— А Брайан знал, что Джулиан его сын?

Лицо ее исказилось: она теряла самообладание. Вздрогнув, Адель потерла щеки и попыталась собраться:

— Он мало что знал. Были вещи, каких он предпочитал не знать. У Брайана была лишь одна цель: заполучить землю или женщину при деньгах. Так он поступил с Визи и со мной.

На глазах ее выступили слезы — Адель смахнула их указательным пальцем.

— Вовсе не обязательно говорить об этом, — сказала я. Зачем она все это мне рассказывает? Где Шульц? Неужели генерал что-то с ним сотворил?

— Обязательно, — продолжала она. — Это была ужасная ошибка. Ошибка! Бог мой! Звучит так, как мы обычно говорили в юности. Мне было тридцать один, когда я встретила Брайана. Казалось, с ним рассеялось мое горе, вся моя злость. Потом я начала узнавать о его интрижках, думала: подумаешь, тайный секс… — Она взглянула на меня с отвращением. — Случайный секс… — Ее взгляд стал тоскливым. Адель смотрела на каминную полку, на которой до взрыва стояла ваза. — Мы все хотим быть любимыми, — чуть ли не со стоном вздохнула она. — Брайан любил меня. Он окутал меня любовью так, что не осталось ни горя, ни гнева после смерти моего первого мужа. И знаешь что? Я совершенно не чувствовала себя виноватой. Мне иногда даже казалось, что у Маркуса Килли случился сердечный приступ только для того, чтобы я встретила Брайана. Свою настоящую любовь. Ха!

Она усмехнулась.

У меня сводило живот. Не стоило пить кофе на голодный желудок. Но я все еще хотела разобраться во всем: распутать старую историю и понять, что происходит теперь.

— Ты забеременела, — подсказала я.

— Да, после того, как вложилась здесь в кусок земли. Я была первой, кто купил участок в два акра. Брайан тоже приобрел землю, рядом с моей. Он говорил: «Чтобы всегда быть вместе». Хотел заняться бизнесом. Брайану очень нравилась одна фраза, ему хотелось иметь возможность произносить ее как можно чаще: «Многое мы уже продали, хотя есть еще пара участков». Я думала, он вот-вот сделает мне предложение… Но он сказал, что не готов… На четвертом месяце я уже не могла скрывать свою беременность и уехала в Юту, коллекционировать керамическую посуду и всякую ерунду… — Ей опять хотелось засмеяться, но на этот раз Адель сдержалась. — Я уехала, чтобы родить ребенка и договориться о его усыновлении в Блаффе. Я нашла одну женщину из Навахо, она была замужем за американцем английского происхождения, который в тот момент открывал кондитерский магазин. Пара была бесплодна. Когда у тебя есть деньги, — она неэстетично шмыгнула, — можно устроить ребенка в любую семью.

Я кивнула, оглядываясь по сторонам. Шульц все не возвращался, и я беспокоилась. Может быть, генерал проснулся, и Шульц при нем? А я не хотела, чтобы Адель замолкала, так что продолжила:

— Если ты сама устроила сына в семью, почему же потом забрала его?

— Просто все встало на свое место. Ведь тогда, отдавая сына, я по глупости думала, что этому есть причина. Меня ужасно смущало, что Бо так мною восхищается. Я ненавидела Вашингтон, а когда Пентагон заставил Бо уйти на пенсию, была ужасно рада переехать сюда. Земля была, я не продала ее. И потом мне так хотелось снова увидеть Брайана, жить с ним по соседству… Мне казалось, что если у меня получится привести сюда Джулиана, то мы… — Она вдруг замолчала, устыдившись своих грез.

— Ты же сама сказала: вернуться назад невозможно.

— Я знаю, — ответила Адель дрожащим голосом. — Мне ли не знать? Столько работы, столько приготовлений. Когда я узнала, что скоро в Элк-Парке не будет пансиона, я организовала Джулиану стипендию. Потом мы строили дом рядом с Брайаном и этой пустышкой Визи, — брезгливо произнесла она имя соседки, но снова смягчилась: — И Джулиан, Боже! Джулиан!

Адель умолкла и подошла к камину, что, наверное, означало конец разговора. Я вспомнила ее слова: что бы ты ни делала для своих детей, они этого не ценят.

Действительно, все встало на свои места. Меня окатило ледяной волной страха. Я нашла врага. А я-то думала, получу от нее информацию, которая выведет меня на Визи, на генерала — или даже на Сисси. Но все не так.

— Ты пыталась снова соблазнить Брайана, да? В бассейне. Я слышала всплески воды ночью. Но вместо этого он только демонстрировал нездоровый сексуальный интерес к Сисси. Должно быть, ты была в бешенстве из-за этого. Конечно, генерал любит тебя, но этого недостаточно… И ты сама распустила слух о Визи и Филипе Миллере. Так?

Адель всхлипнула и поджала губы. Взглянув на меня красными глазами, она кивнула. «Гордая», — подумала я. И тут я осознала всю чудовищность совершенных ею поступков. Вспомнила календарь в офисе Филипа. Адель была одной из последних, с кем он встречался.

— Ты ходила в офис Филипа Миллера, — сказала я. — Потому что теперь Джулиан жил с тобой и у него были проблемы. Филип звонил тебе — наверное, хотел увидеть тебя и генерала вместе. — Она не двигалась с места. Мне даже казалось, она не слушает. — Но ты пошла одна, поскольку боялась, что все раскроется. Филип рассказал тебе, что Джулиан собирается искать своих биологических родителей. И тогда ты сказала ему правду.

Глаза ее загорелись.

— Да, я сказала Филипу правду, — решительно ответила Адель. — Я не хотела, но он засыпал меня вопросами, прямо как ты сейчас. Он хотел знать, как нам удалось привезти домой Джулиана. Спрашивал, какие у нас с ним отношения. А какие, он думал, у меня отношения с собственным сыном, которого я не видела с самого его рождения? — Ее лицо исказила боль. — Я сказала ему, что биологический отец — Брайан Харрингтон — не проявил особенного интереса к сыну. Сказала, что хочу убить Брайана. От Бо я узнала, что можно достать на черном рынке шпанскую мушку, и хотела воспользоваться ею, потому что столько женщин хотели Брайана. Она была ему как раз то самое!

— Но Филип забрал ее…

— Да, забрал! Сказал, что позвонит в полицию, если я не отдам, что мне требуется психологическая помощь и что он предупредит Брайана Харрингтона о том, что его жизнь под угрозой. — Адель улыбнулась. — Но он забрал не все. И черный рынок не единственная вещь, о которой я узнала от Бо. После того как я встретилась с Филипом, днем я снова вернулась в его офис и сказала, что забыла там трость. Когда дежурная пошла посмотреть в кабинете, я заглянула в его расписание. Надо было действовать быстро, до того, как он меня сдаст. Прием у офтальмолога был идеальным решением.

Боль у меня в животе перешла в спазмы. Меня бросило в жар. Так хотелось, чтобы этот разговор скорее закончился, хотелось, чтобы вернулся Шульц, а больше всего — хотелось знать, где мой Арч, цел ли он…

Адель все еще говорила, и я пыталась сконцентрироваться на ее голосе.

— Мне самой только что делали глаукомный тест, так что я знала: они делают анестезию. А Бо много рассказывал мне о действии пероксида, когда исследовал диверсии. В глазах находится больше нервных окончаний, чем во всем остальном теле. Больше окончаний — больше боли. Капни пероксид в глаза, и он немедленно начнет их разрушать.