Дверь открылась, и вошли Чарити и герцог.

– Отлично! – воскликнула леди Августа, – Вы как раз вовремя. Шубридж, подайте еще две чашки.

Гидеон посмотрел на кузена. Эдуард, казалось, изменился: он выглядел гораздо увереннее, хоть и был взволнован.

– Где вы были? – небрежно спросил Гидеон.

Чарити и герцог переглянулись, словно провинившиеся школьники. Герцог вопросительно посмотрел на Чарити, она молча кивнула, от волнения прикусив губу.

– Мы разговаривали с епископом, – объявил Эдуард.

– С каким епископом? И зачем?! – воскликнула тетя Гасси.

– С епископом! – недовольно протянула Хоуп. – Я думала, в Бате есть места поинтереснее епископского дворца.

– Дворец епископа находится в Уэллзе, а не в Бате, – сказала леди Августа. – не говорите мне, что вы ездили...

Но Гидеон сразу все понял.

– Ты получил ее?

Кузен кивнул и похлопал по карману.

– Что получил? Прекратите говорить загадками, негодные мальчишки, и объясните все толком, – рассердилась тетя Гасси. – Чарити, милая, о чем они говорят?

Покраснев, Чарити виновато посмотрела на Пруденс и тихо сказала:

– Эдуард показывал мне город, когда услышал, что в Бате гостит епископ. Он сказал, что нам следует воспользоваться такой возможностью и получить лицензию. Чтобы не ездить в Уэллз.

Воцарившуюся тишину нарушил голосок Грейс:

– Какую лицензию? Для чего?

– Чтобы вступить в брак, не дожидаясь церемонии оглашения имен, – дрожащим голосом сказала Пруденс. – О, Чарити, ты выходишь замуж!

В комнате началось столпотворение. Пять женщин, вскочив с мест, кинулись обнимать Чарити, наперебой засыпая ее вопросами и поздравлениями. Забытый чай остывал в чашках.

Гидеон подошел к Эдуарду, стоявшему чуть в стороне от кружка взволнованных леди.

– Поздравляю, кузен. Думаю, ты будешь с ней счастлив. Эдуард, просияв улыбкой, кивнул.

– Никогда не верил, что буду счастлив от того, что женюсь. Ты же помнишь, Гидеон, мы оба поклялись избежать этого. Но с Чарити все изменилось. Я не могу представить жизни без нее. Она... она само совершенство, правда?

– Для тебя – да, – сказал Гидеон. – Должен сказать, что ты выглядишь настоящим счастливчиком. – Он задумчиво посмотрел на кузена и добавил: – Не думаю, что ты уже сделал дело.

Пруденс услышала последние слова.

– Что? Что вы сказали? Уже сделал дело? – Она посмотрела на Эдуарда, потом повернулась к Чарити: – Только не говорите, что вы уже поженились! Чарити, ведь это не так?

Эдуард притянул к себе невесту.

– Я уверен, что уговорил бы старика немедленно нас обвенчать, все-таки герцогский титул имеет свои преимущества. – Он посмотрел на Чарити, которая уютно устроилась в его объятиях. – Но моя невеста не хотела торопиться.

– Конечно, не хотела, глупый ты мальчишка! – воскликнула леди Августа. – Она не хочет поспешной свадьбы в этом забытом Богом уголке. Она хочет заказать наряды, разослать приглашения, дать торжественный завтрак...

– Нет, – мягко прервала ее Чарити. – Меня это совершенно не занимает. Я была бы рада обвенчаться немедленно. Скромная церемония – это то, чего мы оба хотим. К тому же благодаря щедрости дяди Освальда у меня много новых платьев.

– Тогда в чем причина отсрочки, дитя мое?

– Я хотела, чтобы мои сестры были рядом, – просто сказала Чарити. – Мы все так долго ждали этого дня... – Она вспыхнула и тихо добавила: – Только я никогда не ожидала, что это будет такое счастье.

Гидеон заметил, что серые глаза Пруденс наполнились слезами.

– Ты ведь счастлива, Чари? – тихо прошептала старшая сестра.

– Да, Пруденс, – с повлажневшими глазами ответила Чарити. – Очень. – Она вытерла глаза и добавила: – Я никогда об этом не мечтала. – Она теснее прижалась к плечу герцога. – Все как ты обещала.

– Ох, Чарити...

Гидеон подал Пруденс носовой платок. Она вцепилась в него, ничего не видя от слез. Отобрав платок, Гидеон принялся вытирать ей глаза, не обращая внимания на ее слабые попытки оттолкнуть его.

– Не волнуйтесь, Имп, – мягко сказал он. – Все глаза обращены на невесту. На вас никто не смотрит.

– А вы? – сказала она дрожащим от слез голосом.

– Да, но я ничего не могу с собой поделать. Даже если захотите, вы не сможете заставить меня не смотреть на вас. Вы такая красивая, когда плачете.

Эти слова почему-то вызвали новый поток слез, и Гидеон снова принялся вытирать их.

Леди Августа нахмурилась и посмотрела на девушек.

– Из этого толку не будет, поэтому сядем у камина, и пока этот джентльмен вытирает слезы вашей сестре, обсудим наши наряды. Грейс, детка, не волнуйся, на свадьбе всегда плачут! Такова традиция. – Она улыбнулась сестрам. – Как я рада, что вы приехали погостить у меня. Знаете, я тут смертельно скучала. В те времена, когда я еще не покинула страну, Бат слыл фешенебельным местом, но теперь город наводнили люди, о которых прежде и не слыхивали. Какие-то дурно одетые женщины, унылые старички. И знаете, что хуже всего?

Девушки отрицательно покачали головами.

– Здесь никогда ничего не происходит! – Леди Августа откинулась на спинку кресла и обвела всех победным взглядом. – По крайней мере так было, пока здесь не появились сестры Мерридью. – Повысив голос, она спросила: – Эдуард, когда свадьба?

– В следующую среду, – небрежно ответил герцог, занятый своей невестой.

– В среду?! Осталась всего неделя! – Всплеснув руками, леди Августа вскочила на ноги. – Пойдемте, девочки! Нужно столько сделать! Одно дело – приватная церемония, но нельзя же появляться на ней кое-как одетой. Ваша сестра считает, что у нее достаточно платьев, но ей предстоит стать герцогиней. А вы будете свояченицами герцога. Если это не повод пройтись по магазинам, то я не знаю, что и придумать! – И она выплыла из комнаты вслед за сестрами-близнецами и Грейс.

Гидеон посмотрел на кузена и Чарити.

– Думаю, нужно ненадолго оставить их, – пробормотал он.

Пруденс, все еще немного ошеломленная, кивнула и под руку с лордом Каррадайсом вышла из комнаты. Он провел ее по коридору в маленькую уютную комнату, отделанную в золотых и голубых тонах. Не успев ничего понять, Пруденс уже сидела на софе, в кольце сильных мужских рук.

– Нет, я не... – слабым голосом начала она.

– Шшш... – прошептал он, прижимая ее к своей груди. – Позвольте мне обнять вас. Только чтобы успокоить. Никто не увидит, и обещаю вам, я буду воплощенное приличие.

– Не думаю, что блюстители этикета высоко ценят ваши понятия о приличиях, – усмехнулась сквозь слезы Пруденс.