ростков к старому дереву; под его пологом трава отсутствовала. Здесь не проросло ни одного сеянца. Крона была настолько густой, что перехватывала осадки и солнечные лучи, а толстые корни забирали большую часть питательных веществ и воды. Однако Франсуа позже обнаружил, что на линии стекания воды с краев кроны дерева образуется оптимальная зона, где некоторые молодые деревца могут активно расти. Не слишком близко, чтобы не умереть от голода из-за потребностей старого дерева, и не слишком далеко, чтобы злаки ближнего луга не лишили их ресурсов.

Я нырнула под противоположный край кроны старой пихты, оказавшись на южной стороне, откуда било солнце, и посмотрела вниз по склону, переходящему в осыпь. Здесь было так жарко и сухо, что даже сеть не могла спасти молодые растения. В экстремальных условиях, например в пустыне, грибы не сумеют помочь дереву выжить. На откосе едва удерживалось старое бревно, готовое скатиться по разбитым камням; древесина была недавно разодрана, жуки и муравьи сновали с кусками белой грибницы. Отметины когтей. «Медведь, – подумала я, – несколько дней назад». Сеянцы пихты Дугласа каскадом ссыпались с северной стороны бревна, где по всей длине сохранялась полоска тени, и рассеивались по лесной подстилке. Тень означала чуть меньшую потерю влаги, чуть более толстую пленку в порах почвы, разницу между выживанием и смертью. Я подумала, не связаны ли белые веера мицелия со старым деревом, и не помогают ли они поддерживать влажность древесины. Эти ростки были живы только потому, что грибы откуда-то добывали воду.

Кожа горела. Я вернулась в тень и проверила место укуса осы. Нужно будет показать девочкам, как делать компрессы с пищевой содой. Села и оперлась спиной о старое дерево, питающее весь полумесяц саженцев через микоризную сеть. Иголки молодняка дрожали в послеполуденном воздухе.

Старые деревья были матерями леса. Узлы – Материнские деревья.

Ну хорошо, материнские и отцовские деревья, поскольку у каждой пихты Дугласа есть мужские шишки с пыльцой и женские шишки с семенами.

Но… для меня это было похоже на материнство. Когда старшие заботятся о молодых. Да, именно так. Материнские деревья. Материнские деревья связывают лес.

Это Материнское дерево – центральный узел, вокруг которого сгрудились молодые растения, а нити разных видов грибов, разного цвета и массы связывают их слой за слоем в прочную сложную паутину. Я достала карандаш и блокнот. Набросала схему. Материнские деревья, молодые деревца, проростки. Между ними проходят линии. Узор на моем рисунке походил на нейронную сеть мозга: одни узлы имели больше связей, чем другие.

Подумать только!

Если микоризная сеть – аналог нейронной, то молекулы, перемещающиеся между деревьями, подобны нейромедиаторам. Сигналы, проходящие между деревьями, могут быть такими же четкими, как электрохимические импульсы между нейронами, обеспечивающие ту химию мозга, которая позволяет нам думать и общаться. Возможно ли, что деревья так же хорошо ощущают своих соседей, как мы – собственные мысли и настроение? Более того, могут ли социальные взаимодействия между деревьями оказывать такое же влияние на их общую реальность, как разговор двух людей? Могут ли деревья распознавать так же быстро, как мы? Могут ли они постоянно вести оценивание, корректировку и регулирование на основании своих сигналов и взаимодействий, как это делаем мы? По тому, как Дон произносит «Сьюз», и его быстрым взглядам я понимаю, что он имеет в виду. Может быть, деревья относятся друг к другу так же деликатно, с таким же вниманием. Осмысливая мир, подают сигналы так же точно, как нейроны в мозгу. Я провела быстрые расчеты, основанные на нашей работе с изотопами. Мне пришло в голову, что относительное количество перенесенных углерода и азота поразительно похоже на соответствующие величины в молекуле аминокислоты, именующейся глутаминовой кислотой. В своих экспериментах мы не занимались отслеживанием движения углерода и азота в составе глутаминовой кислоты, однако другие исследователи подтвердили: сама аминокислота перемещается по микоризным сетям.

Я зашла в поисковик на телефоне.

Глутамат – ион глутаминовой кислоты – наиболее распространенный нейромедиатор в человеческом мозге, который закладывает основу для развития других нейромедиаторов.

Он встречается даже чаще, чем серотонин, соотношение углерода к азоту в котором лишь немного больше.

Ястреб огибал соседний холм; к нему присоединились еще два, отбрасывая тени на рябой от осыпей лес. Насколько микоризная сеть может походить на нейронную? Конечно, схема сети и молекулы, передающиеся от узла к узлу через соединительные связи, могут быть похожи. Но что насчет наличия синапса[53]? Разве это не имеет решающего значения для передачи сигналов в нейронной сети? Это также может быть важно для дерева, определяющего, больны его соседи или здоровы. Подобно тому, как нейромедиаторы передают в мозге сигналы через синаптическую щель от одного нейрона к другому, сигналы могут также проходить через синапс между взаимодействующими мембранами гриба и растения в микоризе.

Может ли информация передаваться через синапсы в микоризных сетях так же, как это происходит в нашем мозге? Уже известно, что через синапс между мембранами гриба и растения перемещаются аминокислоты, вода, гормоны, защитные сигналы, аллелохимикаты (яды) и другие метаболиты. Через синапс могут передаваться также любые молекулы, поступающие через микоризную сеть от другого дерева.

Возможно, я на что-то наткнулась: и нейронные, и микоризные сети передают информационные молекулы через синапсы. Молекулы перемещаются не только через поперечные стенки смежных растительных клеток и концевые поры соседних грибных клеток, но и через синапсы на кончиках корней разных растений или микориз. Химические вещества высвобождаются в эти синапсы, а затем информация должна передаваться по электрохимическому градиенту «источник – поглотитель» от кончика корня с грибом к кончику корня с грибом, подобно работе нервной системы. Мне казалось, в сети микоризных грибов происходят те же базовые процессы, что и в нашей нейронной сети. Они дают вспышку озарения, когда мы решаем задачу, принимаем важное решение или выстраиваем отношения. Возможно, в обеих сетях возникают связность, общение и сплоченность.

Уже широко признано, что растения используют свою нейроподобную физиологию для восприятия окружающей среды. Их листья, стебли и корни ощущают обстановку, ориентируются в ней, а затем меняют физиологию – рост, способность добывать питательные вещества, скорость фотосинтеза и скорость закрытия устьиц для экономии воды. Грибные гифы тоже воспринимают окружающие условия и меняют свою архитектуру и физиологию. Как родители и дети, мои дочери, Дон и я приспосабливаемся к переменам, изучаем новое, выясняем как выстоять. Вечером я буду дома. Матерью.

Латинский глагол intelligere означает «познавать», «воспринимать».

Интеллект.

Микоризные сети могут иметь признаки интеллекта. В узлах нейронной сети леса находятся Материнские деревья, играющие такую же важную роль в жизни маленьких