Они посмотрели друг на друга. Ройс медленно произнес:

– Если только не появится герой. Разве не это сказал Меллинос? Объявится некто, кто пообещает спасти их, вернуть все на свои места. Возможно, он не будет любимцем народа, некоторые даже будут бояться его, но рано или поздно к нему начнут прислушиваться.

Кассандра глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

– Думаю, ты только что описал план Дейлоса.

– Он мог узнать о «греческом огне»?

– Возможно, – неохотно признала она. – Он был на совете. Он мог увидеть или услышать то, чего не должен был, затем использовать свой авторитет, чтобы побольше об этом разузнать.

– Формула включает в себя серу? Кассандра колебалась лишь одно мгновение.

– Да, сера используется. В состав также входит черное масло, которое в некоторых местах сочится из-под земли, и… другие вещества.

Он не стал спрашивать у нее, какие именно. У Кассандры создалось отчетливое впечатление, что он не хочет обладать таким знанием.

– Необходимо снова обыскать Дейматос, – сказал Ройс, – а также другие малые острова.

Кассандра кивнула.

– Мы должны действовать быстро. Времени очень мало.

Ройс все еще держал ее, но уже нежно. Он притянул ее ближе, и его теплое дыхание коснулось ее щеки.

– Кассандра… ты ведь знаешь, что если Атрей… то есть если он не выживет… будет устроено очередное испытание, не так ли?

– Именно так…

– Существует ли возможность, что Дейлос представит дело таким образом, будто прошел его и выжил? Может ли он убедить людей в том, что он избранный, на самом деле не являясь им?

Она ответила решительно, без тени сомнений:

– Нет, это исключено.

Он немного отстранился, чтобы заглянуть в ее глаза.

– Почему ты так в этом уверена?

– Я видела Атрея после его испытания. Были… знают. Их нельзя ни с чем спутать.

– А эти знаки известны всем мужчинам и женщинам Акоры?

– Нет, о них знают только несколько… посвященных в самые сокровенные тайны.

– Дейлос среди посвященных?

– Нет, конечно, нет. – Сама мысль показалась Кассандре абсурдной. – Посвящены очень немногие, и он бы никогда не вошел в их число.

– На данный момент сколько человек в Акоре могли бы узнать настоящего избранного?

– Точно не знаю… немного. – Когда она поняла, к чему он клонит, ее наполнил ужас. Так мало людей стояло между безжалостным сумасшедшим и власти, к которой он стремился. – Возможно, двадцать… не более тридцати.

Ройс с горечью произнес:

– Вы еще более уязвимы, чем себе представляете.

Она в отчаянии тряхнула головой, стараясь отогнать мысль о столь ужасной возможности, которую подсказала Ройсу холодная логика и здравый смысл. За долгую историю Акоры еще никто не пытался занять место ванакса путем предательства.

– Вам просто везло, так как не составляет большого труда расправиться с двадцатью или тридцатью посвященными. Их даже не обязательно убивать. Можно просто где-нибудь запереть. – Его глаза потемнели. – Дейлос это хорошо умеет делать.

– Это недопустимая мысль. Если бы это произошло, Акора была бы уничтожена.

– Тогда мы должны сделать все, чтобы этого не случилось, – мрачно проговорил Ройс. – Так или иначе, Дейлос должен умереть.

У Кассандры вырвался легкий смешок, который привел в замешательство их обоих.

– В этом есть некая ирония, – объяснила она в ответ на его удивленный взгляд. – Дейлос всегда искал возможность убить Атрея. Однако Атрей, если бы мог, сказал бы, что Дейлоса нельзя убивать. Он сказал бы, что его необходимо взять живым, не подвергая риску жизни других людей. Что его нужно судить открытым судом, публично предъявить обвинение и дать возможность защищать себя.

– Все это заслуживает похвалы, – сказал Ройс. – Но ты должна понимать, что если бы такая же публичность окружала и церемонию выбора ванакса, если бы больше двадцати человек знали, как подтвердить этот выбор, было бы абсолютно невозможно узурпировать эту должность.

– Ты хочешь сказать, что сторонники «Гелиоса» правы? – бросила ему вызов Кассандра.

– Нет, если они действительно имеют отношение ко всем этим актам жестокости. Однако если их попросту используют, а я думаю, так и есть, тогда в их словах есть смысл.

Ройс ожидал, что Кассандра будет шокирована или даже взбешена, но она просто вздохнула.

– Возможно, ты прав. Честно говоря, я не знаю. Может статься, что Акора должна измениться настолько во многом, о чем я даже и не думала. Но этот вопрос следует оставить на будущее. – Она взглянула на небо, чтобы определить, как далеко продвинулось солнце с полудня. Затем мягко произнесла: – Елена, должно быть, уже начала.

– Тогда пойдем. По крайней мере разделим тяжесть ожидания с Джоанной и твоими родителями.

Однако когда они вошли во Дворец, то не нашли ни одного члена семьи. Их не было ни в коридоре около комнаты, где проходила операция, ни где-либо поблизости.

– Возможно, они покинули здание из-за пожара, – предположила Кассандра. – Может быть, они сейчас ищут нас.

– Может быть… – Ройс замолчал, увидев, что к ним спешит его сестра.

– Вот вы где, – воскликнула она. – Я разослала слуг, чтобы найти вас, но среди всей этой суматохи во дворе…

Кассандра крепко сжала руки.

– Атрей… он?..

– Он в том же состоянии, – сказала Джоанна. Увидев замешательство в глазах Кассандры, она указала на скамью под окном в коридоре. – Давайте присядем.

– Нет, просто скажи мне, что случилось.

Брат и сестра обменялись взглядами. Джоанна мягко произнесла:

– Когда начался пожар, Елена еще не приступила к операции. Она задержалась, чтобы посмотреть, нет ли раненых, которым необходима ее помощь. – Она снова взглянула на брата, который придвинулся ближе к Кассандре. – Когда она пошла об этом разузнать, то споткнулась на лестнице и упала.

– Нет… Только не это. Она нужна нам…

– Кассандра, Елена сломала руку. С ней все будет в порядке, но она не сможет оперировать.

К Кассандре пришла запоздалая мысль, что ей было бы все-таки лучше присесть. Такого поворота событий ей не представлялось ни в одном из тех видений, которых она опасалась.

– Есть кто-нибудь еще? – спросил Ройс.

Мог ли вообще быть другой целитель, которому можно было бы доверить жизнь ванакса?

– Есть один старик, – сказала Джоанна. – Он в свое время обучал Елену, но ему почти восемьдесят, и он не делал ни одной операции уже в течение десятка лет, тем более такой сложной.