Это было равносильно пощечине, Ренье сосредоточился, прогнав все страхи.

Самое плохое случилось. Граф Дюбелле первый ранил его.

Ну и что?

Гораздо важнее, кто нанесет последний удар.

Он услышал осуждающий ропот окружающих. Дюбелле тоже его услышал. Поэтому Ренье улыбнулся.

Дюбелле не мог скрыть свою ненависть.

Он ненавидел Ренье. Ненавидел за то, что тот выжил. За то, что существует. Ненавидел и боялся из-за законных притязаний Ренье на трон.

Улыбка Ренье стала шире. Ненависть и страх. Хорошие признаки. А еще лучше то, что граф Дюбелле не может скрыть своих чувств. Значит, потерял самообладание.

Кровь тонкой струйкой стекала по руке Ренье. Пальцы у него слегка онемели. Он перебросил шпагу в другую руку.

– Ну же, любезный! Пока ты упражнялся в фехтовании, я скитался по миру в поисках моей принцессы. А что еще я делал? Ах да! Терпел твои побои и гнил в твоей темнице.

– Когда я с тобой разберусь, ты будешь гнить в могиле!

Сорча содрогнулась, услышав эти слова, и замерла, когда клинок графа рванулся к Ренье.

Однако Ренье ловко парировал удар. Он ухмыльнулся и сказал:

– Ты прав, конечно. «Защищайся!» – это такое старомодное предупреждение.

Ей надо бы радоваться, что у Ренье хватает остроумия и уверенности, чтобы шутить, но ей хотелось, чтобы он сражался молча, не тратя понапрасну силы. Он должен победить. Не ради их несчастных стран, их тронов и их корон, а ради их любви.

Когда клинки вспыхивали на солнце, пробивавшемся сквозь кроны деревьев, Сорча вздрагивала при каждом ударе. Ее дыхание участилось, словно это она вела бой. Сердце болезненно сжималось.

– Ты долго не продержишься! – Граф Дюбелле проговорил это задыхающимся голосом. – Ты теряешь кровь.

– Верно, – согласился Ренье. Стремительным движением Ренье пробил защиту графа Дюбелле и рассек ему щеку до самого рта.

Мужчины загудели, женщины взвизгнули. Жюльенна завопила, увидев, как обнажились зубы Дюбелле.

Сорча улыбнулась с кровожадной радостью. Она не испытывала жалости к графу Дюбелле. За те страдания и смерть, которые он сеял, она готова была его убить собственными руками.

– Ну вот. Теперь ты тоже теряешь кровь.

Ренье держал шпагу наготове, пока граф Дюбелле ощупывал рану.

– Ах ты, жалкий королевский щенок! – Граф с трудом выговаривал слова. – Ты изуродовал меня!

Клинки снова скрестились.

И шпага Ренье снова стремительно метнулась к противнику. Граф парировал удар, однако на второй его щеке тоже появилась кровь. Он отшатнулся.

Ренье остановился.

– Ну вот. Теперь все в порядке, обе щеки у тебя одинаковые.

Граф Дюбелле повернулся и посмотрел на жену. При виде его лица, которое стало похоже на маску смерти, прекрасные голубые глаза Жюльенны наполнились ужасом. Она прижала руку к губам, отвернулась… и ее вырвало.

Когда Дюбелле повернулся к Ренье, его взгляд был полон смертельной злобы. Он ринулся в бой, нанося серию стремительных ударов, настолько быстрых, что сталь его клинка яростно сверкала.

Может быть, когда-то Ренье тоже учился так биться, но это было очень давно. С тех пор он бродил по свету, разыскивая Сорчу.

И тем не менее шпага Ренье металась, парируя удары.

Кто-то из оказавшихся рядом дотронулся до локтя Сорчи. Тихим теплым голосом какая-то женщина проговорила:

– Возможно, Ренье не такой хороший фехтовальщик, как граф Дюбелле, но он демонстрирует удивительную способность задевать графа за живое.

Кто-то снова прикоснулся к Сорче.

– Ренье очень хорошо ведет бой. Не дает возможности графу Дюбелле спровоцировать его на стремительные выпады.

– И теперь видна разница между молодостью и опытом, – добавил первый голос. – Граф Дюбелле потеет, как и положено такой свинье, как он.

Голоса показались Сорче смутно знакомыми, но она не могла заставить себя посмотреть на женщин. Все ее внимание было сосредоточено на Ренье.

Одна из женщин, стоявших рядом, взяла Сорчу под руку.

– Ренье не проиграет. Он сражается за вас.

Эти заверения вызвали у Сорчи только раздражение. Помехи будили в ней желание закричать. Неужели эти женщины не видят, что происходит? Не видят, как серебряные клинки сверкают, рассекая воздух, как кровь сочится из раны Ренье, как ужасна мертвая голова, в которую превратился граф Дюбелле? Звон стали о сталь наполнял Сорче сознание. Неужели эти женщины не понимают, что Ренье может погибнуть? Она резко бросила:

– Он сражается за свою жизнь!

Женщина, стоявшая по другую сторону от Сорчи, крепко обняла ее и сказала:

– Ну конечно же. За свою жизнь, за свою страну и за свою любовь.

– Его любовь придаст ему силы, – добавила первая женщина.

Ренье не любит ее, но если любовь способна придать ему силы, у Сорчи хватит любви на двоих.

Ренье начал сдавать.

Грудь его вздымалась от усилий, он едва успевал поднять шпагу, чтобы парировать удар.

Граф Дюбелле демонстрировал технику, которую отточил за много лет тренировок. В его светлых глазах горела злоба. Он заставлял Ренье отступать все дальше. Теснил его к скале, к обрыву над долиной, к ловушке, которую он для него приготовил. Граф задыхался, но по-прежнему улыбался, когда сказал:

– А ты все-таки умрешь там, где я тебе прикажу.

Одна нога Ренье потеряла опору, заскользила, и он опустился на одно колено.

Граф Дюбелле поднял шпагу, чтобы нанести смертельный удар.

И стремительным движением, которое глаз Сорчи не успел зафиксировать, Ренье провел клинок под гардой графа Дюбелле. Острие вошло снизу вверх, пройдя под ребра в грудь.

Граф Дюбелле пошатнулся, повиснув на шпаге Ренье.

– Нет, – сказал ему Ренье. – Не умру.

Рывком освободив шпагу, он подсек рукой колени графа Дюбелле и опрокинул его в могилу.

Ренье с трудом выпрямился. Он посмотрел вниз, на тело своего заклятого врага.

Все замерли. Затаили дыхание.

Много лет, во тьме и при свете, он представлял себе этот момент. Планировал каждое движение, каждый выпад, каждую защиту. Предвкушал радость торжества.

Но сейчас он испытывал лишь удовлетворение от хорошо выполненной работы.

Кто-то из мужчин крикнул:

– Он это сделал!