В Бельгии нет никакого искусства. Оно ушло из страны. Нет никаких художников, за исключением Ропса и Лейса1. Композиция тут вещь неизвестная. Писать, что видишь. Философия на манер Курбе.

Специалисты. Есть художники для солнца, для снега, для лунного света, для мебели, для тканей, для цветов, – и так до бесконечности. Обязательное разделение труда, как в промышленности. Национальная тяга к низменному. Так что старинные живописцы – правдивые историки фламандского духа. Напыщенность тут не исключает глупости. Взгляните на Рубенса – разодетый в атлас мужлан. Несколько современных художников. Вкусы любителей. Как собирают коллекцию. Бельгийцы оценивают художников по стоимости их картин.

(Несколько страниц о постыдном любителе пускать пыль в глаза по фамилии Вирц2 – любимчике английских кокни.)

Анализ Брюссельского музея. Вопреки полученному мнению, полотна Рубенса гораздо хуже парижских.

Скульптура никакая.

Фламандская живопись блещет лишь достоинствами, отличными от интеллектуальных. Никакого остроумия, но порой богатый колорит и почти всегда удивительная ловкость руки. Никакой композиции или она несуразна, сюжеты низменные… Отвратительные и однообразные шуточки, в которых весь дух племени. Типажи жуткого безобразия. Эти бедняги положили много таланта на то, чтобы скопировать их уродство.

Брюссель, современная живопись

Любовь к специализации. Есть даже мастер, пишущий исключительно пионы. Если художник хочет писать все, его хулят.

Говорят: как можно что-то уметь, если ни в чем не приобрел веса? Чтобы здесь прослыть серьезным, надо быть тяжеловесным.

Грубость в искусстве. Кропотливое изображение всего, в чем нет жизни. Живописание скота. Философия бельгийских художников. Философия нашего друга Курбе, небескорыстного растлителя. (Изображать лишь то, что видишь! Значит, вы не напишете того, что вижу я.) Вербоковен3 (каллиграфия). Портаельс (прописи, никакого естественного искусства. Думаю, он об этом знает).

Вандерехт4, Дюбуа5 (природное чутье, никакого понятия о рисунке). Ропс (по поводу Намюра, изучить побольше). Мари Коллар6 (очень любопытно). Жозеф Стевенс7, Альфред Стевенс8 (необычайный аромат живописи). Вилемс9 (робкий, пишет для любителей). Вирц, Лейс, Кейзер!10 Галле!11

В общем, композиция тут вещь неизвестная. Снова получил удовольствие, увидев гравюры Карраччи.

Есть художники-литераторы, слишком литераторы. Но есть художники-свиньи. Смотреть на все фламандские нечистоты, как бы хорошо они ни были написаны, коробит вкус.

Во Франции меня считают слишком живописцем. Здесь находят слишком литератором.

Все, что превосходит способность понимания этих художников, они считают искусством литературы.

Манера бельгийцев спорить о ценности полотен. Цифры, всегда цифры! Это длится добрых три часа. Если за эти три часа были упомянуты цифры продажи, они считают, что поговорили о живописи.

К тому же полотно надо спрятать, чтобы набить ему цену. От взглядов картины только портятся.

Здесь все торгуют картинами. В Антверпене каждый неумеха занимается живописью. И непременно мелкой живописью, большие полотна презирают.

Гг. бельгийцам неизвестно большое искусство, декоративная живопись.

На самом деле из большого искусства (которое когда-то могло существовать в иезуитских церквях) здесь осталась только муниципальная живопись (опять муниципий, коммуна), то есть в итоге – анекдотическая и в больших количествах.

Независимая живопись

Вирц, шарлатан, идиот, вор, считает, что должен исполнить некое предназначение. Вирц, художник, философ, литератор. Современный вздор. Христос гуманитариев. Философская живопись. Такая же глупость, как и у Виктора Гюго в конце его «Созерцаний». Отмена смертной казни, бесконечное могущество человека.

Надписи на стенах. Брань в адрес французских критиков и Франции. Повсюду сентенции Вирца. Г-н Гань. Утопии. Брюссель – столица мира, Париж – провинция12. Острота Биньона о глупости дураков.

Книги Вирца. Плагиат. Рисовать он не умеет, а его глупость так же велика, как и его колоссы.

В общем, этот шарлатан сумел обстряпать свои делишки. Но что Брюссель будет делать со всем этим после его смерти?

«Оптические иллюзии».

«Пощечина».

«Наполеон в аду».

«Лев Ватерлоо».

Вирц и Виктор Гюго хотят спасти человечество.

25. Архитектура. Церкви. Культ13

Современная мирская архитектура. Халтура. Ненадежность домов. Никакой гармонии. Архитектурные нелепости. Хорошие материалы. Голубой камень. Стилизации под старину. В монументах подделки под Францию. Для церквей подделки под старину.

Прошлое. Готика. XVII век.

Описание Главной площади Брюсселя (очень ухоженная).

В вечно запаздывающей Бельгии стили тоже запаздывают и длятся дольше.

Похвала стилю XVII века, стилю непризнанному, замечательные образцы которого имеются в Бельгии.

Ренессанс в Бельгии. Переход. Иезуитский стиль. Стиль XVII века. Стиль Рубенса.

Церковь Бегинок в Брюсселе, церковь Св. Петра в Мехельне, церковь иезуитов в Антверпене, Сен-Лу в Намюре и т. д. и т. п.

Кобергер14, Файдхербе и Франкарт15.

Мнение Виктора Жоли о Кобергере, опять же вытекающее из мнения Виктора Гюго.

Общее богатство церквей. Немного от лавки диковин, немного халтура.

Описание этого рода богатства.

Несколько церквей либо готических, либо в стиле XVII века.

Раскрашенные статуи. Исповедальни, очень изукрашенные, – у бегинок, в Мехельне, в Антверпене, в Намюре и т. д.

Кафедры Истины. Очень разнообразные. Подлинная фламандская скульптура деревянная и особенно блещет в церквях.

Скульптура не скульптурная, не монументальная; скульптура игрушечная и побрякушечная, усидчивая скульптура. Впрочем, это искусство умерло, как и другие, даже в Мехельне, где оно так пышно расцвело.

Описание нескольких процессий. Следы прошлого, еще существующие в религиозных нравах. Большая пышность. Удивительная наивность в драматизации религиозных идей.

(Отметить мимоходом бессчетное количество бельгийских праздников. Здесь всегда праздник. Большой признак лености народа.)

Тупая бельгийская набожность. Суеверие. Христианский Бог недоступен бельгийскому мозгу.

Духовенство тяжеловесное, грубое, циничное, похотливое, жадное. Одним словом – бельгийское. Это оно устроило революцию 1831 года и считает, что вся бельгийская жизнь ему принадлежит.