Ежегодно, перед началом учебного года ректор на открытом ученом совете в актовом зале, где яблоку некуда упасть, произносит речь, которая по смыслу для преподавателей является «президентским посланием». Когда я был молодой, то на меня производили впечатление уверенные и внушительные интонации чиновников. Теперь же, когда я слушаю их, то на ум приходят слова Л. Толстого, которые он записал в своем дневнике: «Чем внушительнее, импозантнее и звуки, и зрелища, тем пустее и ничтожнее».

Когда же ректор появляется на государственном экзамене, то с него, словно по мановению волшебной палочки, слетает апломб и держится он отнюдь не самоуверенно, даже скромно. Войдя в лекционный зал, кому-то из профессоров он с участием пожмет руку, кому-то небрежно кивнет головой, а кого-то и не заметит. Заместитель декана и председатель ГЭК ему докладывают, что экзамен идет своим чередом, студенты хорошо подготовлены, отвечают бойко. Ректор им не скажет ничего, подсядет за один из экзаменационных столов, чтобы послушать, как отвечают студенты. Однако он вопросов не задает, хотя студенты, отвечая по билету, смотрят не на экзаменатора, а на него. Это, судя по всему, нравится ему.

Один раз ректор, когда я принимал экзамен, подсел ко мне, и я наблюдал за ним боковым зрением. «Не обращайте на меня внимания. Принимайте экзамен как обычно», – сказал он мне.

На его лице, как обычно, была маска, и нельзя было понять, то ли он думает о чем-то своем, то ли слушает ответ студента. Вот нам ответила очередная студентка. В подобной ситуации по логике вещей секретарь должен был подсадить за наш стол отличницу. Пока он нерасторопно соображал, кого же к нам подсадить, ибо из не сдавших экзамен студентов не было явно достойной кандидатуры, которая могла бы произвести своим ответом впечатление на ректора, к нам без ведома секретаря подсела отвечать очень слабая студентка. Она как-то необычно, как на знакомого, посмотрела на ректора. Было видно, что ректор зорко, что-то вспоминая, всматривается в лицо студентки, и вдруг лицо его сжалось, отвердело, углубились на лбу морщинки. Первое время мне было непонятно, чем была обусловлена эта перемена, а затем меня осенило: ректор, очевидно, вспомнил эту студентку, вспомнил, как шесть лет назад зачислил ее в студентки. Надо полагать, он знал за собой не один подобный грех и потому чувствовал себя на госэкзамене перед студентами и преподавателями ущербно. Впрочем, это лишь мое предположение.

Через полчаса сидения в душной аудитории, слушание ответов студентов ректору, видимо, надоедает, и он направляется в кабинет шефа. У нас многие давно говорят: «Они по жизни друзья, вместе начинали карьеру».

В кабинете девочки-ординаторы заранее накрывают в подобной ситуации с различными лакомствами столик, и профессора, сидя вальяжно в креслах, за чашкою чая или кофе, ведут на различные темы неторопливый разговор.

Приятно проведя время, обычно ректор изъявляет желание присутствовать при объявлении студентам оценок. В этом случае шеф заранее подзывает учебного ассистента и ему говорит: «Ректор, судя по всему, будет до конца, нужно сказать студентам, чтобы после объявления оценок кто-то из них толково выступил в адрес преподавателей с благодарственным словом».

Все это было при прежнем ректоре, который несколько лет назад, в связи с возрастным цензом, оставил кресло. Место ректора занял бывший проректор по учебной работе, который еще ни разу не появлялся на госэкзаменах лечебного факультета.

До перестройки председателями ГЭК к нам наезжали назначаемые свыше профессора из других вузов. Менялись они ежегодно. Но в перестроечные времена, когда не стало в вузах денег на командировки, председателями ГЭК в порядке очередности у нас становились доморощенные профессора. Эта традиция вновь изменилась, когда стало лучше с финансами. Одно время председателем ГЭК к нам стал приезжать профессор, заведующий кафедрой поликлинической терапии Нижегородского медицинского университета некто Володин. Ему за шестьдесят. С виду он представляет собой нечто скучное, неопределенное и тусклое. История жизни его, возможно, и представляет длинную повесть мыслей, страстей, ощущений, коллизий, но повесть заканчивается, а жизнь вокруг продолжается. Так казалось мне, глядя на него.

Экзамен по практическим навыкам, который проводился в течение четырех дней, председатель ГЭК пропускал, появлялся он, только когда проводился экзамен по теоретической части, что, конечно же, всем было на руку.

Председатель ГЭК присутствовал у нас на экзамене не для того, чтобы выявить объективно у студентов знания, и не для того, чтобы обменяться опытом по методике проведения экзаменов, а для галочки. Перво-наперво он желал в командировке приятно провести время и обхождением, как правило, оставался доволен.

Во время экзамена он мог просидеть на председательском кресле, не вставая, часа два кряду, а мог встать и подсесть за тот или иной экзаменационный столик. Послушает председатель несколько минут, как отвечает студент, задаст ему вопрос, но только по билету – знает, что «шаг влево или вправо» поставит студента в тупик. Он никогда не говорил, какую студенту поставить оценку.

Про него члены ГЭК у нас говорили: «Умный мужик».

По билету же многие студенты отвечают неплохо, хотя и незаметно, что они шпаргалят безбожно, но есть и такие студенты, которые не могут ответить на вопрос даже по шпаргалке. Завальных студентов секретарь вызывает отвечать, когда председатель уходит в комнату отдыха пить чай. Здесь в неформальной обстановке порой происходит сближение председателя с местными профессорами с тем, чтобы навести мосты и написать по принципу «ты мне, я тебе» при необходимости положительные отзывы и рецензии на те или иные научные работы.

Чтобы организовать для членов ГЭК и экзаменаторов чаепитие, на нашей кафедре, а также на кафедре хирургии и акушерства назначаются ответственные женщины-ассистенты. В помощь им придается несколько девочек из числа ординаторов и интернов. Считается, что при проведении госэкзаменов это важный участок работы, и потому об этом следует рассказать подробнее.

Поскольку экзамены проводятся в течение восьми дней, то кафедры между собой договариваются, в какие дни каждая из них отвечает за стол.

В одной из учебных комнат сдвигаются столы, на них накрывается «скатерть-самобранка», и появляются на столах и треугольники, и ватрушки, и пироги с различной начинкой, и различных сортов колбаса и ветчина и несколько видов салата. Год на год не приходится, но бывает на столе и красная икра. Ее девочки тонким слоем намазывают на ломтики белого хлеба. К чаю подаются шоколадные конфеты и торты. В прежние годы в заключительный день экзаменов после объявления оценок студентам на столах появлялось в различном ассортименте спиртное, но ректор на одном из ученых советов эту традицию раскритиковал. Впрочем, спиртное мало кто употреблял; почти все за рулем, и застолье ограничивалось двумя-тремя тостами. Все быстро разбегались по своим делам, а в последние годы в заключительный день после госэкзаменов вообще не проводится застолий. Все ограничивается комнатой отдыха. Здесь за столами с яствами может одновременно разместиться до пятнадцати-двадцати человек. Чтобы экзаменационный процесс не прерывался, экзаменаторы и члены ГЭК не направляются в комнату отдыха все одновременно. Перерыв на чашку чая преподаватели устраивают себе по ситуации, обычно через два-три часа после начала экзаменов.