того чтобы вступить в разговор с Шарптоном, Байден попытался урезонить его. "Вы начинаете приобретать национальную репутацию, которую не хотели бы получить". Шарптон огрызнулся в ответ, что, по крайней мере, его репутация будет держаться на его принципах. Но со временем Шарптон стал воспринимать Байдена как своего союзника. В Белом доме Обамы Шарптон удивлялся тому, что Байден был самым ярым сторонником полицейской реформы на заседаниях. Иногда он задавался вопросом, не искупает ли Байден вину за то, что в девяностые годы был автором законопроекта о борьбе с преступностью. После встреч Байден клал руки на плечи Шарптона и говорил ему: "Эл, ты должен подтолкнуть их к этому".

Теперь Байдену хотелось сделать последний страстный призыв к лучшим ангелам, аргумент, который потряс бы сенаторов за лацканы и заставил бы их задуматься о своем месте в истории:

Поэтому я спрашиваю каждого избранного чиновника в Америке: как вы хотите, чтобы вас запомнили?

В важные моменты истории они ставят перед выбором: На чьей стороне вы хотите быть - доктора Кинга или Джорджа Уоллеса? Быть ли на стороне Джона Льюиса или Булла Коннора? Вы хотите быть на стороне Авраама Линкольна или Джефферсона Дэвиса?

В ходе работы над речью никто из его советников не возражал против включения этого отрывка. Но его последствия были достаточно очевидны. Он обвинял Джо Манчина и Кирстен Синема в том, что они встали на сторону человека, который стрелял из водометов по чернокожим детям.

Джо Байден не любил наживать себе врагов. Этот полемический пассаж представляет собой отступление от формы. В своем веселом настроении он выносил самый суровый исторический приговор двум сенаторам, в которых он по-прежнему больше всего нуждается, если у него есть хоть какие-то надежды возродить основную часть своей внутренней повестки дня, не говоря уже о реформе филлибустера.

 

-

13 января, через два дня после своего выступления, Байден нанес еще один визит в Капитолий. Он хотел лично обратиться к демократам Сената с последней просьбой. Но за час до его приезда Синема выступила на заседании с речью, в которой заявила, что никогда не поддержит изменение правил Сената, и Байден лишился шанса убедить ее.

Находясь в Капитолии, Байден прошел через все здание в офис Митча Макконнелла, чтобы импровизированно пообщаться со своим старым противником и другом. Его речь в Атланте вызвала раздражение у Макконнелла, которому не особенно нравилось, что его ставят в один ряд с Буллом Коннором и Джефферсоном Дэвисом. Днем ранее Макконнелл осудил речь Байдена как "глубокомысленно-непрезидентскую". Затем, своим самым разочарованным голосом, он застонал: " Я знаю, люблю и лично уважаю Джо Байдена уже много лет. Вчера я не узнал этого человека на трибуне".

Вместо того чтобы смириться с фактом враждебности Макконнелла, Байден хотел наладить с ним отношения. Ему нужно было, чтобы Макконнелл знал, что на самом деле он не собирался сравнивать его с одним из величайших злодеев в американской истории. Но когда Байден подошел к двери Макконнелла, лидера меньшинства там не оказалось. Возможность для катарсического момента испарилась. Обернувшись, Байден обнаружил, что идет по коридорам, которые преследовали его, когда он был сенатором, - тщетно блуждающий президент.

 

34

.

Попадитесь на попытке

 

С каждым брифингом Байден видел, что военный план России уже готов. По твердой оценке его разведывательного сообщества, Россия, скорее всего, предпримет свои действия в январе, поскольку ей нужны танки и грузовики, чтобы пройти по замерзшей земле до начала весенней грязи, которая забьет технику и помешает конвоям.

В последние месяцы администрация Байдена пыталась укрепить оборону Украины против наступающих войск. Но эти шаги были заведомо осторожными. Если Байден рекламировал стремительные поставки американского оружия, он опасался, что может дать русским предлог для начала атаки.

Даже когда Пентагон поставлял "Стингеры" на Украину, он старательно избегал упоминания их названия в публичных заявлениях. Пентагон полагал, что в сознании россиян эти ракетные установки являются тем оружием, которое унизительно закончило советскую оккупацию в результате вторжения в Афганистан в конце семидесятых годов. Даже упоминание о том, что они будут сидеть на плечах украинских вояк, рисковало вызвать массовую реакцию. Поэтому пентагоновские брифингисты прибегли к эвфемистическому описанию сути американских поставок.

Поскольку все в правительстве США считали, что русские быстро разгромят украинцев, администрация Байдена начала строить планы, как поднять украинское повстанческое движение, партизанскую армию, которая будет бороться с оккупантами изнутри. Госдепартамент рассматривал возможность создания украинской столицы в изгнании в Польше; Пентагон разрабатывал системы логистики для доставки оружия в руки повстанцев.

Несмотря на то что Байден не возлагал особых надежд на дипломатию, он хотел продолжать неукоснительно следовать ей. Его главной целью было избежать всего, что могло бы позволить Путину претендовать на моральное превосходство, чтобы мир признал его единоличную вину за надвигающуюся катастрофу. Если Россия заявляла, что у нее есть проблемы с безопасностью, он хотел приложить добросовестные усилия для их решения - даже если для этого ему придется вести болезненные разговоры с Владимиром Путиным.

Россия понимала этот расчет. И в каком-то смысле она занималась тем же самым. 17 декабря российское министерство иностранных дел опубликовало проекты двух договоров, которые, по его словам, должны были развеять тревоги Кремля. Это были максималистские предложения. Россия хотела не только юридически воспрепятствовать вступлению Украины в НАТО, но и вывести войска и оружие НАТО из всех стран, присоединившихся к альянсу с 1997 года. Это означало, что такие страны, как Польша и Эстония, останутся, по сути, без защиты НАТО. То, что предлагала Россия, было не чем иным, как демонтажем архитектуры безопасности эпохи после холодной войны.

Вместо того чтобы прямо отвергнуть гамбит Путина, Байден хотел навязать ему свою позицию. 30 декабря Байден позвонил Путину, чтобы предложить процесс переговоров о сделке по безопасности, которой, по словам Путина, он жаждал.

Объясняя свой план, Байден не мог не сделать предупреждение об Украине. Он сказал Путину: "Послушайте, мы знаем из своего богатого опыта, что военные кампании превращаются в долгий путь. Попытка захватить и оккупировать территорию в другой стране - это совсем другое дело, как вы знаете из своей долгой истории. Вам следует подумать об этом. Помимо санкций и поддержки, которую мы окажем украинцам, существует основной закон исторической физики, с которым вам придется столкнуться. И вам придется это учитывать".

Употребление Байденом слова "оккупация" спровоцировало Путина на вспышку гнева. "Мы были оккупированы, мы были оккупированы нацистами, мы были оккупированы французами!"

Даже когда Путин стучал кулаком по столу, перечисляя свои исторические обиды, он редко проявлял