Ну раз так… Лариса извинилась перед Пьером и послушно пошла за Тони. Через маленькую гостиную они вышли в сад, но направились не на лужайку, а в сторону, в аллею, освещенную цветными фонариками. Пройдя метров пятьдесят, Тони свернул с аллеи на боковую дорожку, ведущую к маленькой беседке. Лариса, почувствовав неладное, остановилась:

— Куда мы идем?

Тони посмотрел на нее:

— Я хочу с вами поговорить.

— А Жерар… — тут Лариса все поняла и возмутилась: — Значит, вы меня обманули?

Тони пожал плечами:

— Надо же было вырвать вас из рук этого болтливого идиота. Иначе вы бы умерли со скуки.

— Но мне совсем не было скучно!

— Так ли? — Тони подошел так близко, что она чувствовала его дыхание на своей щеке. — Лора, Лоретта…

Шепча ее имя, он наклонился — еще секунда, и он коснется губами ее лица.

Лариса отстранилась:

— Что с вами?

— А вы не понимаете?

— Нет.

В темноте Лариса не могла видеть его глаз, но то, что послышалось в его голосе, ей совсем не понравилось.

— Я не могу спокойно смотреть, как этот рыжий нахал ухаживает за вами.

— Позвольте…

— Лора, неужели вы не замечаете, что со мной делаете? С той минуты, как я вас увидел… — она моргнуть не успела, как Тони схватил ее за руку и притянул к себе, — с той самой минуты я думаю только об одном…

Господи, все шло так хорошо, и вдруг это! Какая муха его укусила? Вот теперь его лицо было близко. Так близко, что Лариса его разглядела, и ей стало противно. Она вдруг ощутила себя героиней дешевой мелодрамы. Пошлость какая! Причем пошлость во всем: и в словах, и в этом театральном жесте, и в позе, и даже в выражении лица Тони.

Она вырвала руку и брезгливо сказала:

— Прекратите сейчас же!

Резко повернулась и пошла обратно к дому.

— Я все равно не отступлюсь! — крикнул Тони ей вдогонку.

Как ни странно, злость помогла Ларисе отбросить остатки скованности и окончательно расслабиться. Она нашла Пьера там же, где оставила, — у буфета в большой гостиной. Рядом с ним стояла некая блондинка неопределенного возраста — вроде бы Ларису с ней знакомили — и солидный господин. Лариса остановилась на секунду, потом улыбнулась, тряхнув головой, — все, хватит смущаться! Она подошла к ним и мило вступила в разговор…

А дальше все покатилось как по маслу. Словно исчезла преграда, отделявшая Ларису от остальных гостей, и она стала своей в этой большой компании. Пьер давно был оставлен; один собеседник передавал ее другому, ее словно волной несло от группки к группке, и, казалось, везде ей были рады, везде говорили комплименты…

Когда вечеринка уже шла к концу, Ларисе удалось незаметно ускользнуть. Она как-то внезапно почувствовала себя усталой, и ей страшно захотелось остаться одной, поразмышлять и подумать о будущем и о прошлом. Эпизод с Тони, как ни странно, не сильно испортил ей настроение. Она просто выкинула его из головы, причем сразу же, как выбрасывают ненужный мусор.

Углубившись в одну из боковых аллей, она медленно шла по направлению к маленькому пруду в конце парка. Вдруг за спиной Лариса услышала топот лапок и жалобное поскуливание. Обернулась — маленький коричневый комочек летел за ней по дорожке.

— Ерошка, Ерошенька! — Лариса присела на корточки и вытянула вперед руки. — Как же я про тебя забыла!

Ерошка весь вечер крутился под ногами у гостей, вызывая всеобщее умиление и восхищение. И вот теперь решил привлечь внимание своей законной хозяйки.

— Ерошенька!

Мокрый нос ткнулся в Ларисину ладошку. Она взяла щенка на руки, с трудом уклонившись от шершавого розового языка, выпрямилась и пошла дальше. Довольный Ерошка сопел ей в шею.

У пруда было тихо и спокойно. Лариса села на скамейку у самой воды, пристроив Ерошку рядом с собой. Однако Ерошка не желал сидеть спокойно: он тут же соскочил и стал носиться вокруг скамейки, обнюхивая все подряд: клумбы, кусты, траву. Даже в пруд сунулся, но холодная вода ему явно не понравилась.

В этой части парка цветные фонарики не горели, но полная темнота все равно не наступила: яркий желтый круг луны отражался в гладком зеркале пруда, освещая траву, цветы и деревья мягким призрачным светом. «Вот она, настоящая романтика», — подумала Лариса. В такую ночь не хочется оставаться одной. Но тот, с кем она хотела бы ее провести, далеко, далеко…

Конечно, правы те, кто говорит: от несчастной любви лучшие целители — время и перемена обстановки. Не зря испокон веков в романах всех времен и народов герои отправлялись лечить разбитое сердце в кругосветном путешествии. Оно и длиться может целый год, и впечатлений масса.

Возможно, во времена СССР на советского человека поездка во Францию действовала сильнее, чем кругосветка, — по крайней мере, так утверждала Ларисина мама, — но для самой Ларисы жизнь в замке Сент-Эгнен была вроде таблетки анальгина при сильной боли. Боль, конечно, временно снимает, но причину, саму болезнь, к сожалению, не лечит.

Андрей, Андрей! Как старательно она гнала от себя мысли и воспоминания, связанные с ним. Как старательно она делала вид, что всем довольна и совершенно счастлива! И вот сейчас, в одиночестве сидя на скамейке у романтического пруда, Лариса, наконец, позволила себе быть собой. Она не думала о сегодняшнем вечере и о том, что ей еще предстоит, — хотя поводов для размышлений было предостаточно. Она перебирала в памяти события недавнего московского прошлого, все, что произошло от первого телефонного разговора до того злополучного вечера на подмосковной даче. Их отношения похожи на американские горки, такие же захватывающие дух взлеты и падения. Бурные ссоры, сцены, выяснения отношений, а потом — нежность, и понимание, и страсть… Ни с кем и никогда у нее такого не было. Да уже, наверное, и не будет.

Странный каприз памяти почему-то вернул Ларису в тот день, когда Андрей столкнулся с Олегом у нее в офисе. И потом — та сцена ревности на пустом месте, их первая ссора… Чем она была вызвана, почему он так себя вел? Она так и не поняла…

Сколько Лариса просидела, глядя на воду, она не могла сказать — у нее напрочь отсутствовало чувство времени. Ерошка, утомившись описывать круги вокруг клумб, давно улегся на скамейку рядом с ней, свернулся калачиком и уснул. День выдался хлопотливым, и щенок совершенно вымотался. Лариса машинально почесывала ему за ушком, — думать это ей не мешало. Однако нельзя же оставаться на этой скамейке вечно! Мама с Жераром еще искать ее начнут…

— Ерофей! — наклонившись к таксику, тихо позвала Лариса. — Ерошенька, вставай, нам пора возвращаться!

Ерошка в ответ только громче засопел своим черным носом.