– Не надо, – оборвал ее Шарль, – ничего не надо говорить. О Господи! Неужели я, действительно, тебя нашел?! Я до сих пор не верю в происходящее. Неужели я обнимаю сейчас Лу, мою Лу…

Они еще долго говорили, забыв о времени, о том, где они находятся. Адель несколько раз тихонько приоткрывала дверь и убеждалась, что Луиза-апте и старый француз все также сидят на лавке, взявшись за руки, и о чем-то увлеченно говорят. Луиза несколько раз плакала, а Шарль ее утешал, как мог. Но эти слезы… Они не были горькими, хотя и связаны были с болью души.

– Хорошо, что ты не видел, какая я была в доме презрения, – вдруг сказала Луиза.

– Почему?

– Страшная! Ты бы сразу развернулся и ушел.

Шарль хотел возразить, но вдруг почувствовал, как стремительно пролетело время их разговора. Так же стремительно, как и сама жизнь без Луизы. И, может быть, Лу сейчас права? Она всегда отличалась холодным рассудком.

А вечером в семье Мусы Джалиля состоялся настоящий праздник. Адель накрыла стол, Муса зажег свечи, специально припасенные на этот день, а Шарль поставил на стол привезенное из Бургундии вино.

Луиза сидела в окружении родных для нее людей и не могла поверить в происходящее. Действительно, рядом с ней был ее Шарль, мужчина, на помощь которого она уповала столько лет. Напротив – сын Марсель с женой, а возле нее – внук. О чем еще может мечтать женщина? Хотя бы один раз в жизни…

Шарль рассказал о том, что не смог выехать сразу, как только получил письмо от Мусы из-за болезни мадам Лючии. Ее состояние было критическим, и он всерьез волновался за благополучный исход. Но сейчас, слава Богу, она чувствует себя лучше.

Муса внимательно слушал отца и все время задавал ему вопросы о тетушке Катрин, о брате Жане и о малыше Томасе. Шарль с удовольствием на них отвечал, а Лу была переводчиком между отцом и сыном. Это ее веселило и забавляло. Она выпила вина, раскраснелась и, может быть, впервые за многие годы почувствовала себя свободной и счастливой.

Уже в самом конце ужина Шарль попросил минутку внимания и, глядя на Луизу, торжественно произнес:

– Лу, я хочу забрать тебя в Париж.

– Париж…, – Луиза даже не уловила смысла предложения графа и удивленно уставилась на сына.

Муса понял, что именно хотел сказать Шарль, и повторил его слова по-татарски:

– По-моему, отец хочет забрать тебя к себе в Париж.

– Шарль! Ты хочешь забрать… я что, должна уехать с тобой?

– Конечно.

– Но, Шарль… А где я буду жить?

– У меня. Спроси у Марселя, понравился ли ему мой особняк?

Луиза посмотрела на сына и осведомилась об особняке Лотреков. Муса рассказал, как мог, о самом особняке и о парке, окружающем здание.

– Сын, а как ты относишься к предложению отца?

Муса вздернул плечами.

– Все так неожиданно. Хотя, конечно, такой исход следовало ожидать.

Луиза посмотрела на графа, снова на сына и опять перевела взгляд на любимого человека.

– Шарль, но ведь у тебя же есть жена! Как мы с ней будем делить тебя? Это же невозможно. Мы ведь в христианском мире живем, а не в мусульманском.

– Лу, – сказал Шарль, – ты не должна волноваться на сей счет. Особняк большой. Ты будешь жить в другом крыле. Кстати, рядом с моей сестрой, мадам Катрин. Вы непременно подружитесь.

– Шарль, милый, но я ведь буду у вас обыкновенной приживалкой. Так ведь?

– Нет, нет! Вовсе нет! – запротестовал граф, – я просто очень хочу прожить остаток лет рядом с тобой.

Луиза задумалась, а затем твердо сказала:

– Здесь мой сын и внук. Я им нужна. Не принуждай меня, родной. Я на такой шаг решиться не могу.

Шарль пробыл в Самаре больше месяца. Каждый день он уединялся с Луизой, и они подолгу разговаривали. Конечно, о прошлом – тех днях в Дижоне, когда счастливо нашли друг друга. Кроме того, граф по-прежнему пытался уговорить Лу уехать вместе с ним и, в конце концов, привел свой главный козырь, приберегаемый на последний случай.

– Лу! Я ведь собрал абсолютно все документы, чтобы восстановить твои права, вернуть дворянский чин и восстановить ту древнюю линию Симсонов, к роду которых ты принадлежишь.

– Шарль, зачем мне теперь все это? – обреченно спросила Луиза, – ничего уже не надо. Свою порцию достоинства я в жизни получила сполна.

– Лу…

– Нет, – твердо ответила Луиза, – я больше ничего не хочу.

Шарль страшно расстроился. Как он желал забрать любимую женщину во Францию, как мечтал… Но не везти же ее силой! Тогда он договорился с Мусой, что будет Луизу поддерживать деньгами, чтобы она и семья жили безбедно. На том и порешили.

Шарль уехал во Францию и регулярно писал Луизе пространные письма. Луиза отвечала коротко, но всегда сообщала, что Шарля любит и всегда рада его видеть. Так и жили они – от письма к письму. И вдруг – из Парижа письма перестали приходить. Муса и Луиза забеспокоились, написали раз, два – ответа нет. Неожиданно в Самару приехал сам Шарль. Счастью не было предела! Луиза несказанно обрадовалась, а граф расцеловал близких, грустно сообщил, что мадам Лючию он похоронил. Она все время болела, чахла на глазах и умерла прямо на руках Шарля. Хорошей, приветливой была она женщиной! Так много сделала для графа!

Как положено, помянули ее, и теперь уже Шарль заявил, что без Лу он во Францию не уедет. Луиза посмотрела на Мусу.

– Сын мой, Марсель…

Муса ее крепко обнял.

– Мама, все складывается так, как Всевышнему угодно. Коли есть у тебя желание, мы будем рады, если ты вместе с отцом…

Луиза вздохнула и не нашлась с ответом. А Шарль подошел сзади и нежно обнял ее, как он это делал в Дижоне. У Лу дрогнули плечи, и она заплакала.

…Дорога во Францию оказалась бесконечной. Два пожилых человека, с трудом перенося ухабы и колдобины, сидели, тесно прижавшись друг к другу. Шарль время от времени наклонялся к Луизе и целовал «все ее веснушки». Лу не сопротивлялась, лишь благодарно смотрела на графа и думала о том, что ее возвращение на Родину растянулось почти на три десятка лет…

…Мадам Катрин любила устроиться поудобней на кресле-качалке возле самого окна и наблюдать за жизнью, которая проходила в их саду. Вот Томас, громко смеясь, пробежал, а за ним – две его любимые борзые. Вот садовник пошел с плетеной корзиной за цветами. Жан, опустив голову, быстро прошел к калитке – у него сейчас свои интересы. И, наконец, из-за поворота тропинки выплыла парочка – Шарль и Луиза. Они неспешно прогуливались по дорожке и о чем-то тихо разговаривали. Может быть, и не тихо, но сюда в комнату мадам Катрин их голоса не доносились. Она скривилась, увидев, как Шарль обнял эту старуху, привезенную из России, и отвернулась от окна. Мадам Катрин не приняла Лу, не почувствовала в ней родственную душу и потому никаких добрых чувств не питала. Надо сказать, что и много лет назад, в период вынужденного бегства в Дижон, она отрицательно относилась к пассии брата. И всегда была настроена против этой связи, тем более против свадьбы графа Лотрека с куртизанкой…