—Как скажите, господин Хивс. Надеюсь, для этого серьезные основания,— Морас встал с дивана, опираясь на трость, прошелся по комнате до окна.— Мы наняли в команду только шестерых. Нужно хотя бы еще человек десять — двенадцать. Если храм придется брать приступом, у нас не хватит людей.

—Так найдите их. По кабакам полно всякого сброду. Что вы так разборчивы, Морас? Мне плевать из кого состоит команда, которая нужна только на месяц. И вот еще,— он смягчился, вытащив свиток с гербом ланерийского суда.— Это деликатное дело. Как стемнеет, пошлите толковых людей на шлюпке к Гарунской крепости. Там все будет договорено. Вот распоряжение. Пусть они заберут мэги и доставят ее на «Гедон».

—Отказываетесь от семисот штаров, Давпер?— Морас медленно повернулся, морщина на его лице стала глубже, круто изогнулась к губам.— Понимаю ваше нетерпение. Магистр будет много ворчать, но это не мое дело.

* * *

Уже стемнело. На небе появились звезды, такие далекие, что их тусклый блеск казался обманом усталых глаз. Лишь по-прежнему реальна была черная решетка на окне и стены — их не видно в сгустившейся тьме, но власть их ощутима сильнее хватки пальцев стального голема.

Днем было легче. Прячась от мыслей, похожих на скользких ядовитых змеек, Астра царапала знаки на камне и подолгу размышляла над их многосложной сутью, нашептывая слова Нумбуса, когда-то говорившего много об этой сути — теперь слова его были просто словами. Еще она пыталась понять таинственное назначение кольца Керлока, которое прятала, едва заслышав шаги в башне.

«Оно силу имеет — многие за ним гонялись. В чем сила — не скажу. Ведь ты хорошая мэги — сама разберешься… когда-нибудь» — вспоминая слова призрака, Астра разглядывала маленький мутный топаз, оправленный в серебро, старалась рассмотреть тонкую инталию, понять ее смысл — разобраться. Но смысл растворялся в полумраке тяжких стен. Наверное, она была плохой мэги. Да и не мэги была теперь — жалкой пленницей, без сил и надежды.

Третий вечер подряд появлялась высокая худая старуха в сопровождении тюремщиков. Она вливала Астре в рот несколько глотков отравы Хеф, потом, трогая ее лицо сухими, как ветхий пергамент, руками, разглядывала ее глаза. Астра чувствовала, что еще пять, может, шесть таких дней, и связь с эфиром оборвется для нее навсегда. Магическое тепло, к которому она привыкла с детства, которое было продолжением ее рук, ее изменчивого настроения и безумных чувств, станет таким же далеким, непонятным, как блеск тусклых звезд в окне. Теперь мэги понимала, отчего гибнет быстро пойманная рыбка в банке, и почему умирали анрасские ведьмы. Когда старуха и тюремщики уходили, она падала на колени в углу тесной темницы, засунув пальцы глубже в горло, пыталась вырвать отвратительное питье — не получалось ничего, отрава слишком быстро растворялась в теле.

Лязг решеток и звон ключей снова насторожил ее. Астра не могла привыкнуть к этим звукам: они напоминали треск тонкого льда под ногами, от которого замирание сердца и страх, что еще шаг — и неизвестно, что будет дальше. Шаги на лестнице приближались. Скоро ржавый засов заскрипел, и дверь ее камеры отворилась.

—Идем, госпожа ведьма.

В красном блеске факелов, Астра разглядела лицо тюремщика, навещавшего ее в первый день.

—Куда?— она поднялась с подстилки, зажав кольцо в кулаке.

—Там поймешь,— наклонившись, он вошел в камеру.— Ну, не бойся. Хуже, думаю, не будет.

—Я не боюсь. Только куда на ночь?— мэги отстранилась от руки, потянувшейся к ее волосам.

—А ты привередливая. Я же говорил: нельзя здесь быть такой. Иди,— он подтолкнул ее к двери,— нет у меня времени с тобой шутить.

Они спустились к сводчатому проходу, освещенному масляными лампами. Здесь было особо противно — воняло отбросами, мокрой от мочи соломой. Из-за решеток угрюмо и недобро блестели глаза заключенных, одетых в рваное тряпье, едва прикрывавшее тощие тела. Кто-то бормотал невнятно, лохматый старик, вжавшись в железные прутья, тянул со стоном длинные, похожие на сухие ветви руки.

—Вишь как? Есть у нас еще и подвалы. Там хуже. Плохо там,— приговаривал тюремщик, позвякивая ключами.— Тебя мы как королеву держали. Так что цени и помни.

—Ценю. В двести сальдов, которые вы у меня отобрали. Куда теперь?— Астра остановилась у лестницы, круто сходящей вниз. Справа тянулся в темноту еще один проход, рядом была оббитая железом дверь.

—Сюда,— он отпер замок и сдернул засов.— Люди тебя ждут посланные.

Он выпустил ее во двор, освещенный луной, и провел к воротам, охранявшимся нарядом кирасиров. Что-то сказал им, и те засуетились. Скоро, отворяясь, заскрипела калитка. От волнения Астра почувствовала жар, подступивший к щекам и груди, ночной воздух стал тягучим и пьяным. Она представила, что там, за крепкими высокими воротами стоит Голаф или милый олен Трим, и тогда она, бросившись навстречу им, не сможет сдержать слез.

—Пожалуйста, уважаемые,— тюремщик легонько подтолкнул мэги к незнакомым мужчинам, лица которых в темноте трудно было разглядеть.— Она? Передаю в самом лучшем ее виде.

—Она. Госпожа Пэй,— один из встречавших, одетый в коричневый сюртук, довольно кивнул.

—Кто вас послал? Давпер?— догадалась Астра, заметив татуировку трилистника на руке одного из них.— Я не пойду с вами!— она попятилась к наблюдавшим за странной сценой стражам.— Я не пойду! Суда лживого буду ждать здесь!

—Не противьтесь, госпожа. У нас приказ вас доставить куда следует,— Григор решительно шагнул в крепостной двор.— И мы это сделаем!

—Так что прошу,— мужчина в коричневом сюртуке указал на шлюпку, качавшуюся у берега в блеклом свете луны.

—Нет!— Астра рванулась из твердых объятий боцмана, но ему на помощь пришел тюремщик и матрос из команды Мораса.

—Хорошо же, гады шетовы!— застонала она.— Руки прочь! Сама пойду! Только вам всем хуже будет.

От ворот до шлюпки было не более двухсот шагов по крутой тропе между камней, сходившей зигзагом вниз. Астра подумала, что на повороте она может оттолкнуть боцмана, добежать до уступа и прыгнуть в море. Конечно, далеко ей не уплыть — противоположный берег был слишком далеко, и пираты легко догонят ее на лодке, но лучше утонуть, захлебнуться в горькой воде, чем трусливо отказаться от попытки обрести свободу.

—Не вздумай,— Григор будто прочитал ее мысли: едва она замедлила шаг, повернулся и поймал мэги за руку.

Остаток пути он держал ее за рукав платья, в другой руке с ясным намеком покручивал прочную пеньковую веревку.

Астру усадили на заднюю скамейку, гребцы схватились за весла, и шлюпка взяла курс к гавани Ланерии, освещенной огоньками на кораблях, мерцавшими у доков кострами и множеством окон, оживших в этот час припортовых заведений. С хлюпами била в борт мелкая волна, звезды качались вокруг гаснущими, вспыхивающими искрами — неверными, призрачными знаками неба. За отмелью с пирамидой маяка виднелась цепь рифов, отороченная седой гривой пены.