— Что вы выяснили? Узнали, где появится дыра?

— Узнали, — и снова тишина и тяжелый вздох, который украдкой издает Магарони. Мне не нравится их молчание и задумчивые, пытливые взгляды. Как будто я накосячила и была поймана с поличным — объясняй, мол, причины своего ужасного поступка.

— Вообще-то, я знаю о сне куда меньше вашего, — напоминаю я им. — А почему вы говорили про старые корпуса?

— Вот потому-то и говорили, — снова вздох, на этот раз Салкаса. — Вы не виноваты, Вар-ря, просто… более неподходящего места для червоточины не сыскать.

Закравшееся подозрение резко расправляет крылья, заполняя душу темным недоумением. Жду, вдруг кто-то из них скажет, что это шутка, но они молчат.

Салкас дает нам час на сборы. Гораздо больше, чем требуется — группе хватает двадцати минут, чтобы позавтракать, взять рюкзаки и собраться в доке. Я еще никогда не видела мужчин из экспедиции такими серьезными и встревоженными, а Даяна так и вовсе в шоке — сильнейшая растерянность, то и дело проступающая на ее точеном личике, помимо воли вызывает у меня приступ мстительного ликования. Совсем скоро мы найдем то, зачем снялись с насиженных мест и прибыли в Атлантис. Вот только перспектива

отправиться в полузатопленный и полуразрушенный институт не вызывает должного энтузиазма.

Цисса — единственный, кто воспринимает новость о местонахождении новой дыры с воодушевлением. Он хлопает меня по спине, а потом и вовсе обнимает.

— Вот видите, Варри, все складывается наилучшим образом. Атлантис не смог отпустить вас, не показав самой главной достопримечательности, — в его глазах искрится смех. Он помнит, в какой страх меня вгоняла мысль снова оказаться на дне моря, и не может удержаться от иронии.

— Мне предстоит очередная экскурсия? — подыгрываю ему я. После вынужденного сна в душе царит легкость и покой, и дело не в Тимериусе, который тоже находится рядом. То, что вначале показалось приговором, на самом деле избавило меня от очередного страха.

Стечение обстоятельств, судьба, рок — можно называть как угодно, но если Вселенная хочет, чтобы я оказалась в старом ЛИКе, значит, так тому и быть.

По лицу Циссы пробегает тень и еще какое-то странное выражение. На секунду мне мерещится отблеск того самого предчувствия, от гнетущего дыхания которого я только-только умудрилась избавиться. Но уже в следующий миг он снова улыбается и привычно прячется за цветными стеклами очков.

— Я бы и сам от нее не отказался. Работа арзисов — сидеть на корабле и охранять тылы, но в этот раз я обязательно напрошусь идти вместе со всеми. Как думаете, сработает, если я заявлю, что накрепко привязался к вашей интернациональной компании?

— Почему бы и нет, — пожимаю плечами и тушуюсь. Двусмысленные намеки со стороны Циссы — последнее, что мне хочется слышать. В трех метрах слева сидит Тимериус, с которым мы по идее должны разыгрывать страстную влюбленность, а я не нахожу в себе сил даже просто улыбнуться ему. От него веет такой же безнадежной тоской, какую испытываю я сама при мысли о Никеле. Рядом с хамелеоном меня постоянно гложет чувство вины.

Секретарь Асти подмигивает на прощание и взбегает по трапу на крешейк — готовить корабль к отплытию. Чуть позже в доке появляется начальство: командор, Салкас и Никель с Магарони.

— Мы будем на месте через пару часов, — директор ЛИКа пробегает взглядом по нашим смурным лицам, — поплывем на судне Треора, который любезно предложил нам и дальше пользоваться услугами его команды. Современный ЛИК отправится вслед за нами, но пребудет не ранее завтрашнего утра. Все инструкции получите непосредственно перед высадкой.

— Зачем нам в старые корпуса? — подает голос доктор из Набила.

— Чтобы искать проход в новый мир. Если найдем, то прыжок состоится в течении одного-двух дней. Если нет, будем ждать возникновения дыры. В любом случае, нам предстоит провести как минимум одну ночь в подводном институте. У вас есть возражения, Тео?

— Нет, — бурчит тот, и четверо руководителей первыми всходят на корабль. Мы поднимаемся следом, и вскоре крешейк отделяется от массивного бока плавучего острова, чтобы почти сразу же скрыться под водой, беря курс на юго-восток. На этот раз мы поплывем с эскортом — за нами устремляется сразу несколько военных лодок.

* * *

Когда-то, до Великого Потопа, старый ЛИК находился на окраине прежнего большого континента, и лишь череда подъемов уровня воды и катаклизмов, разломивших сушу, словно печенье, опустила его на морское дно. Здесь и сейчас довольно неглубоко по меркам Атлантиса — до поверхности не более четырех сотен метров. Сильно ослабленный и рассеянный солнечный свет проникает сквозь толщу воды, позволяя уловить смутные очертания черных, мертвых зданий Лика. Прежняя корпорация была неописуемо огромной, и сейчас большинство из ее корпусов окончательно затоплена и заброшена, но несколько многоэтажных построек в центре все еще функционирует. Их вполне хватит, чтобы поразить мое не избалованное подводными городами воображение.

Стоит приблизиться к месту назначения, и корабли сопровождения, которые прежде держались на почтительном расстоянии, окружают нас. Один заходит спереди, двое других встают по бокам, еще один прикрывает тыл.

Действующие корпуса видны издалека — их освещают мощные голубые огни, помещенные на вершины низких башен: каждая из них напоминает маяк, отчаянно взывающий к призракам прошлого, пронзающий темную воду холодным мерцанием. Крешейк опускается ниже и скользит прямо над крышами, и собравшиеся в обеденном зале пассажиры прилипают к иллюминаторам. Здесь полно причудливых водорослей — жестких и неподвижных, будто парализованных магнетическим свечением, и совсем не видно рыб. Море вокруг старого ЛИКа замерло, запечатавшись безмолвием, забывшись тяжким летаргическим сном.

Неприятности начинаются сразу же, стоит нам приблизиться к главному корпусу, распластавшемуся по морскому дну. Крешейк резко виляет в сторону и тормозит, отчего половина присутствующих, в том числе я, летит на пол. Снаружи доносятся приглушенные хлопки. Вскакиваю на ноги и вижу, как охраняющие нас лодки срываются с места, бросаясь врассыпную, преследуя одним им ведомые цели. В море начинают распускаться красные, стремительно тухнущие огоньки, живые, теплые, так не сочетающиеся с мертвенным зеленым светом маяков. Один за другим, они гаснут, и спустя минуты напряженного молчания крешейк трогается, продолжая путь.

— Что за №##$?! — доктор Тео, не стесняясь в выражениях, озвучивает нашу общую мысль.

Увы, здесь нет тех, кто мог бы ответить ему. Никель с Магарони находятся в рубке вместе с Асти и его командой. Атланты из числа вошедших в экспедицию телохранителей молчат — даже если и знают, не посмеют говорить без разрешения Салкаса. Из присутствующих я одна уже видела что-то подобное — около Сатитару, когда командор устроил публичную расправу над местными бунтарями. Но после ссоры чтецов, вызванной неосторожным вопросом, я больше не решусь открыть рта.

Двери в холл распахиваются, и на пороге показывается Цисса.