так любит Фебу. Поход в Колхиду ожесточил и опустошил его. Но рядом с Фебой у него появилась возможность заботиться о ком-то сломленном, о ком-то, кто заслуживает его любви. Это придает его жизни смысл.

– А если они вернутся? – спрашивает она.

Тело брата каменеет в ее объятиях.

– Тогда мы их убьем.

Позже Феба находит Клитемнестру в саду, полном опавших листьев.

– Вы очень храбро дали отпор Идасу сегодня. – Она подошла так тихо, что Клитемнестра ее не заметила.

– Я поступила так, как должна была. У меня не было другого выхода.

– Вы могли бы отослать нас назад, как просил Менелай.

Клитемнестра чувствует, как от холода у нее краснеет нос.

– Ты говорила, Идас обещал убить твою лошадь, если вы поженитесь, – говорит она. – Он это сделал?

– Да, – отвечает Феба. – И заставил меня смотреть, как она умирала.

– Что еще он делал?

Феба вздергивает подбородок и смотрит будто бы с вызовом.

– Идас творил со мной и моей сестрой жуткие вещи. Никто из нас не жаловался, потому что все его боятся. Он жесток, и у него извращенные вкусы. Смерть забавляет его. – Феба поправляет рукав своего серого платья. Этот цвет ей не к лицу, но Феба не похожа на женщину, которую заботит внешность. – Но я не хочу говорить об этом, – добавляет она. – У каждой из нас свои шрамы, нам с ними жить. Я просто пришла сказать, что благодарна за то, что вы сделали.

Клитемнестра берет девушку за руку.

– А я рада, что моему брату посчастливилось встретить тебя.

Феба кивает, волосы цвета меди падают ей на лицо. Затем она устремляет на Клитемнестру твердый взгляд своих темных глаз.

– Что бы ни случилось, что бы ни сделали Идас и Линкей, я скорее умру, чем вернусь в Мессению. – Каждое ее слово тяжело, как булыжник. – И ваш брат это знает.

Феба разворачивается и уходит обратно во дворец.

– Я всегда думала, что наши братья женятся на каких-нибудь простушках, – говорит Елена.

Они одни в купальне. Елена откинула голову на бортик расписной ванны. Клитемнестра разглядывает лицо сестры в пляшущих отсветах факела.

– С чего ты так решила?

– Мужчины обычно так зациклены на себе, особенно выдающиеся. А Кастор и Полидевк по-настоящему выдающиеся мужи. Я думала, они захотят видеть рядом с собой кого-нибудь попроще.

– Ты никогда не была простушкой, но Полидевк любил тебя когда-то.

Елена садится.

– Мы были детьми. Он не знал, что неправильно испытывать подобные чувства к сестре.

Клитемнестра чувствует, как вода плещется у шеи.

– Так ты думаешь, что он изменил свое мнение?

– Человек может изменить свое мнение, но не может изменить свои чувства. Я думаю, что он просто научился различать, что правильно, а что нет, и поступает соответствующе. – Ее щеки раскраснелись от тепла, а поднимающийся от воды пар размывает ее черты.

Клитемнестра нащупывает рукой шрам на затылке, проводит пальцами по его рваным краям. Когда она поднимает взгляд, Елена смотрит на нее, многозначительно вытаращив глаза.

– Что такое?

– Я должна тебе признаться, – выпаливает Елена.

Клитемнестру так и подмывает рассмеяться. В детстве, когда Елена говорила, что хочет в чем-то признаться, обычно это был какой-то пустяк вроде того, что она украла смокву или прячется от отца. Клитемнестра всегда смеялась над ней из-за этого.

– Я была с троянским царевичем. – Свет, сочащийся из светильника, внезапно блекнет и становится холоднее. Мокрые волосы Елены завиваются и липнут к ее лицу. – Тебе нечего сказать? – дрожащим голосом спрашивает она.

Клитемнестра глубже погружается в ванну, хотя вода уже начала остывать.

– Нет.

– Неправда. Тебе всегда есть что сказать.

– Ты счастлива? – спрашивает она. Из ее уст этот вопрос звучит странно, и она понимает, что это не то, о чем она обычно спрашивает.

– Да.

– Ты ведь знаешь, что он скоро уедет?

– Да. – Голос Елены звучит встревоженно, она говорит торопливо, отрывисто.

Клитемнестре интересно, знает ли секрет еще кто-нибудь.

– А если Менелай узнает об этом?

– И что с того?

Елена совершенно не боится, что ее муж может обо всем узнать, – это нечто небывалое.

– Когда ты уехала, я была в растерянности, – говорит Елена. – Пока не вернулся Полидевк, я была так несчастна, но потом родилась Гермиона. Она постоянно плакала, не давала мне спать. Но после того, что случилось с тобой, я никому не могла ее доверить… – Елена поднимает взгляд, и Клитемнестра кивает, хотя сердце ее в этот момент с треском лопается по швам. – А потом, когда она наконец начала спать ночами, я постоянно слушала, как Менелай развлекался с другими женщинами. Он расхаживал с ними по дворцу, и все они меня презирали. Я знала, что они обо мне думали. «Посмотрите, самая красивая женщина в наших землях не может удержать даже собственного мужа. Она ничем не лучше нас».

– Ты лучше, чем они, – говорит Клитемнестра.

Елена пожимает плечами:

– Не знаю, лучше ли. Но потом появился Парис, и все принялись им восхищаться. Богоподобный, так его называют.

Клитемнестре внезапно приходит на ум, что Елена и Парис очень похожи. Обоих отвергли отцы, оба всегда стремятся всем угодить, оба – самые красивые из людей. Затем она вспоминает слова Менелая: «Она просто не может быть счастлива, пока на ней не сосредоточено чье-то внимание. Это так удивительно: она, свет во плоти, постоянно ищет кого-то, кто укажет ей путь».

– Он понимает меня, – говорит Елена. Вдруг она принимается настойчиво ковырять ногти, а затем неуверенно спрашивает: – Ты думаешь, я поступила неправильно?

Клитемнестра смотрит сестре прямо в глаза.

– Нет. Но не стоит это больше обсуждать. Ни со мной, ни с кем-либо еще.

Она почти что ждет, что Елена продолжит говорить о Парисе, будет жаловаться, умолять. Но она встает. Ее тело едва заметно мерцает в рассеянном свете. Елена отжимает волосы и говорит:

– Нам пора. Уже холодает.

Клитемнестра устремляет взор на маленькие округлые груди сестры, ее длинные ноги, мягкий изгиб бедер. Когда-то Елена казалась ей беззащитной – как лампа, за которой нужно постоянно присматривать, чтобы она не перегорела. Но ее сестра больше не такая, а может, она никогда и не была такой.

Этой ночью они спят вместе, повернувшись лицом к лицу, как когда-то в детстве. Елена дышит медленно и безмятежно, из тела ушла тяжесть тайны, которую она хранила. Клитемнестра лежит без сна, прислушиваясь к шелесту веток.

Много лет назад она пообещала: «Однажды мы снова будем вместе». И вот они вместе. Но они уже не те девочки, которыми были когда-то. Да и как бы они могут быть ими? Те девочки были