- Достаточно о Камале. Я позаботился о своей безопасности сполна. А сейчас я хочу, чтобы вы погостили еще пару дней и тихо покинули Волгоград. Моей жене нужен покой, а мне время не раздумья.

Эльдар не преминул возмутиться:

- Какие еще раздумья, Эмин?! Я говорю тебе, что забуду о существовании Камаля, а ты упрямишься! Мальчик будет жить обычной жизнью и никогда не узнает о том, что приемный сынок Булата у него отнял! Ты должен благодарить меня!

Я вскочил с места, пригвождая Басманова взглядом.

- Замолчи, Эльдар! Твои угрозы меня порядком достали!

- Тише, Эмин, тише! Да разве я поступаю плохо, Эмин? Мы с твоим отцом были двоюродными братьями, вы – наши дети – приходитесь друг другу троюродными братьями, а Руслан и твоя дочь будут четвероюродными. Что в их браке запретного? Чистая кровь, да и только! Что тебя взбесило, мой мальчик?

Я помрачнел и залпом осушил бокал воды, а Эльдар продолжил давить на больное.

- Власть, могущество, собственную историю. Ты мальчика всего лишил, удостоив его обычной жизни. А ведь он сын Анархиста. Неужели ты думал, что Булат не перестраховался перед своей кончиной, Эмин? Я все знаю. Но если ты отдашь нам свою дочь, то Камаль никогда не будет представлять для тебя опасности. Никогда.

Наступило благое молчание. Я распахнул окно и с дьявольским наслаждением высунул лицо на воздух, к лесу. Глубоко вздохнул, насыщая легкие кислородом, схватил бокал с окна и плеснул воду себе в лицо.

Я. Продаю. Свою. Дочь.

Пришло время расплачиваться за грехи. Первые годы я держал Камаля рядом с собой, навсегда отделив его от матери, и на это была веская причина. Камаль – опасен для меня, а врагов всегда держат рядом.

Но когда вернулась Диана, она добилась воссоединения мальчика и матери. Как итог – меня загнали в угол, и этого стоило ожидать.

- Эмин, мальчик мой, мне и самому не прельщает мысль, что поступаю столь неблагородно. Но я не хочу, чтобы все труды моей жизни канули в небытие, едва я уйду из жизни. Рустам отказался от бизнеса ради этой девчонки, Полины. А Давид… господь с ним, с Давидом!

Эльдар устало махнул рукой.

- Даст бог, и скоро у тебя родится дочь, которая станет символом нашего с тобой союза. Наши дети продолжат историю. И тебе, и мне хорошо.

Я отошел от окна, плотно закрыв его. Вышел из кабинета, проверив, что возле двери нет лишних ушей. Все-таки две женщины в доме – это еще та проверка на прочность.

Кажется, что я остыл и готов к осмысленному разговору.

- Руслан мне понравился. Он растет достойным мужчиной. Сразу бросается в глаза, как сильно он привязан к тебе, - заметил я.

- Время быстро бежит! Моему льву уже пять лет, и почти все свободное время от обучения и спортивных секций Руслан проводит со мной. Вот увидишь: Руслан Басманов вырастет не только умным, но и сильным! За такого льва не стыдно выдать свою дочь, понятно тебе? Он полностью мой мальчик, - похвастался Басманов-старший.

- Молодец, Эльдар. Только я не верю, что Рустам не будет против союза наших детей.

- Рустама оставь на меня. Еще после рождения своего внука я сразу предупредил его, что на Руслана у меня далекоидущие планы. Он продолжит мое дело, а слияние наших семей поспособствует могуществу этого союза.

Наступило молчание. Каждый думал о своем, и чувство вины понемногу грызло сознание. И мое, и Эльдара.

Ни Полина, ни Диана не знают, насколько влиятельных детей они растят. И какие у нас планы на этих самых детей.

Подытожив, я решил:

- Я должен хорошо позаботиться о своей дочери. Отдав дочь в твою семью через восемнадцать лет, я буду уверен, что она удостоилась лучшего. Все ради нее.

- Ради нее и ради Руслана. Ты, очевидно, прав. Мы стараемся только ради наших детей, чтобы у них было самое лучшее, - согласился Эльдар.

Ложь.

Просто самобичевание во имя не таких уж и благих целей.

Нет, отчасти это было правдой, и я хотел позаботиться о своих детях уже сейчас. Но ведь истинная цель нашего с Эльдаром договора – это чтобы фамилии наших семей навечно сплелись воедино.

Чтобы это стало историей.

Я сцепил челюсти. И еще ради кое-чего.

Чтобы наследник Анархиста никогда не узнал, какой власти я лишил его. Иначе мести быть. Камаль растет не по дням, а по часам, и если я откажу Эльдару в своей дочери, то боюсь, что до старости я не доживу.

Эгоизм? Чистой воды. Но без меня не выжить и моим детям, Камаль пройдется по всем. Он истинный сын своего отца, но пока в его руках нет инструментов воздействия, а его мать и всемогущий Эльдар молчат, спокойная жизнь нам гарантирована.

- Как я уже сказал, я не намерен обсуждать детали нашего договора, пока моя дочь не родится. Мы с женой будем ждать вас после рождения девочки. Тогда и скрепим все печатью и кровью.

- Никаких деталей нет, Эмин, - припечатал Эльдар, - есть только одно условие, которое твоя семья клянется исполнить. Через восемнадцать лет после рождения твоя дочь станет принадлежать Басманову Руслану. Она станет его женой и немедленно войдет в нашу семью. К тем годам тебе будет пятьдесят лет, и будь уверен, Эмин: с таким сыном как мой Руслан ты станешь еще могущественнее.

- Ну а тебе желаю дожить до тех времен, - процедил я.

- Даже если не доживу, так оно и будет. Поверь мне, на случай смерти у меня есть страховка. Судьба твоей дочери решена.

Я отвернулся к окну. Лес всегда меня успокаивал. Лес и жена. Если только Диана узнает о моем договоре с Басмановым, она придет в ярость.

- Я понял. А теперь оставь меня в кабинете одного, Эльдар. Твой сын заподозрит неладное, мы слишком долго обсуждаем бизнес.

- Как скажешь, Эмин. Только у меня будет одно условие.

- Какое? – я недобро прищурился, - мне кажется, моя дочь – это уже огромная награда. Ты и без того загнал меня в угол, угрожая Камалем.

- Твоя дочь – наша награда, но имя ей должен дать я. Послезавтра мы уедем, и у тебя будет время на раздумья. Если все останется в силе, ты назовешь свою дочь… София.

- Поверь мне: я не передумаю. Я не самоубийца.

- Вот и хорошо. Твои гены мне нравятся куда больше, чем гены Анархиста в его отпрыске. Легких родов твоей жене, Эмин.

Месяц спустя

Диана

- Боже, Эмин, мне скоро рожать!

- Я специально уточнял у врача. Аккуратно можно.

- Ты просто невыносим! Ты когда-нибудь не хочешь меня?

Я оттолкнула руку мужа, ласкающую тело. В последнее время с ним происходило что-то неясное. Эмин выглядел тревожным и при этом не упускал ни единой возможности побыть нежным со мной.