– Значит, его вы и забрали из аптеки? – спросил я.

– Яд? Нет. Я привёз в Лондон свой собственный. У твоего учителя его не было. Или я не смог найти.

Я захлопал глазами.

– Но тогда… что же вы украли?

– У тебя? – удивлённо переспросил Мельхиор. – Ничего. Я хотел только убедиться, что никакого яда нет. – Он указал на золото, разбросанное по полу. – У нас скоро будет тысяча фунтов. Стал бы я рисковать ради пары пенсов!

Итак, он вообще ничего не украл.

– Но… если вы хотели только обыскать аптеку, то почему сказали мне, что мой близкий человек умрёт? И зачем преследовали Тома?

– А-а. – Мельхиор кивнул. – Ответ на первый вопрос: пророчество предназначалось не для тебя, а для толпы. Ты был самым юным в ратуше и, следовательно, скорее всего, вызвал бы сочувствие людей: невинный мальчик, который скоро потеряет близкого человека. На самом деле я не собирался ничего делать с Томом. Меня интересовали магистраты. А когда Галена вынудили работать в твоей мастерской – что стало для нас сюрпризом, – я решил, что и вовсе не разумно действовать в этом направлении. Что касается Тома – это была ошибка моего брата…

В голосе Мельхиора появились нотки досады.

– Он был неосторожен: писал секретное сообщение, когда мальчик стоял рядом. Гален полагал, что твой друг слишком запуган и не будет совать нос в его дела. Тем не менее, как только Филипп – то есть Гален – заметил, что Том наблюдает, он уже ничего не мог поделать. Не пырять же мальчишку ножом прямо в мастерской, когда кругом полно охраны. И было бы странно утверждать, что убийца явился во второй раз. Более удобно – избавиться от него при помощи яда. И, в общем, это был бы отличный ход: ещё одно моё пророчество сбылось. Затем Гален мог обвинить магистратов в том, что они дали ему слишком мало денег. Ученик аптекаря, создавшего лекарство, умер от чумы, потому что город был слишком скуп! Золото потекло бы рекой…

Мельхиор с любопытством посмотрел на меня.

– Ошибка брата обернулась бы для нас благом, если бы ты не увёл Тома из дома Бейли. Я до сих пор не понимаю, где ты взял столько пороха.

Я лишь пожал плечами. Пусть он сам бьётся над этой загадкой.

– Как угодно, – сказал Мельхиор. – Это не столь важно. Так или иначе, твоя смекалка великолепна. Мы должны взять тебя в долю.

– Да вы перережете мне горло, едва я повернусь спиной.

Теперь Мельхиор смотрел на меня с неподдельным интересом.

– Нет, серьёзно. Ты ведь можешь работать с нами.

– Я не стал бы. – Я кивнул на монеты под ногами. – Это деньги для бедных. Люди будут голодать. И как вы могли убить столько невинных? Простые горожане. Магистраты. Их дети. Дети ведь никому не причинили зла. Город и без того пострадал. Вас это не волнует?

Мельхиор рассмеялся.

– А должно?

Я не знал, что ему ответить.

Мельхиор недоумённо посмотрел на меня.

– Эти люди, которых ты так жалеешь, Кристофер, лишь вчера были готовы растерзать тебя прямо на улице. Если б я приказал вырвать тебе сердце и съесть его, они бы тыкали друг друга ножами в спину за право это сделать. – Он покачал головой. – Вот чего ты никак не можешь понять. Ты печёшься о них, а им плевать на тебя. На тебя, на меня, на всё остальное, кроме собственной шкуры. Актёр многое узнаёт о людях, Кристофер: как они устроены, как они действуют, как они мыслят и что их волнует. В первую очередь собственная семья, хотя худшим из них и до неё нет дела.

Мельхиор продолжал улыбаться, но что-то дрогнуло в его голосе.

– Посмотри, что они делают. О да, они исправно ходят в церковь и напоказ занимаются благотворительностью. Само собой. Но взгляни, как они себя ведут. Когда на рынке начинаются беспорядки, разве горожане объединяются и защищают друг друга? Нет, они пытаются под шумок украсть что плохо лежит. Когда люди оказываются в карантине, они что, сидят там тихо ради блага города? Нет, они убивают охрану и убегают, крича: «Пусть лучше они, чем я!» Когда нечего есть, много ль найдётся этаких Майлзов Гаспаров, согласных голодать, чтобы накормить своих детей? Нет, эти дети оказываются на улице без средств к существованию и становятся добычей ещё более жестоких людей.

Да, теперь я явственно слышал всё это в его голосе: гнев, горечь, едва сдерживаемая ярость.

– Так было с вами, – сказал я.

– Что было?

– Вы оказались на улице. Беспомощные голодные дети. Ваши родители… они вас бросили? Во время прошлой эпидемии чумы в Лондоне, да? Они оставили вас и вашего брата на произвол судьбы, чтобы выжить самим?

Некоторое время Мельхиор молчал. А когда наконец заговорил, в его голосе слышались восхищение и гнев:

– А ты умён!

– Это случилось с вами… – повторил я с изумлением.

Глаза Мельхиора вспыхнули.

– Не переусердствуй, Кристофер. Да, мы жили на улице. Но не долго. Нас подобрал молодой актёр и научил своему ремеслу. Он на собственном горьком опыте знал, что никогда не останешься голодным, если продаёшь надежду отчаявшимся…

Однако теперь я понял правду.

– Дело не в деньгах, – сказал я. – Это месть.

Мельхиор пожал плечами.

– В любом случае, деньги никогда не лишние.

Я подумал о себе. О Салли. О других сиротах из приюта. О детях, у которых вообще не было крыши над головой… Гнев и стыд. Одиночество и никчёмность. Я понимал это. Любой сирота понял бы. И я задумался: что если бы я не стал учеником мастера Бенедикта? Если бы встретил молодого актёра по имени Мельхиор… Мыслил бы я так же? Я вновь подумал о Салли. Она потеряла всё и тоже оказалась на улице. И всё же она пришла в мой дом не для того, чтобы украсть. Она пришла помочь. Я не был мастером Бенедиктом и не мог обеспечить ей безоблачное будущее. Тем не менее Салли помогла – не ради награды, а просто так. Она была не похожа на этих людей. И никогда бы не стала такой.

– Вы чудовища, – сказал я. – И заплатите за то, что сделали.

– Ох, Кристофер… – Мельхиор рассмеялся. – Я буду сожалеть, что пришлось убить тебя.

Его голос вновь стал ровным и приятным. Он опять надел свою дружелюбную маску. Но на миг Мельхиор потерял самообладание.

«Подтолкни его к краю, – подумал я. – Подтолкни ещё. Выбивай из равновесия, пока не явится подмога. Это твой шанс остаться в живых».

А потом я услышал звук за спиной Мельхиора. Шаги. На миг я испытал облегчение, но тут же понял, что Мельхиор вовсе не обеспокоен. И я понял почему, когда человек приблизился.

Мельхиор с усмешкой глянул на меня.

– Не то, чего ты ожидал, верно?

Это был Гален. В той же самой одежде, заляпанной аптекарскими растворами, что и всегда. Он выглядел как обычно. И я наконец понял, что заметил Том, запертый вместе с Галеном в мастерской. В какой-то момент маска Галена тоже соскользнула, и Том увидел его настоящее, жестокое лицо.