— И отец их тоже его терпеть не мог. Абель Нидек нисколько не был похож на Феликса Нидека, совсем. Он не прогонял Маррока, нет, он просто с ним не общался. Хотя они и бывали-то тут редко, как и Мерчент. Насколько я понимаю, Мерчент за Маррока вступалась ради Феликса. Иногда он ночевал в спальне наверху, в задней части дома иногда ночевал в лесу. Он мог спокойно устроить себе лагерь в лесу. Ему это нравилось. Нравилось бывать в одиночестве.

— А откуда он здесь появился? Вы не знаете?

Гэлтон покачал головой.

— К Феликсу постоянно люди приезжали, его друзья… черт, да со всего света. Этот парень азиат, может, индус не знаю. С достаточно темной кожей, черными волосами отлично говорит по-английски, как и все друзья Феликса. Но, сам понимаешь, для Мерчент он был староват, ему лет было, наверное, как самому Феликсу, хотя так и не скажешь. Но я могу судить о его возрасте, потому что он здесь появлялся, когда Мерчент еще маленькой девочкой была.

Гэлтон огляделся по сторонам, будто проверяя, не подслушает ли их кто-нибудь.

— Вот что я тебе скажу, — доверительно произнес он. — Мерчент как-то говорила об этом с Бесси. Сказала: «Феликс сказал ему присматривать за мной, защищать меня. А кто будет меня от него защищать, вот вопрос!»

Гэлтон откинулся на спинку стула и рассмеялся. Отхлебнул хороший глоток кофе.

— На самом деле, с ним все нормально. Чего уж, когда Абель и Селия погибли, он приехал сюда, был вместе с Мерчент, чтобы она не чувствовала себя одиноко. Вот тогда она действительно в нем нуждалась, полагаю. Но долго это не продлилось. Так что ты вовсе не обязан позволять ему долго здесь оставаться, сам понимаешь. Теперь это дом твой, сынок, и людям придется к этому привыкать. Это теперь не дом Феликса. Феликса уже давно нет с нами.

— Что ж, буду готов к его визиту, — ответил Ройбен.

— Как я уже сказал, на самом деле он парень неплохой. Его тут все знают. Он просто из тех странных людей, что шатаются по всему миру, каких тут много бывало. Но теперь это твой дом.

Ройбен проводил Гэлтона до дверей.

— Если хочешь, приходи вечером в «Таверну», выпьешь с нами, — сказал тот. — Будем праздновать то, что кто-то разделался с кошкой, которая забрала моего пса!

— «Таверна»? А где здесь «Таверна»?

— Сынок, мимо не проедешь. Прямо по дороге.

Ройбен закрыл дверь за Гэлтоном и пошел в библиотеку.

Открыл папку с документами на дом, которую переслал ему Саймон Оливер. Был же рукописный список подрядчиков и работников коммунальных служб, который составила для него Мерчент в последний час своей жизни. Может быть…

Где-то должна быть копия.

И он нашел ее.

Быстро проглядел список. Вот он, Томас Маррок. «Друг семьи, появляется время от времени. Может попросить разрешения переночевать в лесу у дома. Старый друг Феликса. На твое усмотрение. Никаких особых привилегий. Как пожелаешь».

Он поднялся наверх и обнаружил Лауру в ее кабинете.

Рассказал ей все, что узнал от Гэлтона.

Они сели в «Порше» и поехали в Нидек.

Нидек, как и сказала ему в свое время Мерчент, оказался типичной глубинкой, в нем не насчитывалось и пары сотен жителей. В городке была единственная улица, узенькая, на многих магазинчиках висели таблички «Продается», а «Таверна» оказалась рядом с единственной в этих местах заправкой и круглосуточной бакалейной лавкой. Она тоже была выставлена на продажу.

Они вошли в уютную небольшую столовую. Народу внутри было достаточно. Обстановка была деревенской, стены были обшиты нестругаными досками, в углу пожилой мужчина играл на гитаре, напевая какой-то печальный кельтский мотив. На столах лежали скатерти в красно-белую клетку и стояли свечи.

Трактирщик сидел в своем небольшом кабинете, закинув ноги на стол, читая книжку в мягкой обложке и одним глазом глядя в небольшой телевизор, где показывали очередную серию «Дымка из ствола».

Ройбен спросил его, не знает ли он человека по имени Маррок и не снимал ли он здесь комнату на этой неделе.

— Ага, был он тут, — ответил трактирщик. — Но у меня не останавливался, нет. Я думал, остановился в доме Нидеков, на холме. На самом деле, мне кажется, он всегда там останавливается. Или раньше останавливался, до недавнего времени. Но он тут был, да.

— Вы, случайно, не знаете, откуда он родом? — спросил Ройбен.

— Ну, он всегда по миру путешествовал, так вот и не скажешь. Кажется, вчера вечером говорил, что был в Мумбае. А как-то раз сказал, что прибыл из Каира. Не знаю, был ли у него постоянный дом где-то. Почту он всегда получал в старом доме, насколько я знаю. Погоди, слушай, кажется, ему сегодня письмо пришло. Почтальон сюда принес, сказал, что не имеет права носить в тот дом теперь. Оставил здесь, чтобы я ему отдал, когда он появится.

— Может, я ему письмо передам, — сказал Ройбен. — Я из дома Нидеков.

— Да, я знаю, кто ты такой.

Ройбен представился, извинившись, что не сделал этого раньше.

— Ничего страшного, — ответил трактирщик. — Я тебя уже знаю. Тут тебя теперь все знают. Рады, что в старом доме будет новая семья. Рад с тобой познакомиться.

Трактирщик вышел в столовую, а потом вернулся с письмом в руке.

— Жена его вскрыла, не поняв, кому оно. Потом увидела, что оно Тому Марроку. Все остальное не на английском, так что прости. Скажи ему, что это мы оплошали.

— Благодарю вас, — ответил Ройбен. Ему еще никогда не доводилось красть почтовое отправление, защищенное федеральным законом, и он почувствовал, что слегка краснеет.

— Если он зайдет, скажу ему, что ты дома и забрал письмо.

— Это будет лучше всего, — ответил Ройбен.

Сидевший у бара Гэлтон помахал рукой и поднял бокал с пивом, когда Ройбен и Лаура выходили из «Таверны».

Они поехали обратно.

— Нельзя верить ничему, что говорил тот человек, — сказала Лаура. — Ни по поводу «других», ни по поводу его намерений. Это все ложь.

Ройбен глядел прямо перед собой. У него была одна мысль на этот счет. Что страж уже был в доме, вчера, еще до того, как они приехали.

Как только они оказались в гостиной, он открыл письмо. Был уверен, что, раз оно принадлежало погибшему существу, теперь незачем об этом беспокоиться.

Письмо было написано такими же странными буквами, которые он уже видел единожды. Когда глядел на дневник Феликса.

Три страницы, и ни единого слова, которое он мог бы понять. Но вот что-то, что, судя по всему, является подписью.

— Пойдем, — сказал он. Повел Лауру вверх по лестнице, в небольшой кабинет Феликса. Включил верхний свет.

— Он пропал, — сказал он. — Дневник Феликса. Он лежал тут, на столе.