факты выстраиваются в логическую цепочку, в которой ошибки быть не может. Все наконец обретает смысл, но тут же снова его теряет. У ее родителей есть ребенок, другой ребенок, которого они оставили. Во рту становится кисло. Они оставили его. Сына. Они выбрали его, а не меня.

Где-то вдалеке Аша слышит голос консьержа, но до нее долетают лишь обрывки фраз. «Кавита… на время уехала… к себе в деревню… вернется через несколько недель».

Земля уходит у девушки из-под ног. Она спотыкается, но каким-то образом нащупывает ступеньку и садится на нее. Ее отдали не потому, что мать была не замужем, и не потому, что родители не хотели иметь детей. Нельзя было подумать, будто они не могли себе позволить иметь ребенка. Все дело было во мне. Они не хотели, чтобы у них была я.

Краем глаза Аша видит, что оба мужчины в форме уставились на нее, но она ничего не может поделать с собой, просто сидит и плачет.

— Простите… у меня сегодня был тяжелый день. Я не привыкла к жаре, — пытается объяснить Аша. — Сейчас все пройдет. Не беспокойтесь.

Слова слетают с ее губ, и Аша понимает, насколько глупыми они, должно быть, кажутся этим незнакомцам. Они не станут беспокоиться, как дадима, которая, наверное, уже ждет ее дома с чашкой чая. Или как отец, позвонивший пожелать ей удачи перед тем, как она отправилась в приют. Или даже как мать, которая толкла свои горькие противомалярийные таблетки и сыпала их в фруктовые смузи, чтобы они попали в Ашин организм до отъезда в Индию.

Девушка держится за голову и беспомощно рыдает на глазах у двоих мужчин, знающих о ней не больше, чем знают Кавита и Джасу, которые могли в любой момент зайти в этот холл. От этой мысли у нее сжимается желудок. Только представив себе еще большее унижение, Аша впадает в панику. Надо убираться отсюда. Громко хлюпая носом, она встает и быстро хватает сумку. Дыхание перехватывает, и все, о чем Аша может думать в этот момент, — что надо поскорее выйти на улицу.

— Мне надо идти, — говорит она и поворачивается к двери.

— Как вас зовут? — кричит ей вслед один из консьержей, когда девушка уже выбегает из здания. — Я передам ей, что вы приходили.

Воздух на улице густой от смога, но все равно Аше здесь лучше, чем в том здании под тяжестью обрушившихся на нее открытий. Ей нужно оказаться подальше отсюда. К ней подруливает рикша.

— Нужно ехать, мадам? — Улыбка обнажает кривые желтые зубы.

Аша забирается на заднее сиденье и говорит:

— На Черчгейт, скорее! — Она машинально переняла привычку Прии говорить водителям, чтобы они ехали быстро, вовсе не имея этого в виду.

Рикша начинает крутить педали и уточняет:

— Куда поедете, мадам?

В эту секунду Аша вспоминает, что отдала все деньги водителю такси и больше у нее не осталось ни рупии. В отчаянии она обыскивает рюкзак, расстегивая и обшаривая карманы. Нащупав что-то непонятное на дне, она достает какой-то пакет. Упаковка шоколадок. Квадратные шоколадки «Гирарделли» с мятой. Ее любимые. Мамочка. Должно быть, она сунула их ей в рюкзак в аэропорту, как когда-то засовывала шоколадный квадратик в ее школьную обеденную сумку. Аша громко всхлипывает, и водитель оборачивается. Она машет ему, чтобы он отвернулся, и продолжает выворачивать рюкзак наизнанку. Никто не рассказывал ей, что будет, если она не сможет заплатить рикше. Под ноутбуком обнаруживается потрепанный конверт, тот самый, что дал ей в аэропорту отец. Сквозь слезы прорывается смешок. Неожиданный подарок отца поможет ей добраться до дома. Аша открывает конверт и считает рупии.

Тронув водителя за плечо, она показывает ему деньги и спрашивает:

— Куда можно на них доехать?

Тот сплевывает и отвечает:

— До Брич Кэнди.

Когда Рикша останавливается, Аша выходит прямо в толпу людей, которые как будто бы куда-то карабкаются. Посмотрев вверх, Аша видит огромное, украшенное резными орнаментами здание. К зданию ведет длинная лестница.

— Простите, — обращается она к одному из поднимающихся вверх по лестнице прохожих, — что это за место?

— Храм Махалакшми.

Аша щурится и снова глядит вверх на здание. В голове звучат слова дадимы. Это помогает прожить день в большем спокойствии. Девушка медленно поднимается по ступенькам. Вдоль широкого прохода расположились маленькие магазинчики, торгующие яркими цветами, коробками конфет, небольшими фигурками индийских богов и прочими сувенирами. Пока Аша преодолевает длинную лестницу, на землю падают первые капли постепенно усиливающегося дождя. Девушке приходится идти быстрее. Когда Аша достигает вершины холма, перед ней открывается захватывающий дух вид на Аравийское море. У порога храма она скидывает сандалии и оставляет их вместе с сотнями пар чужой обуви. Когда она оказывается внутри, босые ноги сразу же ощущают прохладу пола. Сначала ей кажется, что внутри очень тихо по сравнению с шумной суетой улицы, но как только Аша привыкает к новой обстановке, она различает негромкое пение в храме и звук разбивающихся о камни волн на побережье.

Главное место в храме занимают три золотые статуи индуистских богинь. Каждая фигура находится в нише, которая завалена всевозможными ювелирными украшениями, цветами и подношениями в виде кокосовых орехов и фруктов. Гирлянды из желтых, белых и оранжевых цветов идут от центра потолка и обвивают столбы. Аша опускается на колени посреди храма и оглядывается на окружающих, чтобы удостовериться, что все делает правильно. Напротив статуи богини, которая стоит в центре храма, священнослужитель с бритой головой в белом одеянии воздает молитву за молодоженов. На шее каждого из новобрачных тоже висят цветочные гирлянды. В углу хором поют несколько полнотелых пожилых женщин в сари. Рядом с Ашей сидит молодой человек примерно ее возраста. Он закрыл глаза и раскачивается в молитве взад-вперед.

Примерно ее возраста. У нее есть брат. Виджай. Брат, о котором она ничего не знает, а он, конечно же, ничего не знает о ней. Он может находиться в этом городе где угодно. Даже прямо здесь.

Аша улавливает запах благовоний. Она закрывает глаза и делает глубокий вдох. Все эти годы она мечтала найти настоящих родителей, представляла себе момент встречи с ними, чтобы наконец заполнить все пробелы. Ей всегда казалось, что и они должны мечтать о встрече с ней. Аша чувствует, как пылает лицо, стоит ей только подумать о том, какой наивной дурочкой она была. Слезы снова катятся из глаз. Ее родители вовсе не ждали встречи с дочерью. И не скучали по ней. Они просто выбросили ее из своей жизни.

В эту секунду умирают мечты, которые Аша носила в сердце и