самом скором времени — с улыбкой пояснил я, внимательно глядя на супружескую чету Ряжских, и подмечая, что мои слова попадают-таки в цель — Словно картошку. Прямо как детской песне. То есть наоборот.

А интересно — сдал Нифонтов спятившую Дарью в дурку или нет? Блин! Вот какая же фигня в голову лезет! Хотя ассоциативный ряд предельно ясен. Оттолкнулся мой разум от словосочетания «детская песенка».

— Но ты про бумажки эти мне все же расскажи — попросил я побелевшего то ли от злости, то ли еще от чего парня — Хочется понять, что за ерунда случилась. Интересно, по какой причине мне ливер отбивают.

— Носов, о котором ты только что упомянул, сегодня утром задал мне трепку, словно нашкодившему щенку — нервно пояснил Ряжский — Не сказать хуже. Дело в том, что ряд моих операций, связанных с… Скажем так с неким бизнес-процессом. Нет, не так. Произошла утечка некоей закрытой информации, и по всему выходит, что виновник случившегося я. Но вот какая штука — я этого не делал. Абсолютно точно. Просто я бы знал о случившемся, согласись?

— Резонно — не стал отрицать я очевидного — Но все равно не совсем ясно, с какого вы именно ко мне прицепились? Повторюсь — я в вашу песочницу не лезу, интереса моего там нет.

— Больше некому — склонился к моему лицу Антон — Только ты и остаешься, Смолин. Ну, а зачем ты это сделал… Вариантов масса.

— Назови хоть парочку — попросил я его —