Элвис сделал глубокий вдох, пытаясь решить, стоит ли ему вмешиваться. Он как будто наблюдал схватку Годзиллы с Кинг-Конгом и не знал, кого поддержать — ящерицу или обезьяну. Пожалуй, его поддержки не заслуживал ни тот ни другой, но Элвис считал, что было бы неправильно застрелить обоих, пока им было не до него.

Анайя с ожесточением ударил русского по лицу и схватил пистолет. Затем повернул голову, увидел Элвиса и нацелил оружие на него. Элвис даже не успевал уклониться. Господи помилуй, неужели опять?! В него стреляли второй раз за три минуты!

Пуля прошла в нескольких сантиметрах от Элвиса и угодила в полку, чуть отклонившись от цели благодаря тому, что русский со всей силы двинул Анайю по руке и тем самым вынудил его промахнуться. Пистолет вылетел из руки Анайи. Русский, морщась, схватился за ногу.

Это послужило последней каплей. Элвис выстрелил Анайе в ногу. Не потому, что этот урод пытался убить его, просто хотел восстановить паритет, а то ведь несправедливо как-то, что только один на полу истекает кровью, пусть уж эти придурки будут в равном положении.

Анайя вскрикнул и с удивлением уставился на Элвиса. Русский, воспользовавшись неразберихой и смятением, бросился на Анайю и повалил его на стол. В воздух полетели бумаги, карандаши и щепки от дешевой мебели.

Русский времени не терял. Он запрыгнул на Анайю и стал наносить ему удары в лицо — один, два, три… Анайя с ревом отбивался. Оба покатились по полу, врезаясь в стулья и коробки.

Русский дотянулся до телефона, схватил шнур, сзади накинул его на шею Анайи и стал заматывать. Анайя, выпучив глаза, силился локтем ударить русского под ребра. Безрезультатно. Русский затягивал на шее Анайи шнур до тех пор, пока тот не перестал шевелиться. Морщась, русский выпустил из рук шнур, и тело Анайи плюхнулось на пол. Тяжело дыша, русский поднял глаза на Элвиса и снова прижал ладонь к ноге.

— Спасибо. Я думал, ты из ФУБ, — произнес он.

— Мы оба знаем, что это фигня, — отрезал Элвис.

— Ну, «соколов» я люблю не больше, чем агентов ФУБ.

— Я тоже русских не люблю, но ты спас меня от пули в башке.

— Полагаю, мы квиты.

Элвис подумал, что, если они с русским когда-нибудь встретятся еще раз, он исколошматит его молотком, иначе тот повыбивает ему зубы. Элвис сомневался в том, что они поладят, однако сегодня русскому тоже досталось будь здоров, так что да, пожалуй, они были квиты.

— Где фотопленка? — спросил Элвис.

— Могу только догадываться, — хмыкнул русский.

Элвис подошел к хиппи, обмякшему в углу.

— Оставь его! — крикнула женщина с выбитыми зубами, уже отступившая в противоположный конец комнаты.

Элвис присел на корточки рядом с хиппи и прижал ладонь к его шее. Глаза у парня были закрыты, но пульс прощупывался. Элвис заметил на его теле два пулевых отверстия. Обшарил карманы. Пусто.

— Вызовите скорую, — велел Элвис женщине, выпрямляясь во весь рост.

Женщина со страхом посмотрела на него, а потом дрожащей рукой взяла телефон и принялась набирать номер.

Элвис направился к выходу.

— Эй! Ты куда? — спросил русский.

— Раз фотопленки здесь нет, значит, она у его приятельницы, — ответил Элвис, показывая на раненого хиппи.

— А может, и нет.

— Я должен ее найти.

— И забрать пленку.

Может быть, Элвис просто хотел найти Майте, вот и все. Ботинки его были измазаны в крови, руки дрожали. Все тело ныло от изнеможения. Элвис был выхолощен. Выхолощен подчистую. Опустошен. Сил ни на что не осталось.

— Знаешь, где искать? — спросил русский.

— Догадываюсь.

— Погоди, я с тобой.

Хромая, русский направился к Элвису.

— На фига ты мне нужен? — огрызнулся Элвис.

— Дерьмово выглядишь. Ты же левша, разве нет? Так тебе руку прострелили. Я сяду за руль.

— А тебе в ногу нож воткнули.

— В машине перевяжу, — пожал плечами русский.

— В какой машине?

— В своей. Или в твоей тоже есть аптечка?

— Ладно. Черт с тобой, — проворчал Элвис.

Да пусть хоть весь КГБ тащится за ним, какое ему дело? У него в руке пуля, а Антилопа погиб. Может быть, и он сам скоро станет трупом. Впрочем, погибнуть от руки русского агента куда интереснее, чем стать жертвой подонка из ФУБ или быть прирезанным в Тепито — он ведь раньше думал, что именно такая участь ему уготована.

Автомобиль русского стоял за углом. Ездил он на паршивом «фольксвагене», который не мешало бы покрасить и отмыть. Салон провонял марихуаной и дешевым алкоголем. Русский отъехал на несколько кварталов от «Астериска» и остановил машину. Глотнул из серебряной фляжки. Потом повернулся, взял с заднего сиденья какую-то коробку и вручил ее Элвису. В коробке Элвис нашел обещанные бинты. Он попытался перевязать рану, но у него ничего не вышло, и русский ему помог, а потом дал глотнуть из фляжки. В ней оказался — кто бы мог подумать! — мескаль[96]. Элвис ожидал, что русский пьет водку.

Оказав помощь Элвису, русский занялся своей раной — наложил на нее несколько слоев марли, туго забинтовал ногу. И снова глотнул мескаля. Потом открыл бардачок и достал револьвер, лежавший под картой города.

— «Смит-вессон», — фыркнул Элвис. — У тебя «смитвессон».

— Шестидесятая модель. Тебе не нравится?

— Да нет, ничего, — ответил Элвис, с трудом сдерживая смех. Еще один член его группы погиб, а он сидит в драндулете с русским, у которого даже нет оружия советского производства. — Пристрелишь меня?

— Если б я хотел тебя убить, сделал бы это еще в «Астериске». Не будь параноиком. Я подумал, оружие может пригодиться, поскольку я не знаю, куда ты меня везешь. Итак. Куда?

Элвис дал русскому первые указания по маршруту. Он не собирался называть адрес. Если русский вознамерился убить его, пусть подождет, пока они прибудут на место назначения.

Глава 28

Когда они прибыли домой к Эмилио, с Майте почти случилась истерика. До той минуты ей удавалось держать себя в руках, но стоило им войти в гостиную, и она стала хватать ртом воздух, ее забила дрожь, глаза наполнились слезами.

Эмилио, разумеется, не обрадовался. Быстро налил виски в небольшой бокал и сунул Майте в руки:

— Для успокоения нервов.

— Нельзя было уходить. Они, наверно, все погибли, — прошептала Майте.

— Если б мы не ушли, нас теперь тоже не было бы в живых.

— Нужно было вызвать скорую!

— Полиция наверняка уже там. Кто-нибудь должен был слышать выстрелы.

— Нельзя было уходить, — повторила Майте. — Нужно отдать фотографии в газеты, как хотел Рубен.

— Я бы отдал, если б