class="p1">Смерть царя Алексея Михайловича 29 января 1676 года привела его старшего сына, 14-летнего Федора, на трон. А также, согласно Бушковичу, «развязала беспрецедентно яростную борьбу между боярами». «С самого окончания Смутного времени, — пишет он далее, — русская аристократия не билась друг против друга с таким ожесточением»[731]. Между смертью царя Алексея и женитьбой его сына в июле 1680 года политическая ситуация при дворе была совершенно неурегулированной: старые фавориты уходили от власти, а новым еще только предстояло при ней закрепиться, и брак молодого царя оставался в подвешенном состоянии.

Первой мишенью в этой битве был Артамон Сергеевич Матвеев, фаворит царя Алексея Михайловича и главный защитник кандидатуры Натальи Нарышкиной в 1671 году. Его падение последовало вскоре после смерти царя Алексея. Он никогда не был популярен среди большинства бояр из‐за своего «контроля над главной канцелярией и… личного влияния на царя Алексея». Власть начала ускользать из его рук в первые же дни после смерти царя[732]. Перестановки в канцелярии уменьшили контроль над ней со стороны Матвеева и его приближенных, а новые назначения в ранг бояр привели в Думу новых людей, составивших противовес Матвееву и там. Оппозиция Матвеева также проявила себя в обвинениях против него и его окружения в колдовстве — достаточно распространенный способ очернить политического противника. В данном случае, однако, причина обвинений могла крыться в смене обычаев, манер и платья, что ассоциировалось с Матвеевым и постепенно становилось обыденным при дворе царя Алексея после его женитьбы на Наталье Нарышкиной, включая и постановку пьесы «Артаксерксово действо»[733]. Матвеев, с его умением определять, куда дует ветер, которое помогло ему подняться до первого места во власти при дворе, должен был понять, что обречен, задолго до июня 1676 года, когда он был лишен боярского ранга и отправлен в ссылку в Пустозерск[734]. Обвинения в колдовстве продолжали раздаваться в сторону его окружения до лета 1679 года, но затем борьба между боярами, между придворными фракциями перешла к главному ее содержанию: к постоянному соперничеству между семьями и сторонниками Милославских, родни первой жены царя Алексея, и семьями и сторонниками Нарышкиных, родни его второй жены, — к противостоянию, которое будет продолжаться до полной победы Петра I над своей сводной сестрой Софьей в 1698 году[735].

Новый царь Федор III Алексеевич был внимательным и умным, его обучал языкам и литературе Симеон Полоцкий, этому царю приписывают составление церковных гимнов, но он с детства страдал от физических недугов[736]. Мало верилось в то, что он сможет руководить двором или на коне повести армию в бой (ближе к концу жизни его здоровье расстроилось до такой степени, что его переносили на специальной передвижной кровати), но в начале его правления была надежда, что он родит наследника. Хотя в 1676 году, когда он наследовал трон отца, Федор Алексеевич был слишком юн, чтобы жениться (ему было всего 14 лет), тем не менее когда спустя четыре года (18 июля 1680-го) он в возрасте 19 лет вступил в брак, то был по тем стандартам уже относительно стар для женитьбы. Легко представить причины, по которым откладывали этот брак (откладывали, даже учитывая риски такого промедления для престолонаследия): продолжающееся нездоровье царя; обоснованные страхи, что его брак породит новые заговоры, как было с его отцом и дедом; общая нестабильность, к которой привели отставка Матвеева и те расследования по обвинениям в колдовстве, что были устроены после этого при дворе[737]. Когда он наконец женился, его женой стала Агафья Симеоновна (Семеновна) Грушецкая. Она ничем не отличалась от тех, кто выигрывал до нее смотры невест: дочь, как говорит о ней Бушкович, «средней дворянской семьи». Ее прапрадедушка, Карп Евстафьевич Грушецкий, иммигрировал в Московию из Польши в конце XVI века, а его потомки были провинциальными дворянами и находились в ранге «дворян московских», пока Агафья не вышла замуж за царя[738].

То, что для молодого царя был организован смотр невест, следует из списка подарков для 18 кандидаток, участвовавших в отборе невест в июне-июле 1680 года (об этом списке говорится в главе 2, и он полностью приведен в приложении C)[739]. В этом тексте содержится список участниц: 18 имен распределены по трем группам (4, 7 и 7). Две последние группы девушек, в общей сумме 14, получили одинаковые подарки: рулоны «объяри» (муара) — 5 аршин (11,5 фута) для каждой и «камки» (дамаска) — 10 аршин (23 фута) для каждой. Лучшие дары — по 10 аршин серебряной парчи («по зарбаву серебреном»), атласа и дамаска — получили 4 девушки, указанные в начале списка. Вероятно, об этих 4 участницах говорил голландский дипломат Йохан Виллем ван Келлер в письме от 28 июня 1680 года, сообщая, что царю были представлены 4 девушки, все из знатных семей (как он их назвал, из «вельмож»)[740]. Две из них, Анна Федоровна и Марфа Федоровна, были дочерьми князя Федора Федоровича Куракина, бывшего воспитателя царя Федора III; Куракин был боярином с 1660 года и происходил из богатейшей в XVII веке семьи. Третья, Василиса Ивановна, — дочь Ивана Богдановича Хитрово, который был сыном царского фаворита Богдана Матвеевича Хитрово, союзника Милославских, и боярином с 1676 года. Последняя из 4 финалисток записана (без имени) как дочь окольничего князя Даниила Степановича Велико-Гагина, к тому времени покойного (он умер в 1675 году)[741]. Но вместо одной из этих финалисток царь Федор женился на Агафье Грушецкой, которая, по словам ван Келлера, была из «средней семьи»[742].

Проиграли ли более высокородные Грушецкой на смотре невест? Принимала ли она вообще в нем участие? Русский историк Василий Никитич Татищев приводит описание, в котором содержатся важные детали поиска царем Федором невесты. Он говорит, что царь приметил Агафью Грушецкую во время крестного хода, а не на смотре невест, и показывает двух царских фаворитов, Ивана Максимовича Языкова и Михаила Тимофеевича Лихачева, вовлеченными в эту историю:

Случилось государю идти в ход со святыми иконами, и между многим смотрящим народом увидел одну девицу, которая его величеству понравилась; велел о ней, кто она такова, обстоятельно уведомиться. Сие Языков немедля исполнил и, уведав, что шляхетская дочь, прозванием Грушетских, живет у тетки родной, жены думного дьяка Заборовского, государю донес. И в тот же день сам оный Языков, в дом к Заборовскому приехав, обстоятельно уведомился и, оную девицу видя, снова его величеству обстоятельно донес. По которому вскоре объявлено тому Заборовскому, чтоб он ту свою племянницу хранил и без