– В этот праздничный день для нас лучшее «Лиатико» с Крита! – провозглашает Галатея, лучезарно улыбаясь.

Анджело протягивает ей чашки из муранского стекла, которые кажутся мне слишком хрупкими, учитывая суету вокруг, но никого, кроме меня, это не заботит. Сладкое вино течет по моей руке, когда Галатею качает во время поворота, но это тоже никого не волнует. Всю мою тревогу смывает пестрая толпа, окружающая нас. Чужие лодки подходят так близко, что мы можем пожать руки своим соседям. Однажды мимо нас проплывает барка, полная музыкантов, и за шумом барабанов, фанфар и труб не слышно даже собственного голоса.

Мы плетемся по воде со скоростью улитки, подгоняемые течением, скользим вниз по Гранд-каналу, проходим под мостом Риальто, который изгибается под потоком веселящихся прохожих, и проходим последний длинный поворот, пока не добираемся до Бачино-ди-Сан-Марко, бассейна перед одноименной площадью, куда впадает Каналаццо. И от вида того, что там происходит, я проглатываю язык.

Час Водолея

У меня гудит в ушах. Сладкое вино уже давно ударило в голову, когда мы прибываем в гавань Сан-Марко в окружении сотен других судов. Я чувствую себя охмелевшей от того зрелища, что мне здесь открывается. Народ. На площади Сан-Марко столпилось больше людей, чем я когда-либо видела или могла себе вообразить. Они вздымаются как море у наших ног, хаотичная красочная масса, рвущаяся вперед, к Пьяцетте, и толкающая друг друга локтями, чтобы лучше рассмотреть то, от чего у меня окончательно перехватывает дыхание. На и без того великолепном фоне собора Святого Марка и Дворца дожей возвышается галера, словно выплавленная из чистого золота. Корабль длиной в сорок метров сияет на солнце так, что мне приходится прищуриваться, чтобы не ослепнуть. Я в жизни не видела ничего подобного. Чем ближе мы подходим, тем больше подробностей нам открывается: резная отделка, покрытая сусальным золотом, окружает весь корабль, выходящий в лагуну при помощи десятков гребцов. Красный навес покрывает верхнюю палубу двухэтажного камбуза. Я замечаю множество толпящихся на ней людей, празднующих Сенсу.

– Бучинторо! – возбужденно взвизгивает Галатея. – С ума сойти!

Лео тоже в благоговении застывает рядом со мной, и приходится обратиться за объяснениями к Анджело.

– Бучинторо – это великолепная галера дожа! – перекрикивает он шум толпы и продолжает громко объяснять: – Сейчас мы вместе с сеньорией и в сопровождении флота дожа, духовенства и почетных иностранных гостей дойдем до Лидо, где проводится Спозалицо дель Маре – символическое венчание с морем в Венеции. Для этого дож бросает благословенное кольцо в воду, чтобы заключить союз между городом и Адриатическим морем на предстоящий год. Мы будем следовать за Бучинторо на почтительном расстоянии, но с воды у нас все равно будет лучший обзор.

Я только и могу, что молча кивать, пока ритм барабанов гремит у меня в ушах в такт всплеску десятков весел, тянущихся по воде насколько хватает глаз. Томмазо откупоривает еще одну бутылку «Лиатико», и мы празднуем Венецию – роскошную республику, которая никогда не погибнет, какими бы мрачными ни были предзнаменования. И пусть я, как путешественница во времени, знаю, что Венеция давно пришла в упадок, по крайней мере в качестве главной торговой державы Средиземноморья, это знание отходит на второй план в этот день. Здесь и сейчас мы прославляем город в лагуне, который предстает перед глазами всего мира во всей красе.

Бучинторо скользит по воде вдоль южной оконечности сестьеры Кастелло, сверкая золотом ярче самого солнца, пока не останавливается прямо на Лидо – узком длинном острове, отделяющем Венецию от открытого моря как естественная стена. В суматохе на воде нашу барку относит все дальше и дальше, пока корабли дворянских семей и ремесленных цехов занимают свои законные места в первых рядах. Тем не менее мы все еще достаточно близко, чтобы иметь хороший обзор на зрелище, разыгрывающееся перед Сан-Николо на Лидо. Ветер доносит до нас молитвы и песнопения с Бучинторо, и, когда слышим эхо ликующих голосов, мы понимаем, что Спозалицо дель Маре свершено. Подобно волне на Ла-Ола, ликование пролетает по воде по цепочке, пока даже народ на площади Сан-Марко не получает эту радостную весть. Наш лодочник изо всех сил пытается развернуть барку, чтобы отвезти нас обратно к причалу на площади Сан-Марко, где мы сможем наконец сойти на берег.

– Было бы быстрее, если бы мы пошли прямо по лодкам, – кричит мне Лео, и я со скептическим видом пытаюсь представить себе этот выход. Видимо, мое лицо выглядит странно решительно, потому что Лео тут же сцапывает меня за плечи, прижимая к себе.

Я не знаю, виной тому игристое или неистовое праздничное копошение вокруг, пробуждающее веселые возгласы толпы над водой, как перламутровые пузырьки шампанского, но я наклоняюсь ближе и целую Лео, а когда отрываюсь, он удивленно моргает. Галатея и Анджело восторженно аплодируют.

– Я люблю тебя, – выпаливаю я, охваченная небывалой эйфорией, и снова, не удержавшись, чмокаю его в губы, словно запечатлев свои слова печатью. Взгляд Лео стекленеет, и я не уверена, куда уплывают его мысли, но он немного отстраняется и расстегивает свой вышитый камзол, надетый в честь праздника. В двух потайных карманах на подкладке я замечаю зеркало Агниции и Красную Книгу. Мы оба посчитали неразумным оставлять эти ценные артефакты без присмотра в квартире, поэтому приняли решение взять их с собой. Но зачем он показывает мне их сейчас?

Однако он вопреки моим ожиданиям распахнул верхнюю одежду не за этим. Лео вынимает из внутреннего кармана крохотную деревянную шкатулочку. Да уж, этот камзол гораздо более вместительный, чем все, что я видела до этого. Шум и возня за заднем плане вдруг стихают, когда Лео с серьезным видом вручает мне коробочку, выглядя при этом необъяснимо нервным. И, словно поддерживая его, мое сердце тоже начинает пульсировать от волнения. Принимая из его рук шкатулку, я судорожно сжимаю ее пальцами, чтобы ненароком не выронить ее в качающейся на воде лодке и не утопить в море. Только убедившись, что она надежно лежит у меня на коленях, я осторожно приоткрываю крышку. На подложке из черного бархата, переливаясь на солнце, лежит кольцо. Я поворачиваю голову и сталкиваюсь нос к носу с Галатеей, которая с любопытством наклонилась ко мне, уткнувшись в шкатулку.

– Кольцо! – возвещает она очевидное, как будто я не догадалась, что лежит на бархатной подушечке.

Несколько минут я восхищенно пялюсь на кольцо. Золото с овальным ограненным камнем завораживающего сине-фиолетового цвета.

– Это фиолетовый сапфир, – нетерпеливо объясняет Лео. – Я так долго искал для тебя что-то подходящее, но когда увидел этот камень… Он похож на твои глаза в ясную погоду. – Он нервно проводит пятерней по волосам. – Я все ждал подходящего момента, чтобы вручить его тебе. А сегодняшний день показался мне идеальным.