Такой красивый мужчина. Странно, но вдруг, лежа рядом с ним, она на долю секунды увидела образ темноволосого мальчика, играющего на высоких каменных стенах рядом с морем, непохожим на то, которое омывало берега Акоры. Очень странно.

– У тебя нет брата, – сказала она.

Он прошептал что-то похожее на согласие. Безусловно, есть сестра, но нет брата. Но откуда тогда появился темноволосый мальчик? Возможно, просто видение, мираж с волнообразными светящимися краями.

Но это не могло быть одним из ее видений, потому что не причиняло ей боль. Наоборот, она чувствовала полное умиротворение, как будто ничто во вселенной не беспокоило ее.

Мальчик… засмеялся и бросил в воздух камушек, который закрутился, завертелся и упал где-то там, где она не видела, и круги на воде разошлись во все стороны…

Камень, брошенный в озеро. Ройс что-то говорил об этом ее матери. Что-то о вере и убеждениях, на которых зиждется жизнь…

Она не должна спать, времени слишком мало. Кассандра открыла усталые глаза и увидела серую полоску горизонта.

Нет, не сейчас. Не так скоро. Слезы жгли ей глаза.

– Кассандра?

Голос Ройса казался неокрепшим после сна, он сделал над собой усилие, пытаясь проснуться.

– Тсс, – прошептала она, слегка поглаживая его волосы. – Ничего.

Он что-то пробормотал, наверное, опять ее имя, и крепко обнял ее. Лежа в его объятиях, она не спала, глаза ее были широко открыты, и Кассандре хотелось, чтобы вернулся темноволосый мальчик, но этого не произошло.

– Пусть судьба будет к вам благосклонна, – сказала Кассандра.

Шеренги мужчин, стоявших вдоль причала, склонили головы. Они были молоды, прошли хорошую воинскую подготовку, все как на подбор. Мужчины из легионов, охранявших дворец. Мужчины, которые, если им представится возможность, отомстят за ванакса; они будут сражаться до тех пор, пока не восторжествует справедливость.

Ройс стоял впереди. На нем был килт акорского воина. Волосы он убрал со лба и завязал тонкой кожаной лентой. На солнце его кожа приобрела блестящий* золотистый оттенок. Левая рука покоилась на рукояти меча.

– Наверное, тебе следовало взять свой тростниковый меч, – нежно сказала она.

Он сразу вспомнил и засмеялся.

– Я жалею, что не взял его. На самом деле мне следовало взять сотню таких. Разве ты не видишь всех этих крепких мужчин с тростниковыми мечами?

Зрелище было таким нелепым, – акорские воины, вступающие в битву, держа в руках тростниковые мечи, – что она внезапно рассмеялась. Те, кто стоял поблизости, посмотрели на нее с удивлением. Она тотчас успокоилась. Ей не следовало этого делать. Вся ситуация была так удручающа.

– Я искренне надеюсь, что ты будешь осторожен, – сказала она, подавив в себе желание дотронуться до него.

– Я всегда осторожен, – ответил он.

Она заметила в глубине его глаз что-то такое, что напугало ее, но тут же решительно отбросила тревожные мысли.

Вскоре начался прилив. Она стояла неподвижно, думая, что сказать ему на прощание, но так ничего и не произнесла. Вдруг он наклонился к ней, поцеловал в щеку и сказал:

– Постарайся не беспокоиться сильно.

Тысячи ответов звучали в ее голове, но ни одного не Произнесла она вслух. Так она стояла, молчаливая и одинокая, глядя ему вслед.

Вернувшись во дворец, Кассандра решила навестить Амелию. Она почти не видела племянницу после взрыва на Играх и была поражена тем, как сильно малышка изменилась. Девочка, безусловно, подросла, ее волосы стали гуще, но главное – она была более подвижна. Ее когда-то голубые глаза теперь стали почти карими, как у ее матери, и, казалось, принадлежали не ей, а взрослой женщине.

– Как она спит? – спросила Кассандра Джоанну, так как всем молодым матерям обычно задают этот вопрос.

– Довольно хорошо. Она все еще просыпается около полуночи, но поест и снова засыпает до шести утра. Это на самом деле не так уж плохо.

–. Она очень милая.

– Да, действительно. Ты уже скучаешь по Ройсу.

– Я не… он только что отплыл, с чего мне по нему скучать?

– О, ради Бога, Кассандра, я начинаю скучать по Алексу, когда он выходит из комнаты. Ты на самом деле считаешь, что не такая?

– Ты любишь Алекса.

– Конечно, люблю, а ты любишь Ройса.

Любуясь племянницей, Кассандра сделала вид, что не поняла.

– Я никогда этого не говорила.

– Я тоже не часто говорю, что по утрам встает солнце. И то, что я этого не делаю, на солнце абсолютно не влияет.

Нет, не влияет. Природа со всеми ее тайнами существует независимо от интересов смертных. Она любила Ройса.

Ну конечно, любила. Как могла она его не любить? Она знала, что любит его уже давно, возможно, с того самого головокружительного утра в Лондоне. Ни ее сердце, ни ее разум не могли с тех пор успокоиться.

Но находились в полном согласии.

Любовь, желание, страсть – зачем выяснять, что главное, ведь это все равно не сможет поколебать ее. Она действительно любила его, теперь она это осознала. Она чувствовала себя так спокойно.

Записка Дейлоса. Ее принес вместе с корзиной белых лилий маленький мальчик, нанятый для этого. Он дожидался ее на внутреннем дворе дворца и подошел к ней, как только она появилась.

– Один господин просил передать вам это, принцесса. – Он застенчиво посмотрел на нее.

Она взяла корзину, вдохнула запах лилий и подумала, что эти цветы никогда ей не нравились.

– Кто дал их тебе?

– Не знаю, принцесса. Господин не сказал своего имени.

Она остановилась, посмотрев на него поверх цветов, лепестки которых, белые, как рыбье брюшко, слегка потемнели по краям.

– Как он выглядел? Мальчик задумался.

– Он был стар, но не так стар, как мой отец, значит, наверное, он был молод. Лицо худое, но крепко сложен.

Дейлос… или тысяча других мужчин. Но сколько из них прислали бы ей лилии?

Она поблагодарила мальчика и отпустила его. В своей комнате она внимательнее осмотрела корзину. И вскоре нашла записку с абсолютно излишней угрозой: «Приходи, или в ход пойдет «греческий огонь». Погибнут тысячи. Приходи одна».

Нет, этого не случится. Но смерть придет в Илиус в этот солнечный летний день. Видение поведало ей об этом.

Она взяла на руки племянницу, и та, такая спокойная и теплая, уютно устроилась у нее на груди. Свою тяжеленькую головку Амелия сонно положила ей на плечо. При каждом вдохе и выдохе она пускала маленькие пузырики.