— На самом деле это неправда, — почти благожелательно проговорил Себастьян. — И я мог бы возразить, что это вы решили покончить с ней, пока не подумали, что я могу ею заинтересоваться.

— Последнее, чего я хочу, — это заиметь одну из твоих потаскушек, которой она, — он резко мотнул головой в сторону Аннабел, с ужасом наблюдавшей за развертывающейся ссорой, — скоро может стать.

Внутри у Себастьяна все перевернулось.

— Осторожнее, — предупредил он, Голос его звучал с опасной мягкостью. — Вы оскорбляете леди.

Лорд Ньюбери выкатил глаза.

— Я оскорбляю шлюху!

Ну вот и все. Себастьян Грей, человек, всегда уходивший прочь от конфликтов, человек, проведший всю войну вдали от переднего края, отстреливавший противников поодиночке, человек, считавший гнев чем-то непрофессиональным…

Он озверел.

Он не думал ни о чем в этот момент, он даже ничего не ощущал, он понятия не имел, что говорится и делается вокруг него. Все его существо сжалось и скрутилось, жуткий первобытный крик вырвался из его горла… Он не больше мог его контролировать, чем остальное свое тело, которое бросилось вперед, почти перелетело разделяющее их пространство и сбило дядю на пол.

Они задели столик, и масса тела лорда Ньюбери расщепила дерево, а два канделябра с зажженными свечами кувырком полетели на ковер.

Раздался крик. Себастьян смутно видел, что кто-то затоптал пламя, но весь дом мог гореть в огне, и это не отвратило бы его от намеченной цели.

Обхватив крепкими пальцами горло дяди, он прорычал:

— Извинись перед леди! — Коленом он нажал туда, где было всего больнее.

Ньюбери взвыл от этого оскорбительного удара.

Большие пальцы Себастьяна давили на кадык Ньюбери.

— Это не похоже на извинение.

Его дядя яростно сверкнул глазами и плюнул ему в лицо.

Себастьян даже не поморщился.

— Извиняйтесь, — повторил он, выговаривая каждый слог четко и жестко.

Люди вокруг кричали, кто-то даже ухватил его за одну руку, пытаясь оторвать от дяди, пока он его не убил. Но Себастьян не мог осознать, что они говорят. Ничто не могло проникнуть сквозь жаркий рев гнева, заполнившего его голову. Он служил в армии. Со своего снайперского насеста он застрелил больше дюжины французских солдат, но ни когда не испытывал желания видеть другого человека мертвым.

Но, Боже, сейчас он жаждал этого.

— Извиняйтесь, или, помоги мне Господь, я вас убью, — отрывисто выплюнул он. Он сильнее сжал пальцы и со злорадством почувствовал, как наливается темной кровью лицо дяди и выпучиваются его глаза…

А затем его оторвали от Ньюбери и держали за руки, и Эдвард, задыхаясь от усилия, прошипел:

— Возьми себя в руки.

— Извинитесь перед мисс Уинслоу! — прорычал Себастьян, обращаясь к дяде и стараясь освободиться от сковывающих его рук. Но Эдвард и лорд Челлис крепко держали его.

Два других джентльмена помогли лорду Ньюбери подняться в сидячее положение там же, на полу, среди мусора от перебитых ими безделушек со столика. Он хватал ртом воздух, и кожа его все еще была жуткого розового оттенка, но в нем хватало ненависти, чтобы попытаться плюнуть на Аннабел, хрипло изрыгая:

— Шлюха!

Себастьян снова испустил бешеный рев и бросился на дядю, таща за собой Эдварда и лорда Челлиса. Они вместе пробежали несколько шагов, но им удалось сдержать Себастьяна до того, как он добрался до дяди.

— Извинись перед леди! — рявкнул он.

— Нет.

— Извинись! — взревел Себастьян.

— Все в порядке, — сказала Аннабел. Или не сказала… Даже она не могла пробиться сквозь пелену гнева, застилавшего ему глаза.

Он рванулся вперед, снова пытаясь добраться до дяди. Кровь стучала в его висках, пульс бешено ускорился, все тело содрогалось от жажды битвы. Он хотел причинить вред этому негодяю. Хотел искалечить его. Но Эдвард и лорд Челлис не отпускали его. Поэтому, выровняв усилием воли свое дыхание, он заявил:

— Извинитесь перед мисс Уинслоу, или, Бог свидетель, я потребую у вас сатисфакции.

Несколько голов круто обернулись к нему. Неужели он предложил дуэль?! Даже Себастьян сам не был в этом уверен.

Но лорд Ньюбери, только что вскарабкавшийся на ноги, сказал:

— Уберите его от меня.

Несмотря на уговоры двух мужчин, пытавшихся его оттащить, Себастьян отступать не собирался. Он наблюдал, как Ньюбери отряхивал рукава, и мозг его сверлила мысль: это неправильно. Не может это закончиться тем, что его дядя спокойно уйдет. Это было несправедливо и неправильно. И Аннабел заслуживала лучшего итога.

И поэтому ясным звучным голосом он произнес:

— Назовите своих секундантов.

— Нет! — вскричала Аннабел.

— Что, черт побери, ты творишь? — прошептал Эдвард и дернул его в сторону.

Лорд Ньюбери медленно обернулся и с потрясенным видом уставился на него.

— Ты сошел с ума? — прошипел Эдвард тихо, но доходчиво.

Себастьян наконец вырвался от Эдварда.

— Он оскорбил Аннабел, и я требую сатисфакции.

— Он твой дядя!

— Я его не выбирал.

— Если ты его убьешь… — Эдвард отчаянно затряс головой. Он посмотрел на лорда Ньюбери, затем перевел взгляд на Аннабел, снова на Ньюбери, наконец сдался и с выражением полной паники на лице повернулся к Себастьяну: — Ты его наследник. Все подумают, что ты убил его ради титула. Тебя бросят в тюрьму.

«Скорее всего, повесят», — мрачно подумал Себастьян. Но продолжал стоять на своем:

— Он оскорбил Аннабел.

— Мне это безразлично, — сказала она, втискиваясь между ним и Эдвардом. — Честно, мне все равно.

— А мне нет.

— Себастьян, пожалуйста, — взмолилась она. — Это только запутает все окончательно, и тебе же будет хуже.

— Подумай, — настаивал Эдвард. — Ты ничего этим не достигнешь. Ровным счетом.

Себастьян в глубине души понимал, что они правы, но не мог достаточно успокоиться, чтобы принять их совет. Всю его жизнь дядя его оскорблял. Он обзывал его, давал презрительные прозвища, иногда справедливые, но чаще нет. Себастьян отмахивался от этого, потому что такова была его натура. Но когда Ньюбери оскорбил Аннабел…

Вынести это было невозможно.

— Я знаю, что я не… не та, кем он меня назвал, — мягко промолвила Аннабел, кладя руку ему на плечо. — И я знаю, что вы тоже это знаете. Только это имеет для меня значение.

Однако Себастьян жаждал мести. Он ничего не мог с этим поделать. Это было мелко и по-детски, но он хотел причинить дяде ощутимый вред. Он жаждал унизить его. И это стремление вполне согласовывалось с другой единственной целью его жизни: сделать Аннабел Уинслоу своей женой.