своим чередом, стали возникать другие города, а станция так и осталась невостребованной. В итоге про неё почти забыли. Постепенно сверху на неё стало наносить землю, появилась растительность и она спряталась ото всех, став почти незаметной и сверху похожей на остров. А потом её нашли мы!

— Странно всё это, — сказал задумчиво Спас, — неужели ни у кого не осталось никаких данных про неё? Ведь должны же были сохраниться документы, упоминания.

— Да, история действительно странная, — согласилась Эсмеральда, — по всему получается, что как будто эта станция была помещена сюда за несколько столетий до колонизации. Но ведь это невозможно, верно? Поскольку данные либо не сохранились, либо у нас нет к ним доступа, мы этого теперь никогда не узнаем.

— Откуда же ты знаешь, как опускали сюда эту станцию? — спросил Спас.

— Во-первых, по аналогии. Я изучила, как это обычно происходило. Во-вторых, кое-что осталось в бортовом журнале и мы даже смогли это восстановить. Но там крохи, касающиеся самого процесса приземления. Да и то, всё было сильно повреждено. Тут всё потом подчищали, с точки зрения информации. Оно и понятно, если объект законсервирован, то вдруг сюда кто-то проникнет и похитит важные данные? Потому всё и удалили, — сказала Эсмеральда.

— Не боитесь, что такая старая штука просто разломится и рухнет в море? — задал Спас самый главный вопрос.

— Нет, — покачала головой Эсмеральда, — мы тут сначала сами всё облазили, потом привезли инженеров, они всё проверили. Сейчас везде стоят датчики считывающие напряжение конструкции, усталость металла. Но специалисты мне всё объяснили. Раньше на дальний космос средств не жалели. Для строительства этой станции использовали уникальные сплавы, в очень больших количествах. Как раз тогда получила большое развитие металлургия на астероидах, так что запас материала был почти неограничен. А эта станция, есть такое подозрение, чуть ли не первая в своём роде. Тут вбухали с перебором. Это потом начали экономить и оптимизировать. Её каркас состоит из, по сути, вечных сплавов не подверженных коррозии. Да и все остальные части не из обычного железа. То, что из обычного, почти везде либо сгнило, либо в плачевном состоянии. Но сама станция стоит. Она стала частью ландшафта, и это будет продолжаться ещё очень долго. Вопросы безопасности и надёжности, это первое что мы изучили, да Бона?

— Нам двигаться надо, — сказала Бона, вместо ответа на вопрос.

— Я знаю, — сказала Эсмеральда, — но я обещала Спасу показать наш мир.

— И Атлантиду свою вы здесь собрали? — Спас кивнул на водную гладь внизу.

— Ага, здесь! Хотя у нас тут договор на белое пятно, но всё равно стараемся не светить своими ресурсами перед теми, кто наверху, — сказала Эсмеральда.

— Договор на белое пятно? — удивился Спас.

— Да, — пожала плечами Эсмеральда, — по этому договору, за нами не должны наблюдать.

— И давно вы здесь? — спросил Спас.

— Года три, — легко сказала Эсмеральда.

— Три года? — Спас чуть не поперхнулся, — это же нереально было успеть тут всё так организовать!

— Почему? — удивилась Эсмеральда, — мы обживали чужое место. Да, проделали большую работу и она ещё идёт, но просто у нас много рук, которые заряжены на построение нового мира и нового будущего. Эти люди были выброшены из жизни там, в большом мире. Так или иначе, они все оказались за бортом. Мы предложили им новую жизнь. Наши вербовщики и сейчас работают и набирают людей… только вот в последние месяцы трафик сверху почти прекратился. У них там какие-то проблемы. Но обещают привезти всех, кто ждёт своей очереди.

— И тебя хотят свергнуть? — поразился Спас.

— Сама удивляюсь! — развела руки в стороны Эсмеральда.

— Многие думают, что управлять это привилегия, а не бремя, — серьёзно сказала Бона, — если отдать им власть, это место со временем умрёт, потому что они будут думать только о себе.

— Да уж, вообще ничего общего с сибаритами у вас нет, — уверенно сказал Спас.

