— Почему фейри не уничтожили его?

— У нас есть… враги в других королевствах. Древние разногласия, которые гарантируют, что мы всегда должны остерегаться угроз.

— И ты решил, что барьер может принести тебе пользу.

— Не сразу. Тогда я еще не был королем, — напомнил он мне. — Я даже не родился. Фейри никогда не будут управляться так, как люди. В этих землях водятся дикие существа — существа настолько древние и могущественные, что убить их было бы непросто даже для меня.

Я была готова поспорить, что Лориан смог бы это сделать.

Конрет ухмыльнулся, словно прочитав мои мысли.

— Мой брат никогда бы в этом не признался, но он обожает диких. Они жестоки и высокомерны, хитры и порочны.

Совсем как Лориан.

Конрет оставил эти слова невысказанными, но он бросил на меня понимающий взгляд.

Демос прочистил горло.

— Итак, барьер защитит вас от ваших врагов по ту сторону океанов.

Выражение лица Конрета напряглось.

— Да. Если бы только можно было убедить фейри сражаться как единое целое, мы бы уничтожили любого, кто попытался причинить нам вред. Но этого никогда не произойдет. В лучшем случае мы сотрудничаем только тогда, когда это необходимо для предотвращения катастрофического кровопролития.

Конрет встретился со мной взглядом.

— Ты помнишь, я говорил тебе, что один из амулетов принадлежал могущественной семье, которая скрыла исчезновение от остальных фейри.

Я кивнула.

— Они должны были немедленно уведомить короля. Вместо этого они предпочли скрыть свой позор, гарантируя, что фейри не узнают о пропаже амулета, пока не станет слишком поздно — когда барьер будет на месте уже несколько дней. Столетие спустя мы узнали, что в жертву будет принесен еще один мальчик.

— Фейри пытались остановить жертвоприношение? — спросила Асиния.

— Да. Но Регнер научился извлекать максимальную пользу из своей жертвы. Он позаботился о том, чтобы мальчик, которого он называл сыном, с годами получал все больше и больше силы, наращивая эту силу, включая его терпимость. Это сделало жертву еще более могущественной

Я потерла висок, где начала пульсировать головная боль.

— Итак, где бы ни был фальшивый сын Регнера сейчас, скорее всего, он в ловушке, переполнен силой, которую его тело едва может удержать, и вот-вот будет принесен в жертву, чтобы Регнер мог укрепить барьер, притвориться мертвым и занять его место.

Мы должны были найти Джамика. Мальчика, которого воспитывали как сына короля. Не только потому, что он был единственным способом, с помощью которого у нас был бы шанс разрушить этот барьер…

Но потому, что его использовал король. Был бы убит человеком, которого он называл отцом.

Знал ли он, что это произойдет? Или он действительно думал, что однажды будет править? Поверит ли он в это вплоть до того момента, как Регнер перережет ему горло?

Ужас от этого сдавил мне грудь так, что я едва могла дышать. Но я заставила себя посмотреть на свою семью и друзей, собравшихся в этой палатке. Все они готовы пойти со мной на войну.

Если я хотела принимать правильные решения, я должна была избавиться от эмоций. Я не могла думать о Джамике как о невиновном человеке. Я должна была думать о нем как о потенциальном союзнике — о том, кто был насыщен властью. И если бы мы смогли убедить его присоединиться к нашему делу…

— Где его держат?

Конрет вздохнул.

— Мои шпионы обнаружили мальчика три месяца назад. К тому времени, как прибыл мой легион, его перевезли, и железная гвардия Регнера ждала встречи с ним. Мы продолжали поиски, отслеживая все возможные слухи, но Регнер был осторожен. Мы найдем его, — сказал Конрет, его ледяные глаза потемнели. — Но если мы не найдем его в ближайшее время, будет слишком поздно

И Регнер укрепил бы барьер, оставив нам только тех союзников, которых мы смогли бы собрать на этом континенте. Кто знал, будет ли их достаточно? Не говоря уже о том, что Регнер мог продолжать свои зверства, пока в конце концов не — умрет, заняв место Джамика. Я была готова поспорить, что Регнер позаботится о том, чтобы он умер бы мучеником за людей. И все это продолжалось бы.

— Мы будем внимательно прислушиваться к любой информации о его местонахождении, — сказал Демос.

Конрет наклонил голову.

— Боюсь, маловероятно, что вы найдете подобную информацию, путешествуя по Пути Асрик.

— Демос, Тибрис и Вайсер путешествуют по различным гибридным лагерям и убежищам в попытке убедить их отправиться в этот лагерь

Мой голос был небрежным. Почти скучающим. Я практиковалась с Асинией перед этой встречей.

Светлые глаза Конрета встретились с моими. И мое сердце бешено заколотилось. Подозревал ли он, что мы ищем песочные часы? Я сохраняла непроницаемое выражение лица, и он, наконец, кивнул.

— Есть еще кое-что, что я хотел обсудить, Нелайра.

Мое сердце заколотилось в груди, и я задалась вопросом, позволили ли ему его чувства фейри услышать это. У меня не было желания наживать врага в лице Конрета — по крайней мере, не сейчас, но если он заберет песочные часы у гибридов…

В комнате повисло сильное напряжение. Конрет откинулся на спинку стула, сложив руки на животе.

— Я хотел извиниться за свои действия, пока ты была в замке.

— Прошу прощения?

— Когда Лориан рассказал мне о твоей силе, я сразу понял, кто ты. Я попросил его привести тебя ко мне. Я должен был связаться с тобой напрямую.

В груди у меня все сжалось, и я заставила себя не ерзать на стуле. Потому что я точно знала, что делает Конрет.

Несколькими предложениями он напомнил всем присутствующим, что всего несколько недель назад я была защищенным деревенским жителем, совершенно не подозревавшим о своем происхождении. Он также напомнил нам, что Лориан привел меня в земли фейри только потому, что ему приказал Конрет.

Он подразумевал, что все, что у нас с Лорианом было общего в том замке — любые отношения, которые мы построили, — ничего не