Лео лишь ниже опускает голову.

– Я сам виноват, – бормочет он. – Там, внизу, в Аква Вирго. Я мог убить Люция.

У меня перехватывает дыхание, и я кладу руку ему на щеку, поворачивая его лицом к себе. Пусть посмотрит мне в глаза и повторит то же самое.

– Пока ты была занята Чезаре, во время нашего поединка был момент, когда я сильно ударил Люция… Ударил кинжалом. Это произошло до того, как он вырвал у меня зодиак. Если бы в ту минуту я не заколебался…

В его глазах столько отчаяния, что у меня все внутри сжимается. Когда я открываю рот, чтобы ответить, Лео качает головой.

– Я просто не закончил то, что начал. Можешь назвать меня как хочешь… трусом… неудачником… Но я не нашел в себе смелости его добить. А потом момент был упущен, и Люций снова атаковал. Если бы я не колебался…

– Я рада, что ты заколебался, – совершенно спокойно говорю я. – Люций не стоит твоих терзаний за убийство человека. Каким бы жестоким этот человек ни был и как бы он это ни заслуживал. Я понимаю, почему ты не смог это сделать, и я рада этому. – Лео так и вглядывается в мои глаза, раскрыв рот с таким ужасом, словно я только что сама призналась ему в хладнокровном убийстве. – Мне так жаль, что Люцию удалось украсть твой зодиак, мне так жаль… Я бы не пожелала такого даже злейшему врагу. Но мы можем относиться к этой ситуации иначе. А когда придет время действительно его убить, мы сделаем это вместе. Во всяком случае, ты больше не будешь одинок. Ты уже не одинок.

Лео дрожит так сильно, что эта дрожь передается и мне, а выражение его глаз раздирает мою душу на куски…

– Это так больно… Ощущать эту потерю. Мысль о том, что я никогда больше не смогу путешествовать во времени… Я не выношу это.

– Я знаю, – шепчу я. – Поверь, я понимаю. Но это еще не конец ни для кого из нас.

Я нежно поглаживаю его по волосам, пропуская сквозь пальцы длинные пряди, которые так и не подстригла.

* * *

К воскресенью я уже чувствую себя живее всех живых: перевязанные ожоги все еще заживают, но в остальном я ощущаю себя полностью здоровой. Целительная сила Агниции отлично сделала свою работу, и даже Лео уже не спорит с тем, что я выздоровела. Правда, теперь у него развился какой-то панический страх, что я могу подхватить какой-то исторический вирус, если выйду на улицу, только восстановившись после отравления угарным газом и пережив лихорадку, но я быстро его успокаиваю. Всегда есть риск чем-нибудь заразиться, и это исключительное счастье, что мы ни разу не угодили в год чумы. Однако Лео тут все же подчеркивает, что Орден всегда заботится о соответствующих прививках. Наверняка в моем случае они просто не успели об этом позаботиться.

Тем не менее я с головой погружаюсь в подготовку к предстоящему празднику. В конце концов, это мой первый выход из дома в свет после посещения того злополучного острова. И я жду этого события как ребенок, предвкушающий Рождество.

Накануне Лео натаскал достаточно воды для ванны, которая всю ночь стояла на плите, чтобы успеть согреться. Мы моем друг другу голову, и я путаюсь в длинной гриве Лео, пытаясь уговорить его заплести волосы.

– Мы же договаривались, что ты меня подстрижешь, – напоминает он, но без сопротивления позволяет мне заплести ему небольшую косу на затылке. Что ж, сначала он был настроен весьма скептично, но, заметив азартный блеск в моих глазах, замолчал. И вовремя мы выходим, чтобы успеть на праздник к Галатее, только благодаря моей решимости.

– Ты не можешь смотреть на меня таким взглядом и ожидать, что после этого я буду скучающе думать о погоде, – напряженным голосом объясняет мне Лео, как маленькому ребенку.

