К собственной досаде, Гидеон почувствовал, что краснеет.

– Черт возьми, конечно, приходила, только я хотел сделать это более благородным способом.

– И это говорит мужчина, который клялся, что никогда, никогда не женится. – Она посмотрела на племянника и рассмеялась. – Да ты покраснел! Записной повеса краснеет!

– Если я и покраснел, то только от ваших ужасных манер, тетя Гасси. – Гидеон призвал на помощь чувство собственного достоинства. – Вряд ли тетушке следует смеяться над увлечением племянника! Время, проведенное в Аргентине...

Тетя Гасси расхохоталась:

– Распутник читает лекцию о правилах хорошего тона. Мне это нравится. Если уж повеса влюбится, то навсегда. – Она потрепала его по щеке. – Милый мальчик, не нужно рассказывать мне о своих намерениях, благородных или не очень, я всего лишь твоя тетушка. Поговори об этом с мисс Пруденс и больше не отнимай у меня времени! Мне нужно организовать свадьбу!

– В том-то и дело! – возразил Гидеон. – Она на меня даже не смотрит!

Но тетушка уже умчалась из комнаты, как боевой парусник, подгоняемый сильным ветром.

– А как насчет этой ленты? Как ты думаешь, она подойдет к твоему новому платью или нет? Или она немного другого оттенка? – Сестры Мерридью склонились над лентой.

– Пожалуй, нет, у нее лиловый оттенок. Может быть, эту, Чарити? – предложила Фейт.

Чарити нерешительно покусывала губы.

– Возьмите все ленты, у окна приложим их к лоскутку ткани, – нашла выход Пруденс.

Они столпились у окна, прикладывая ленты к кусочку небесно-голубого атласа от свадебного платья Чарити.

– Думаю, синий подходит лучше всего... – начала Чарити.

– Смотрите! Филипп! Вот! Вот! – вдруг закричала Хоуп. – Вон там, Пруденс! На улице! Я тогда не ошиблась!

Пруденс посмотрела, куда указывала сестра, и похолодела. Это был Филипп. Здесь! Прогуливался по улицам Бата! Лента выскользнула из ее ослабевших пальцев. Словно в тумане она слышала восклицания сестер, пытаясь собраться с мыслями. Филипп не в Индии. Он здесь, в Бате. В Бате! Но как? Когда он вернулся? Она пыталась найти в этом какой-то смысл, но он ускользал от нее.

– Иди, Пруденс! Что ты стоишь?! Беги, догони его, – торопила Хоуп.

Пруденс отвернулась от окна и заморгала. У нее закружилось голова. Ее даже слегка подташнивало. Внутри была пустота.

Сестры, улыбаясь, тормошили ее.

– Правда замечательно, Пруденс?! – воскликнула Чарити. – Филипп и не подозревает, что ты здесь. Какой приятный сюрприз для вас обоих! Филипп будет потрясен.

– Да, – ошеломленно сказала Пруденс. Она старалась прийти в себя. – Интересно, что... Я хотела сказать, почему...

Она выглянула из окна. По противоположному тротуару разгуливал Филипп Оттербери, собственной персоной. Небрежно помахивая тростью, он изучал сквозь монокль витрины магазинов.

– Поторапливайся! – подгоняла ее Чарити, забрав у Пруденс последнюю ленту. – А то он снова исчезнет.

– Да-да, сейчас.

Пруденс выбежала на улицу и резко остановилась. Что она ему скажет после стольких лет? Она сделала еще несколько шагов к нему и снова остановилась. Многочисленные вопросы лишали ее уверенности. Почему он в Бате, а не в Норфолке? Почему он не написал, не дал ей знать, что возвращается? Как давно он в Англии? Он был в Англии, а ее письма шли в Индию? Именно поэтому он не отвечал ей последние несколько месяцев?

– Иди! – подтолкнула ее Хоуп. – Он прямо напротив, Пруденс! Да что с тобой? Эй, Филипп! Филипп Оттербери! – окликнула она и помахала рукой, не обращая внимания на любопытные взгляды.

Филипп обернулся и с легкой улыбкой оглядел улицу. Когда он заметил девушек, то раскрыл рот, монокль выпал у него из глаза. Он быстро оглянулся, словно проверяя, не видит ли его кто, потом застыл и смотрел на Пруденс.

Она в ответ смотрела на него. Филипп не двинулся с места. Почему? Она окинула его взглядом. Он изменился, как тогда и говорила Хоуп, стал стройнее, загорелее, и не такой высокий, как ей помнилось. Но это был Филипп. Он был красив, даже более красив, чем она помнила, хотя и не так высок. Его тщательно уложенные золотистые волосы, контрастируя с загорелой кожей, казались даже светлее.

Филипп вернулся в Англию.

– Он выглядит очень элегантно, правда? – услышала Пруденс голос Фейт.

Действительно, он был одет по последней моде. На нем были бледно-желтые бриджи, высокие сапоги и бутылочно-зеленого цвета сюртук с расширенными плечами, узкий в талии, украшенный большими серебряными пуговицами. Высокий ворот рубашки туго накрахмален, галстук завязан вычурным узлом. Наряд дополняла шляпа с высокой тульей, в руках – черная, покрытая лаком трость. Пруденс не помнила, чтобы Филипп интересовался модой, но, кажется, теперь это его занимает. В конце концов, прошло больше четырех лет...

Словно в трансе Пруденс медленно двинулась к нему. Почему он неподвижен? Что означает выражение его лица?

И вдруг они оказались лицом к лицу.

– Филипп, – сказала Пруденс и, не зная, что делать, протянула руку.

Он быстро огляделся вокруг, потом, нахмурившись, взял ее за руку.

– Пруденс, девочка моя дорогая, это ты! Я думал, что ошибся! Что ты делаешь в Бате?

Пруденс заморгала. За долгие годы она сотни раз представляла себе этот момент. В ее представлении разыгрывались разнообразные сцены в самых различных местах. Ни одна из них не имела ни малейшего сходства с будничной встречей на улице.

– Мы с сестрами гостим здесь у друзей. Я могу задать тебе тот же вопрос, Филипп.

Он снова оглядел улицу и торопливо сказал:

– Я тоже, я тоже. Навещаю друзей – как говорится, колониальное знакомство. Всего лишь знакомство. Тебе не о чем беспокоиться. – Он посмотрел мимо нее. – Боже милостивый! Твои маленькие сестрички так выросли!

– Прошло больше четырех лет.

Он от души рассмеялся. Словно это была остроумная шутка.

– Четыре года! Как время летит! – Он энергично пожал ей руку. – Я рад видеть тебя, дорогая, очень рад. Хотя хотел бы, чтобы наша встреча произошла не в столь публичном месте. Поверить не могу, что ты в Бате. Забавное совпадение.

Кажется, он очень нервничает, подумала Пруденс. Она сама тоже разволновалась и все не могла поверить, что это Филипп. Что он в Бате, а не за тысячи миль отсюда.

– Как твоя мама, Филипп? Она тоже здесь?

– Нет, она дома, с отцом. А у кого вы гостите?

– Ну... – Пруденс старалась придумать какое-нибудь невинное объяснение ее присутствия в Бате. – Чарити выходит замуж.

– Чудесно! За кого?