Все вышеописанные примеры говорят о том, что в XIV веке тяжеловооруженная рыцарская конница еще не сдала своих позиций, хотя ее абсолютное господство на полях битв заметно пошатнулось.

Вооружение, защитное снаряжение, подготовка, тактика, стратегия и внешний вид европейских рыцарей XV–XVI вв. Битвы с участием европейских рыцарей: Кастильоне 1453 г., Уэйкфилд 1460 г., Монлери 1465 г., Равенна 1512 г., Павия 1525 г., Черезоле 1544 г., Гравелингене 1558 г.

В XV веке впервые появляются рыцари в блестящих полных пластинчатых доспехах. В таком виде рыцари и вошли в средневековые легенды, романы XIX века и кинофильмы XX–XXI веков. Без сомнения, закованный в пластинчатую броню рыцарь выглядел более внушительно, чем рыцарь в кольчужном снаряжении. Большую популярность средневековым историям придал новый перевод легенд о короле Артуре, сделанный Томасом Мэлори. В своем тексте Мэлори превратил солдат времен упадка Римской империи в рыцарей XV века. Однако, в отличие от добродетельного Галахэда, настоящие рыцари XV века имели не столь однозначное душевное устройство. Многие хранили верность королю и дружине, получали хорошее воспитание и обладали утонченными манерами. Другие были карьеристами или честолюбцами, всегда готовыми перейти на сторону, сулившую в тот момент больше выгод и выигрыша. На практике продолжительные походы за рубежом и кровавые склоки дома вполне способствовали формированию безжалостных убийц. Даже благородные и начитанные господа (в Англии некоторые образованные рыцари говорили на трех языках: английском, французском и латинском) порой питали склонность к явному садизму. Война была и оставалась кровавым делом, и в ней рыцари сражались плечом к плечу с себе подобными. За прошедшие века эти обстоятельства как-то позабылись, и в наше время появилась тенденция смягчать картину и рисовать весьма суровую действительность XV века в этаком розовом свете.

В XV веке рыцарство изменилось в своей сути. Рыцари больше не сражались за своего сеньора в обмен на землю. Феодальная армия уступила место армии наемной. Переход с феодальной на наемную армию отражал экономическое положение в Европе, где военная сила определялась прежде всего деньгами, а не наличием ленных поместий. Однако военная обязанность вассалов сохранилась в виде земельной или ленной обязанности. Например, в 1401 году император Руперт призвал своих вассалов сопроводить его в поездке в Рим. Последовавшие призыву вассалы получали по 25 флоринов ежемесячно на каждого выставленного солдата. Городские армии оставались на самообеспечении.

Многие представители сословия благородных господ в XV веке предпочитали вести жизнь землевладельцев, светских людей и парламентских представителей, точно так же как богатые буржуа все чаще получали рыцарское звание. Однако большинство знатных сеньоров в XV веке по-прежнему осознавали особую роль, которую они играли в порядке мироздания. Во время войны их обязанностью, оправданием их привилегий являлось командование – и командование на передовой.

В XV веке на длительном пути процесса становления рыцарем молодой человек познавал науку и нарабатывал навыки, сходные с теми, которыми приходилось обзаводиться предшественникам из предыдущих веков.

Чем более рыцарство приобретало славы, значения и блеска, тем сложнее делался прием молодых кандидатов, жаждавших вступить в это благородное звание. Практически только родовой по отцу и матери дворянин, достигший 18–22 лет, мог попасть в рыцари.

Но одного дворянского происхождения было далеко недостаточно; необходимость требовала строгим и суровым воспитанием с самых юных лет приготовиться к перенесению воинских трудов, необходимо было основательное изучение всех рыцарских обязанностей. Долгими испытаниями на низших степенях поступавшему следовало доказать, что его мужество и доблесть в состоянии поддержать честь и славу сословия, в которое он желал поступить.

Воспитание лица, предназначенного в рыцарское звание, начиналось с детства: игры и занятия ребенка должны были развивать в нем воинственный дух. Вооруженный колом, имитирующим копье, и воображая каждое дерево врагом, он сражался с частоколом родового поместья и испытывал, таким образом, рождавшуюся силу для будущих воинских успехов. Зима особенно способствовала подобным забавам: собрав товарищей-однолеток, он сооружал из снега укрепления и башни, осаждал или оборонял их, и под рукой его рассыпались снежные ограды. В таких играх уже пророчили молодцу то высокое звание, которое Бог и счастье уготовят ему в свое время.

Семи лет ребенок переходил из женских рук в мужские, и за начальными уроками под родительским кровом дворянство, по заведенному обычаю, отсылало своих детей к главнейшим рыцарям, с которыми считалось в дружбе или родстве. Их советы и пример составляли истинное и окончательное воспитание. Особой честью для себя считал рыцарь, когда отец поручал ему довершить образование сына.

Расставаясь с сыном, иногда на долгие годы, отец благословлял его и высказывал при этом свои последние наставления. Они заключаются в следующем извлечении Маршанжи из разных авторов: «Любезный сын, – говорил поседевший в честной службе старый дворянин, – полно быть домоседом, пора поступить тебе в школу подвигов, ибо всякий молодой дворянин покидает родительский кров, чтобы получить доброе воспитание в чужой семье и сделаться сведущим во всяком учении; но, Бога ради, храни честь; помни, что ты сын, и не обесчести рода нашего; будь храбр и скромен везде и со всеми, потому что хвала в устах хвастуна есть хула; кто во всем полагается на Бога, того и взыщет Бог. Я припоминаю слова одного пустынника, который меня поучал; он говорил мне: гордость, если бы она была во мне, истребила бы все, хотя бы я обладал всеми царствами Александра, хотя бы был мудр, как Соломон, и храбр, как троянский герой Гектор. В собраниях говори последним и первым бейся в бою; хвали заслуги твоих собратьев: рыцарь, умалчивающий о доблестях собрата, – грабитель его.

Любезный сын, еще прошу тебя – будь кроток и добр к низшим; они возблагодарят тебя сторицей против высших, получающих все, как должное им по праву; низший почтен будет твоей обходительностью и сделает тебя повсюду именитым и славным».

В минуту разлуки мать юноши дарила ему связанный ею в зимние вечера кошелек с небольшими деньгами и затем повязывала на шею сына издавна хранимый ею ковчежец с мощами, чтобы предохранить его от заговора, напасти и порчи.

Юноша уезжал верхом на парадной лошади, в сопровождении старого слуги. По прибытии в замок своего патрона он получал звание пажа или валета. Обязанности этого звания не заключали в себе в те времена ничего унизительного: это была услуга за услугу, хотя паж, собственно, исполнял обязанности слуги. Пажи сопровождали патрона и его супругу на охоте, в путешествиях, в гостях, на прогулках, были на посылках и даже служили за столом. Почтительно, с поникшим взором, молодой паж, повинуясь, учился повелевать и, всегда храня глубокое молчание, отвечать на вопросы умно. Помогая камергеру, он обязан был устилать комнату своего патрона зимой соломой, а летом тростником, содержать в порядке его оружие, защитное снаряжение и конское вооружение, приготовлять омовения странствующим рыцарям.