— Поболтать. Все-таки родное лицо в чужой стране.

— Ну, давай поболтаем. Ты давно из дома?

— Меньше недели. Три дня в Париже, четвертый — здесь, в Туре. К сожалению, Шартр мы проскочили на бешеной скорости по автобану. А я так хотел увидеть знаменитый собор!

Олег шутливо возвел глаза к потолку, изображая крайнюю степень огорчения.

— Ты-то небось видела?

— Видела, видела. Я еще и не то видела, — поддразнила Лариса.

— Могла бы не хвастаться, — почему-то обиделся Олег. — У тебя просто больше возможностей. Просто тебе с родственниками повезло.

— Ты суп-то ешь, ешь, — Лариса проигнорировала его обиду. — Вкусно?

Олег поднес ложку ко рту, попробовал:

— Ничего. Только креветки совсем не чувствуются.

Дальше разговор продолжался в том же духе — легкий, ни к чему не обязывающий, перескакивающий с одной необязательной темы на другую. Олег поведал о новых планах своего друга Алтуфьева — тот собирался в Египет на раскопки в качестве художника-рисовальщика, «берут по большому блату». Рассказал, как в очередной раз «прокатили» с выставкой какого-то Черемцова — «Ну, помнишь, я тебе о нем говорил?» Лариса кивала и улыбалась, улыбалась и кивала, в глубине души недоумевая, зачем вообще ее понесло на эту встречу с Олегом. Никакого Черемцова она не помнила, а на Алтуфьева ей всегда было глубоко наплевать…

— Да, кстати, — между прочим заметил Олег, — помнишь хозяйку галереи «Арт-Фэнтези»? Ну, Иришу?

Тут Лариса насторожилась.

— Смутно, — как можно равнодушнее отозвалась она. — А что?

— У нее жуткие неприятности.

— Да? И какие же? — Лариса словно очнулась от спячки и не удержалась от сарказма: — Что, господин Славянский не почтил своим присутствием очередной хеппенинг?

Олег махнул рукой:

— Да нет, действительно неприятности. Представляешь, приходит она домой и видит своего сына в ванной, без сознания, истекающего кровью…

— Что-о?!

— Что ты так переполошилась-то? Представляешь, глупый мальчик решил покончить счеты с жизнью и вскрыл себе вены.

Лариса с трудом выдавила:

— Он жив?

— Да жив, жив, — успокоил ее Олег. — Правда, мог бы быть и не жив, если бы Иришка в тот вечер пришла часа на два позже, как собиралась.

Но об «Иришке» Лариса не думала. Первая мысль ее была об Андрее — как ему сейчас? Память услужливо вызвала его лицо и те слова, что он сказал ей когда-то: «Я не могу оставить Владика. Знаешь, когда он по утрам приходит ко мне в постель, такой голенький, такой тепленький…» Тогда эти слова ее безумно оскорбили. Они были причиной того, что Лариса возненавидела Владика, возненавидела сильно и иррационально. Они были причиной того, что она стала считать сына Андрея своим заклятым врагом и так и не смогла его простить. А сейчас… За что прощать-то? Отвоевывать мужчину у его собственного сына так же бесполезно, как бороться с ветряными мельницами. Слишком разная это любовь — к ребенку и женщине. Лариса с болью вспомнила, как много нежности и заботы было тогда в глазах Андрея! Сейчас она понимала — вместе с Владиком уйдет и жизнь Андрея, большая часть его жизни. Он просто не захочет дальше жить… Если бы Лариса могла быть сейчас рядом, обнять, утешить, заслонить от горя! Самым сильным ее желанием было сорваться с места и побежать покупать билет на Москву.

Однако мысль, пришедшая следом, заставила Ларису похолодеть от ужаса. О, Господи! Да ведь это же все из-за нее, из-за нее! О том, что увидел Владик на даче, она, разумеется, не знала, и все равно была уверена — из-за нее! Шестое, седьмое, восьмое чувства безошибочно подсказывали, что она сама причина этого непоправимого и дурацкого поступка. Господи, прости, прости! Что же она наделала?

— Что с тобой?

Лариса вдруг обнаружила, что Олег вскочил и стоит над ней, встревоженно заглядывая в ее лицо:

— Что с тобой?

— А? — Она никак не могла опомниться.

— Что случилось? — в третий раз повторил Олег. — Ты белая как бумага.

— Я… — пробормотала Лариса, — мне что-то нехорошо. Извини, я сейчас…

Лариса встала из-за стола и на ватных ногах направилась в сторону туалетов. Слава богу, в дамской комнате никого не было. Ей просто необходимо хотя бы минуточку побыть одной, совсем одной. Лариса прислонилась к стенке, колени подогнулись, она медленно сползла и села на корточки.

Что же делать?

Душа словно разрывалась на две половинки. Одной хотелось сразу же, не медля ни секунды, броситься в Москву, к Андрею, обнять его, утешить, быть рядом. Другой же — спрятаться, уехать, убежать хоть на край света, только бы Андрей никогда ее не нашел и ничего не узнал, не узнал, что это из-за нее, из-за Ларисы, он чуть не потерял сына.

Сколько она просидела на полу в туалете — бог весть. И сидела бы еще долго, если бы дверь не открылась и в комнату не вошла какая-то девушка. При виде скрюченной фигуры в углу она было отпрянула, испугавшись, но потом все-таки осторожно подошла и тронула Ларису за плечо:

— Что с вами, мадам?

— Что? — Лариса даже не поняла сначала, что ей говорят.

Девушка, увидев, что перед ней вовсе не наколовшаяся наркоманка, встревоженно и озабоченно сдвинула тонкие темные бровки:

— Вам плохо? Мадам, может быть, позвать врача?

— Нет, — Лариса провела по лицу рукой, приходя в себя и возвращаясь к действительности. — Нет, спасибо. Было плохо, но теперь все прошло.

Но девушка не отставала:

— Давайте я вас провожу. Вы здесь одна?

— Нет, с другом. — Лариса через силу улыбнулась. — Спасибо, мадам, вы очень любезны, но мой друг обо мне позаботится.

Когда она вернулась за столик, Олег был встревожен и зол. Пожалуй, больше зол.

— Где ты пропадала? — пробурчал он. — Тебе что, плохо вдруг стало?

— Так, пустяки, — покачала Лариса головой. — Наверное, съела что-то не то.

— А… Я так и подумал. А то поставила меня в идиотское положение. Не могу же я вламываться в женский туалет! А попросить, чтобы кто-нибудь пошел и посмотрел, не умерла ли ты там, тоже не могу, языка не знаю…

Лариса вымученно кивнула:

— Ну извини. Знаешь, я, пожалуй, пойду. Проводи меня до стоянки.

— Как? — изумился Олег. — Так сразу? А есть что, совсем не будешь?

Пока Лариса отсутствовала, официантка принесла ее утку по-пекински. Но она все равно не смогла бы проглотить ни кусочка.

— Какое там есть!

— Ах да, — спохватился Олег. — Конечно. Ну, пойдем, я тебя провожу. Только давай расплатимся.

И тут он верен себе — раз ты не моя девушка, значит, платит каждый за себя. Но Лариса была в таком состоянии, что даже не заметила этой мелочи.