– А если он уже знает про нас?

– Нет, мы под пологом. Накрыли тонко, на самой грани восприятия – не скрывает, а просто внимание рассеивает.

– И не почует?

– Ну, если только он уникум. Но это вряд ли. Вы почувствовали полог?

– Хм… – вот почему я их не увидел! А должен был? Руке князя такое под силу? Перебрав варианты, решил ответить честно.

– Нет.

– Ну вот и он вряд ли. А действовать я вот как предлагаю – классические клещи. Растягиваем ему сектор обзора и работаем с флангов. Вам предлагаю центр взять, а мы с парнями с боков. Сперва работаем в ноги распадом, затем…

Стоп, стоп, стоп! Вам, ребята, очень повезло, поскольку здесь есть эксперт по борьбе с итальянскими магами! Я.

– Наш противник – смертец.

– Я читал доклад о столкновении в гостинице…

– Распад он легко игнорирует – не знаю каким образом. Работать надо эфиром.

Дэбер переглянулся со своими подчиненными, среди которых, кстати, не было ни одного из тех, кто был в гостинице. Спросил у них что-то одними глазами, получил столь же непонятный для постороннего ответ, и повернулся ко мне.

– Парни говорили, что вы аспекты эфира кидали… Это правда?

– Да.

– Как?

– После объясню. Как итальянца возьмем. Сейчас не самое удачное время для проведения мастер-классов. Предлагаю тактику сменить. Ставите щиты – все пятеро – и давите его, как прессом. Я атакую. При столкновении эфира и его аспектов будет током бить, так что осторожнее.

– Одной защитой?

– Поверьте мне. Голубой цвет… эфир работает лучше всего. Красный и черный он попросту игнорирует.

Плевать, в общем-то, что подумает Евсеев об обер-секретаре, говорящем так странно! Ну не знаю я здешнюю магическую терминологию!

Медленно и неуверенно, но дэбер все же кивнул.

– Ну давайте так…

Я повернулся к своим людям. Их использовать в операции я не собирался. Только Мишико.

– Глеб, дядя Ваня – вы в схватку не лезете.

– Да и не собирался! – старик вскинул руки-веточки.

– Почему? – возмутился, но больше для порядка, Самойлов.

– По кочану! Мишико… Михаил…

– Да завыте как прывыкли! – оскалился берс, снова безбожно коверкая язык горским акцентом – Щит мнэ кинь и все!

Водитель был, пожалуй, единственным человеком, который радовался предстоящему побоищу. Как ребенок, ей богу!

– Ты первым пойдешь, чтобы смертец в тебя сразу плетями ударил.

– Понял! – ни страха, ни сомнений. Идеальный боец первой линии!

– Выходит! – Евсеев ткнул пальцем в экран ноутбука, стоящего на капоте джипа. – Готовность!

Готовность… Все-таки, почему я так спокоен? Размышляя об этом, скинул на руки дяде Ване пиджак и обратился к дару. Дружелюбно подмигнули мне черный, красный и голубой жгутики, готовясь дать свою силу. Ну, понеслась!..

Дверь офиса «Жар-птицы» открылась и итальянец направился к нам. Глядя, кажется, прямо мне в глаза и улыбаясь. Я впервые смог его рассмотреть не в суматохе боя. Чуть выше среднего роста мужчина, худощавый, он двигался легко и пружинисто, как танцор. Или кот, демонстрирующий двуногим недоступное им изящество. Узкое лицо, смеющиеся за узкими стеклами очков черные глаза, вполне дружелюбная улыбка. Волосы он, вроде, перекрасил, теперь они стали светло-русыми, а не черными. И в руке убийца держал телефон, а не зеленую плеть.

– Я могу уйти! – крикнул он. Видел он нас прекрасно, какой там полог! – Не надо мне мешать! Крови нет между нами! Я просто наемник!

Он что – серьезно? Действительно рассчитывает, что его пропустят? Нет, ну это уже верх наглости! Приперся в Благовещенск, разрушил мой гостиничный номер и хочет просто уйти? Не знаю, к чему он там в своих Италиях привык, а тут вам не там!

Я призвал щит и стоящий рядом Мишико буквально впитал голубой цвет в себя. Так вот как это работает! Берсерк ощерился и рванул вперед.

– Значит не будем договариваться? – усмехнулся палач. Довольно, как мне показалось. Аккуратно убрал телефон во внутренний карман пиджаку и взмахом руки отправил здоровенного грузина в полет к стене здания. – Bene!

Берс врезался в кирпичную кладку, как ни в чем не бывало вскочил на ноги, и вновь бросился на итальянца. Дэберы закрылись сферами щитов и двинулись на него с флангов. А я визуализировал щит и меч, окутал корпус голубым панцирем брони и оскалился на противника.

– Buongiorno! – выкрикнул я единственное известное мне слово на итальянском.

________________________________________________________________________________

Отлично! (итал.)

Здравствуйте

Сражение с палачом я представлял вот как: он активирует хлысты, дэберы прижимают его щитами, я луплю мечом и прочими аспектами эфира. Как итог: он не выдерживает натиска и полученных повреждений, и мы его убиваем. Да, вот так простенько – а к чему усложнять? Сложные планы столкновение с реальностью редко переживают.

Но это все в моей голове так здорово было. В действительности почти сразу же все пошло не так. Это, кстати, можно бы назвать моим девизом в этом мире – все пошло не так. Высечь на гербовом щите, на воротах родового поместья и на могильном камне – в качестве эпитафии. Не то чтобы я был уверен в том, как все должно было пойти, но то, что не так – в этом я не сомневался.

Скорее всего, убийца разгадал нашу тактику. Или учел свои просчеты в прошлом. А потому действовал он совсем не так, как в гостинице. Вместо вызова зеленых хлыстов, которыми он так мастерски гонял меня и дежурных спецназовцев по поляне «Албазина», миланец развел руки в стороны и из-под земли, разламывая асфальт, как песочное печенье, вырвались черные сгустки. Или щупальца, черт их разберет. Хаотично двигаясь, эти малопривлекательные воплощения чужой силы охватили пузыри защитных сфер дэберов и прижали их к земле. Вместе с людьми, разумеется. Я услышал треск, но не электрический, как было при столкновении голубого и зеленого, а похожий на звук разрываемой руками ткани. Сферы спецназа начали дымить и распадаться.

Берсерк достиг смертеца и во второй раз был отброшен в сторону, словно докучливое насекомое. На этот раз пострадал фасад другого здания, а сам грузин, ругаясь, начал выбираться из-под каменного крошева. Я сделал два шага вперед и ударил палача мечом.

Уж не знаю на кой ляд, но продумал я его детально. Фэнтезийная получилась вещица: с вычурной гардой, слегка искривленным клинком и рукоятью на две ладони. И длинный клинок – метра два. А между мной и колдуном оставалось от силы полтора, так что хватало с запасом.

Он принял голубое лезвие черным кинжалом. Ну ладно, не кинжалом, а какой-то черной фиговиной, появившейся в его руке в тот миг, когда я нанес удар. Палач чуть прогнулся от удара, но напрягся и отбросил мой клинок. Что-то пробормотал на своем языке – очередную колкость? – и следующим движением швырнул кинжал мне в лицо. Я едва успел отбить его верхним краем щита. Краем глаза заметив, как по мерцающей голубой поверхности стала расползаться чернь гниения.