— Конечно, нет, — чуть не рассмеялась Эсмеральда, — и я тебе уже много раз это говорила. Я использовала их, чтобы создать что-то своё. Жрец был помехой и вопрос с ним пришлось бы рано или поздно решать… но он тоже не простой человек, не знаю кто он, но даже я ему в подмётки не гожусь… не годилась. Но теперь, мы можем жить так, как сами хотим. Правда, теперь вы появились на горизонте и с вами тоже нужно что-то делать.

— Договариваться, — просто сказал Спас, — с нами нужно договариваться. А будет время, я тебе расскажу кто такой на самом деле Жрец и почему это станция оказалась здесь раньше официальной даты колонизации. Но это всё темы большие и сложные, так что как-нибудь потом.

— А тебе-то это откуда известно? Ты вроде беспамятный, а столько помнишь, — удивилась Эсмеральда.

— История нашего мира, не совсем такая, как мы её знаем. Кое-что нам сильно исказили. И если мы отправимся на остров, где вы меня забрали, то вы там сможете познакомиться с теми, с кем никак не ожидаете, — сказал Спас.

— С кем же? — удивилась Эсмеральда.

— С представителями другой расы, — сказал Спас, — и я согласен с Боной, нам нужно двигаться. Я начинаю чувствовать себя неуютно, стоя тут на этой скале так долго.

— Тревожные предчувствия? — с интересом спросила Эсмеральда.

— Пока нет, пока только дискомфорт, — задумчиво сказал Спас, прислушиваясь к своим ощущениям.

Этот скальный уступ, тоже был дорожкой. Там, где он обрывался, шёл навесной мост. Они долго петляли среди скал по этой узкой дорожке. По всей видимости, они шли именно таким путём, чтобы избежать оживлённых дорог и скопления людей. После заявления Эсмеральды, было бы странно увидеть её прогуливающейся, как будто ничего не случилось.

Спас видел множество занятых своими делами людей, на большом удалении от них. Все эти скалы, станция, стоящие внизу корабли были в двигающихся фигурках. Весть о перевороте не парализовала жизнь, люди продолжали работать. Видимо, заявление Эсмеральды было именно на это и нацелено. Обычным людям ни к чему эти разборки. У них свои дела и заботы, которыми нужно заниматься. А за власть пусть дерутся те, кому она нужна.

Всё это походило на большой муравейник. И «матку» только что вынудили из него уйти. Но ничего, Спас не сомневался, что она вернётся. А если это будет каким-то образом зависеть от него, то он окажет посильную помощь.

В какой-то момент они остановились. Руфь дальше пошла одна, чтобы разведать обстановку на стоянке, которую они пока даже не видели.

Через некоторое время она вернулась и кивнула им:

— Всё в порядке. Охраняют как всегда трое, девки свои, проверенные. Никто не знал, что мы поставили птицу сюда, никто не узнает, что забрали. Можем улетать.

Они отравились дальше, к стоянке. Но Спас заметил, что ни Бона, ни Эсмеральда, бдительность не снизили. Произошедшие события сделали их очень подозрительными. Девки может там дежурят и проверенные, но пока всё не утрясётся, они на всякий случай всех будут считать потенциальными противниками.

На стоянке всё прошло тихо и спокойно. Валькирии, которые тут дежурили, в самом деле были верными сторонницами. Они все подошли к Эсмеральде, поклялись в верности и преданности и сказали, что будут с нетерпением ждать её возвращения. Эсмеральда в ответ обещала не задерживаться.

Птица была та самая, на которой привезли Спаса. Она должна была вместить всех, кто собирался лететь, включая тех, кто ждал в землянке наверху.

Стоянка находилась не под открытым небом. Она была спрятана в зазоре между корпусом гигантской станции и скалами. Похоже, Эсмеральда не любила класть все яйца в одну корзину, поэтому таких мини аэродромов для их птиц, судя по всему, тут было достаточно много.

Правда, эта логика не очень работала с Атлантидой. Это сооружение было очень большим и, по мнению Спаса, уязвимым. Но, может быть, он просто не всё знает?

Руфь села за штурвал и они взлетели. Чтобы вести этот квадрокоптер по зазору между скалой и станцией требовалось мастерство. Спас сначала смотрел как они летят, но потом перестал. Нервов не хватало. Всё время казалось, что вот-вот они зацепят винтами что-нибудь и на этом их полёт закончится. Но старшая Валькирия была опытным пилотом, место это знала хорошо, поэтому весь путь до открытого пространства они