Моя темно-зеленая юбка шуршит по тротуару, и я приподнимаю ее, чтобы подол не собирать всю уличную грязь. Улицы Венеции гораздо чище, чем в Риме и во Флоренции, поскольку большая часть отходов бесцеремонно сливается в каналы. И, на мой взгляд, воняет это еще более отвратительно, чем нечистоты, гниющие на улицах. На жалобу Лео я лишь равнодушно пожимаю плечами.

– Мне просто нравится твой взгляд. Кроме того… Еще два дня назад ты вообще не верил, что я смогу выйти из дома. Я была слишком слаба для… любых физических нагрузок, а ты ведь не хочешь меня переутомлять.

Прежде чем я успеваю опомниться, Лео подхватывает меня и кружит, прижимая спиной к крошащейся кирпичной стене. Секунду я ошеломленно смотрю на него, а в следующее мгновение чувствую, как все тело охватывает приятная дрожь от того, насколько близко к друг другу мы оказались. Его дыхание скользит по моему лицу, и я забываю обо всем – включая то, что хотела попасть на праздник вовремя, и о своей идеально уложенной прическе… Однако Лео не делает попыток меня поцеловать, он мучительно медленно ведет носом по моему подбородку, глубоко выдыхает у изгиба шеи и наконец добирается до уха. Мое тело безудержно дергается, когда горячее дыхание касается ушной раковины.

– Ты настоящая бестия, – бормочет он глубоким голосом, похожим на мурлыканье. О, небо… У меня пальцы на ногах поджимаются в мягких кожаных туфлях. Он продолжает прижимать меня к стене, не позволяя мне пошевелиться. Но я хочу вырваться, схватить его самой и… Ох… Лео зубами прихватывает мочку моего уха. Боже мой…

Я благодарна стене позади меня, которая держит меня в вертикальном положении. Потому что Лео, похоже, совсем не замечает, что со мной делает.

– Нам нужно успеть на встречу, не так ли? – сбивчиво выговаривает он и без предупреждения отступает, а я, споткнувшись, начинаю заваливаться вперед. Лео хохочет, подхватывая меня за плечи, чтобы я не разбила себе нос. – Но мы можем пойти домой… И срочно вернуть тебя в постель. – Он игриво приподнимает бровь, и, несмотря на то как от его взгляда меня бросает в жар и сжимается низ живота, я собираюсь с силами.

– Правильно, нам нужно идти.

У меня все еще кружится голова после этого интермеццо, но я хватаю Лео за руку, и мы продолжаем путь. Он бросает на меня заигрывающий взгляд, но я безмолвно даю ему понять, что, как только мы вернемся домой, он может рассчитывать на продолжение банкета. Лукавая улыбка растягивается на его губах.

Чем дальше мы отдаляемся от нашего района в северном Каннареджо, тем больше все становится похожим на праздник. Я уже видела День святого Марка, но волнение, витающее в воздухе сегодня, не идет с ним ни в какое сравнение. Со всех переулков стекаются люди. Каналы, по которым мы проходим, привычно забиты гондолами и барками. Над гулом голосов звучат музыка и песнопения, а в воздухе витает аромат ладана, который разносят первые утренние процессии и ярмарки. Я очень быстро заражаюсь приподнятым настроением венецианцев.

Под крышами с вымпелами и полотенцами, свисающими с окон, мы добираемся до дома Галатеи, перед которым уже пришвартована лодка. Первым делом я обнаруживаю Анджело, одетого в праздничную джорнею темно-зеленого цвета, плиссированную тунику с расстегнутыми широкими рукавами. Он стоит у входа в дом рядом с Томмазо, мужем Галатеи, и по выражению их лиц заметно, что оба находятся в ожидании хозяйки дома. То, что Галатея еще не закончила со сборами, нисколько меня не удивляет. Когда мы подходим ближе, Томмазо просовывает голову в приоткрытую дверь и кричит: