Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не прошло и пяти минут, как дровосек Семён пришёл в сознание. Открыв глаза, он испуганно начал оглядываться по сторонам. Резко встал.
— Успокойся! Куда ты вскочил? — я потянул его за рукав назад на землю.
— Где? Где мой топор? — он оглядывался по сторонам, разыскивая его глазами.
— Он остался на месте схватки, сюда мы перенесли тебя, когда ты потерял сознание.
— Мне нужно вернуться за ним. Давайте вернёмся.
— Да не переживай ты так, доберёмся до города, купим новый, с ещё большей ручкой, — подмигнул ему я.
— Ты не понимаешь, мне нужен именно он.
— Почему?
— Это единственное, что осталось мне от отца. Мне нужен он. Пожалуйста, давайте вернёмся за ним.
Я взглянул на Виктора, тот насупился, отрицательно покачал головой.
— Пожалуйста, давайте вернёмся за ним, — вновь взмолился Семён.
— Подпоручик, может, мы всё-таки посмотрим, кого там разделал чистильщик? Наверняка там можно поживиться трофеями от убитых им солдат, — я приподнял одну бровь, надеясь разглядеть алчность во взгляде Борзых.
— Ну давайте, только тихо, — он встал с колена, недовольно поджав губы.
Виктор повёл нас обратно на холм, где ещё недавно кипел бой. Дорога назад оказалась длиннее. Мы крались, постоянно прислушиваясь и осматриваясь по сторонам.
Территорию схватки было легко узнать. Места, где были тела поверженных нами небольших монстров, покрылись какой-то непонятной чёрной субстанцией.
Я присел, потрогал пальцем тёмное отложение, запачкавшее мох вокруг. Складывалось впечатление, что это мелкие частицы торфа вперемешку с крупицами мела.
— Эта тварь может вернуться? — сжимая в руке пистолет, поинтересовался Иван.
— Может, но маловероятно, — прислушиваясь к пению птиц и жужжанию насекомых, сказал Виктор, — он обычно заходит в прорыв с десятком групп филантов, сопровождает их на охоте, а в случае неудачи поедает всех убитых и тех, кто не успел убежать.
— Но… — хотел что-то возразить Иван.
— Слышишь птиц и насекомых? Они поют и шумят. Значит, что этих мелких тварей рядом нет. Наша живность в пограничной полосе уже давно адаптировалась и научилась прятаться. Если филантов рядом нет, то и чистильщика не будет.
«Антон, я покопался в твоей памяти, — мысленно обратился я к реципиенту, — поправь, если ошибаюсь: у тебя в академии был предмет, на котором вы изучали бестиарий монстров».
«Был такой».
«Филанты — это же монстры, схожие с земными земляными осами, или, как у вас их называют, летающие волки?»
«Да, ты прав, это они. Охотятся стаями от десяти до тридцати особей в каждой. На крупные цели обычно не нападают, довольствуясь птицами, насекомыми и живностью не больше собаки, но в момент жора проявляют повышенную агрессию и способны напасть на крупных животных и даже на человека».
«По всей видимости, этот момент у них сейчас?»
«Ага», — согласился со мной реципиент.
«Так, а чистильщик — это же стая жуков-трупоедов, объединяющихся в момент жора?»
«Абсолютно верно. У этих двух видов летающих монстров симбиоз: одни охотятся, вторые доедают. Если же филантов кто-то убивает, мелкие жуки поедают их и впадают в ярость, уничтожая всех вокруг».
«Сейчас они уже отомстили за эту стаю летающих волков, успокоились и, скорее всего, доедают остатки трапез за другими группами филантов. Нам здесь ничего не угрожает».
«Я думаю, ты прав, Егор. Вот только странно, чего так боится наш сопровождающий?»
«Думаю, он просто набивает себе цену».
— Дружище, убери пистолет, — попросил я Ивана.
Тот вопросительно посмотрел на меня.
— Не будет никакого нападения больше, да и своим пистолетом ты ничего не сделаешь. Вспомни, что говорили в бестиарии про филантов и чистильщиков.
Давыдов застыл на мгновение, потом ухмыльнулся и засунул пистолет в карман.
Я стал оглядываться по сторонам, пытаясь отыскать место схватки чистильщика с людьми. Вот, кажется, это оно: несколько крупных чёрных пятен, каждое диаметром около двух метров.
Жуки основательно объели всю органику, оставляя нетронутым остальное. Поковырявшись в тёмной сухой субстанции, мы отыскали несколько револьверов, два магических пистоля и сотню патронов к ним. Также обнаружили пряжки от ремней, металлические фляги, ножи, несколько банок консервов и пару сотен медных рублей. Но ни одного золотого, и тем более макра. Как-то бедненько.
Семён проявлял особое рвение в поисках. Успокоился только когда отыскал целую голову от своего топора и частично обглоданную рукоять, видимо, пропитавшуюся кровью и привлекшую этим жуков.
С мрачным видом изучая остатки сильно изъеденного деревянного топорища, наш дровосек с неохотой выкинул ручку, не забыв, впрочем, забрать клин, который был выполнен из кости с рунными надписями.
Ох, не удивлюсь, если топорик у нашего крестьянина окажется непростой.
Да и от самого владельца можно ещё сюрприза какого-нибудь ожидать. Одно только мастерское владение топором чего стоит. Если же вспомнить, что бежавшие с ним крестьяне называли его подкидышем и держались в стороне, то можно предположить, что здесь спрятана интересная история.
— Идём дальше, — я махнул рукой, после того как найденные трофеи оказались в наших сумках.
— Надо уйти в сторону, пока вот этих, — Виктор указал на крупные тёмные пятна на мху, — не спохватились их друзья.
— Хорошо, пошли, — я двинулся за проводником, а под нос себе промычал, — веди нас, Сусанин, веди нас, герой. Идите вы на, я и сам здесь впервой! — улыбнулся и подкрутил свободной левой рукой свой ус.
Минут пятнадцать мы шли по склону холма в восточном направлении, потом наконец поднялись на него. С другой стороны он был крут, местами виднелись голые камни.
— Мы почти на месте, здесь дорогу пока не видно из-за густой растительности, но примерно с середины спуска её уже можно будет разглядеть, — сказал Виктор перед тем, как начал движение.
«Там внизу какие-то возгласы, ругань», — предупредил меня реципиент.
— Подпоручик, вы слышите голоса?
Виктор замер на месте, стал прислушиваться.
— Похоже, там кто-то есть. Будем обходить? Но на это уйдёт часа два, — он уставился на меня вопросительно.
— Нет, хватит! — твёрдо сказал я, — давай посмотрим, что там.
— Но… — он попытался возразить мне.
— Ты же с другими офицерами приплыл на этот берег как раз за этим? — у меня начал разгораться интерес к происходящему здесь безумию.
— Пойдём левее, я знаю, где можно тихо спуститься,
