почему, ведь этот человек уже как-то заявил, что я не вариант для женитьбы.

Не то, чтобы я хотела его, но отказ все еще жалит.

— Что ж, встретимся позже, — я поворачиваюсь.

Он кладет руку мне на плечо.

— Подожди.

— Что?

— Спасибо за вчерашний день, — его слова вылетают цепочкой склеившихся слогов. — Я имею в виду, за поддержку.

Я оглядываюсь через плечо.

— Ты говорил с отцом?

— И дядей, — он выпячивает грудь. — Я сказал, что управление бизнесом не для меня, и что я собираюсь жить за счет музыки.

Взгляд у него выжидательный, а поза выдает сдержанное волнение, он немного напоминает Тигра из Винни-Пуха. Никогда не видела, чтобы Вир вел себя так оживленно, поэтому я думаю, что он будет говорить лишь позитивные вещи.

— Как прошел разговор?

— Они оба сказали «нет». Дядя Один даже угрожал приехать в университет, чтобы разобраться, но папа сказал отложить вопрос до конца семестра.

— Это хорошо, правда?

Он ухмыляется и кивает.

— Я еще не добрался до лучшей части.

— Которой? — энтузиазм Вира заразителен, и я не могу не улыбнуться.

— Концертная площадка в городе хочет, чтобы мы выступили с утренним воскресным шоу. — улыбка исчезает на секунду, как будто то ли место, то ли время суток не идеальны, но он маскирует разочарование еще одной широкой улыбкой. — Ты придешь?

— Куда? — тут же сожалею, что предположила, будто меня это может заинтересовать.

— «Уирли». Знаешь это место?

— На самом деле, я сейчас в поисках работы на выходные. Если кто-то возьмет меня, то, возможно, я буду работать в воскресенье.

— Будем надеяться, что не возьмут, — он качает головой. — Я не это имел в виду.

Мое лицо напрягается.

— Да, ну, не у всех нас есть такие привилегии, как у тебя.

Радость исчезает с его лица, и он смотрит на меня широко открытыми глазами.

— Извини, — бормочет он.

Я качаю головой.

— Забудь.

На этот раз, когда я ухожу, Вир не следует за мной и не говорит больше ни слова.

Комментарий был действительно дерьмовым. Я никогда никому не завидую из-за денег или лучшей жизни, но то, что произошло между нами, на первом курсе, до сих пор гноится, как инфицированная рана.

Мне нужно отступить, привести голову в порядок и стряхнуть с себя это негодование, если я хочу выглядеть достаточно презентабельной, чтобы найти работу.

Если бы я хоть немного думала раньше, я бы, черт возьми, знала, что полагаться на кого-то, кто позаботится обо мне, — это просто напрашиваться на разочарование.

Глава 39

МАРИУС

Я прислоняюсь к закрытой двери и хмуро слежу за разговором, происходящим в коридоре. Феникс лучше не делать намеков такой девушке, как Талия Грейс, но неизвестно, как она реагирует, когда расстроена.

Чувство вины копошится в животе, сожалением выгрызая все внутри и оставляя пустоту.

Наконец-то я нашел девушку, которая идеально мне подходит, ту, чьей компанией я наслаждаюсь как в игровой комнате, так и за ее пределами. А теперь ее нет.

Мой гнев медленно кипит. Слишком много преград между нами. И губительных, и смертельных.

Лучше закончить все так. Феникс сможет продолжить обучение, не будучи пойманной, исключенной или использованной в качестве рычага давления.

В одной из больных игр моего отца.

Раздается стук в дверь. Либо мисс Грейс, либо доктор Ксандер, либо любой из надоедливых ублюдков, которые, кажется, не могут понять, что их присутствие нежелательно.

Второй стук добавляет масла в огонь, который уже разлился по моим венам.

Я распахиваю дверь, готовый уничтожить любого, но от неожиданности останавливаюсь. На пороге стоит мой работодатель и выглядит так, будто вот-вот схватит сердечный приступ.

— Декан Уэстмор? — спрашиваю я, и гнев уплывает на задний план.

Старик вытирает лоб огромным носовым платком. Я почти уверен, что его шантажировали или заставили уволиться, чтобы управлять Университетом королевы Марии, потому что не вижу другой причины, по которой такой уважаемый человек, как Декан Уэстмор, может покинуть такое престижное учебное заведение, как Королевский колледж.

Наконец он говорит:

— Извините, что прерываю Вас, профессор, но дело касается наших основателей.

— Что случилось?

— Племянник одного из основателей сделал тревожный телефонный звонок, доложив, что не хочет продолжать учебу.

Я напрягаюсь. Насколько мне известно, единственный основатель, чей родственник кажется таким незаинтересованным в учебе, — это тот, кого я хочу обменять на свободу матери.

— О каком студенте идет речь? — спрашиваю я, сохраняя размеренный тон.

— Мистер Вир Бестлэссон, — декан шаркает ногами, не в силах встретиться со мной взглядом.

Мои глаза сужаются.

— Если вы пришли просить, чтобы я поговорил с мальчиком или обратил на него особое внимание…

— Нет-нет-нет, — он поднимает обе руки.

— Тогда что?

— Его отец и дядя хотели бы получить краткий отчет о его успехах.

— Вы же понимаете, что я пробыл здесь недостаточно долго, чтобы узнать всех своих студентов, — говорю я, потому что технически это правда.

Плечи декана опускаются.

— Пожалуйста, отправьте по электронной почте все, чем вы можете поделиться, независимо от того, насколько это незначительно. Я обращаюсь ко всем преподавателям.

— Я могу отправить по электронной почте комментарии, которые я оставил к его последнему эссе.

— Какая была оценка?

— Мистер Бестлассон даже до «тройки» не дотянул.

К тому времени, когда Декан Уэстмор ушел по коридору к кабинету доктора Ксандера, моя ярость испарилась, оставив только пепел раскаяния.

Неужели я действительно должен был так бессердечно отмахнуться от Феникс?

В мире, где слово «нет» не должно подкрепляться насилием, единственный способ чисто разорвать соглашение — это капелька жестокости.

Боль в ее глазах, когда я произнес те слова, была подобна ножу в животе. Бедную юную девушку только что жестоко бросил ее отец, а теперь и я.

Но разве не лучше быть убитым горем, чем таким человеком, как Криус?

Я возвращаюсь в кресло, сворачиваю программу оценивания и включаю систему безопасности университетского кампуса.

Нахожу кадры ее краткого разговора с Талией Грейс, прежде чем переключаюсь на размытые изображения ее бега по лестнице. Внешние камеры показывают, как Феникс марширует к своему многоквартирному дому, но останавливается.

У меня сводит челюсть от ее разговора с высоким блондином, которым может быть только Вир Бестлэссон. Встаю с кресла, чтобы проверить резервный телефон, на котором Квинн оставила сообщение.

К: Все будет на месте сам знаешь когда. Позвони мне.

Из загадочного текста я могу только предположить, что Вир Бестлэссон не только принял предложение об утреннем концерте, но и получил устройство слежения, и наденет его в день похищения.

На экране Феникс спешит к своему многоквартирному