Приспустив поводок гнева, я молча сверлил взглядом Кроноса, тот отвечал не менее грозно, не разрывая зрительного контакта пророкотал:

— Перед Весами у тебя нет долгов передо мной, но сам же понимаешь, теперь это личное! И раз ты поднял руку на хозяина в его же доме, пролил его кровь, то он может без всяких условий сделать с тобой то, что захочет! — и тут же из моря шесть дуговых разрядов ударили в алтарь, — Это мои владения!

— И что ты хочешь? — прорычал я в ответ.

— Ты найдешь жезл Антонио де Тисса, где бы он не находился! Срок — два месяца! До того момента, как обе луны сойдутся он должен быть у меня! И убьешь Демморунга Кровавого! Только тогда я сочту виру выплаченной, — хищно осклабился злобный дед. Сейчас его зубы походили на акульи. Белые, сука, белые. А тонкие, ставшие пунцовыми губы, — как завершающий штрих вместе с льдистым синим огнем глаз.

Требования ожидаемы, и не расходились с реальностью. Верховный думал, что загнал меня в угол, я же с легкостью нашел еще одно подтверждение — хороших среди них нет и не могло быть. И не в добрую сказку попал, где поругались немножко, друг друга подставляли-подставляли, а затем мир, дружба и ломка хлеба с братанием. Уверен, даже Истелла-сука подбросит проблем еще не раз и не два, слишком знаком был ее взгляд — его обладатели делали что-то руководствуясь не разумом, а моментом или вопреки здравому смыслу. Шли из-за сиюминутного наслаждения на все, готовы были ради удовлетворения часто деструктивного желания, наплевать на обязательства, прошлые связи. Сжечь старый мир во благо нового.

Я же пассажами о заботах и душевном спокойствии Делии добивался одного — понимания верности принимаемых решений, последствия которых могли догнать даже не через года, а через их десятки. Останутся ли у нас с айсой-рок чувства или нет — да, плевать хотел, и это меньше всего меня волновало. Эйдену я нигде не соврал, говоря об отношении к эмоциям, делу и долгу. Пока важнейший результат для меня — подход к еще одному источнику силы немного разведан, намечен и меня там ждали. Все это пронеслось в голове в долю секунды.

— Похоже ты, Кронос, позабыл с кем разговариваешь, — я состроил злобно-брезгливую мину, — Привык общаться с низшими, со своими адептами и служителями, с рабами, готовыми стелиться перед тобой, ползать на брюхе, моля вытереть после тебя плевок! Языком! А результат… — я обвел булавой просторы, — Ты видишь, и другие видят, и возникают вопросы, — намекнул на покинувшую нас богиню любви.

— Что?!

— То! Ты позабыл кто ты есть? Может быть Эйден? Отец интриг? Или все-таки Кронос? Отец битв?! — дал волю ярости, — Теперь же слушай внимательно! Над моим разумом ты не властен. Да, ты можешь обречь меня на пытки, вот только я могу отключить боль! А еще, абсолютно в любой момент я могу просто перейти в царство Мары. По желанию. И никто не в силах воспрепятствовать мне в этом кроме Творца. Клянусь кровью!

Объятый пламенем кулак — печальное известие для божка, даже его сияющая аура искажений слегка погасла, эту Богиню никто из них не сможет прогнуть, не зря сам замечал тенденцию, не в одном и не в двух культах множество всяких приходящих и уходящих, а она как стояла на пьедестале, так и остается, и будет там стоять. Молчание чуть затянулось, Верховный обдумывал новые вводные, а я продолжил:

— И меня ничего не удержит кроме моей воли. Повторю, моей воли! Хочешь получить что-то?! Так договаривайся и готовься платить! Но никогда не смей принуждать! Получишь совершенно иной результат, а не тот на который рассчитываешь!

— Кровь! Между нами кровь! Ты пролил кровь бога, а…

— А в моих венах течет кровь Творца, и ты ее тоже проливал, на своем алтаре! Мою кровь! Кровь аристо! Кровь главы Истинного Великого Дома Сумеречных! Невозбранно! Так может взвесим чьей вытекло больше? На Весах?! У тебя же царапина!

— Это другое! — безапелляционно выдохнул собеседник.

— То же самое! Кровь есть кровь!

— Агрхр, — зарычал тот.

Молнии же забили вокруг, едва не задевая меня, загудел воздух от дикого напряжения. Но я стоял спокойно, как тот самый утес подо мной. Усиливать нужно защиту от пси-воздействий, потому что если разум оставался холодным и ясным, как и требовалось, то тело прогибалось и поддавалось чужой воле. Вот и сейчас дрожь по нему нет-нет и проходила.

В следующую секунду левую бровь и щеку обожгло, дернуться не успел. А Верховный уже нарочито медленно подвешивал свою шипастую булаву обратно на пояс.

— Вот как?! — зло бросил я, чуть разрывая дистанцию, крутнул моргенштерн в руке, будто примериваясь.

Противник невероятно быстр. Да, пока с ним мне не тягаться, я не только смазанного движения не уловил, намека на него. Данный факт стал последним в фундамент мысли, что божок подставился при моем появлении под удар специально. Следовательно, изначально не исключал различных вариантов развития событий, вплоть до выполнения его задания, о чем стало бы доподлинно ему известно во время нашего последующего разговора.

И сразу соломку постелил, если бы тот поводок удалось сбросить, то вот он — еще один. А персональный Гратис каждый из этих ублюдков мог обеспечить, не зря же Однорог хвастался, что у него где-то Дисс во льдах томился уже вечность. Значит, у Верховного появились планы на меня, связанные не только с жезлом. И порадовало, что для Кроноса откровением стала ментальная защита, как и с возможность послать их всех далеко и надолго. Ключевое здесь — по своему желанию.

Все это промелькнуло, пока мы вновь мерились взглядами.

— Кровь за кровь! Долг закрыт! Согласен? И, аристо, не зарывайся! — наконец рявкнул Верховный, взглядом указав на булаву в моих руках.

Что-что, а соображал он быстро, финт с отыгрыванием роли оскорбленной невинности не прошел, сразу откатился. А мне чем это грозило? Да, бешеная регенерация фактически сразу зарастила рану, кровь нормально хлынуть не успела и даже глаз залить, но…

Дед же продолжил вполне нормальным голосом, наполненным немалой долей скорби, будто сетуя и делясь наболевшим:

— И так не по себе от осознания того, что проливший мою кровь простой смертный легко отделался, еще и… — и