– Отцовскую машину разбивать не жалко было?

– Другого выхода не было. Я, когда сил поднабрался, встал, увидел, что денег нет… Не до жиру, быть бы живу! Кое-как дошел до тачки, завел, выехал. Остальное вы знаете.

– Знаем, да не все. Теперь у меня к тебе главный вопрос, в обмен на который я гарантирую тебе жизнь. Где труп адвоката Машковцова?

Васьков удивленно посмотрел сначала на меня, потом на следователя:

– Чей труп? Юрия Эдуардовича Машковцова? А я-то откуда знаю, где он? Я месяц в больнице пролежал, мало ли кто мог его за это время убить?

– Олег, Машковцов исчез в день нападения на Желомкину. У меня есть все основания полагать, что его убийство – твоих рук дело.

– Вы хотите повесить на меня еще одно убийство и при этом говорите, что поможете мне избежать смертной казни? Вы меня что, за дурака считаете?

– Успокойся. Посмотри на ситуацию со стороны. У тебя два подельника – трупы. На них ты сможешь свалить все, что угодно, любые преступления. Что касается Машковцова, то меня интересует только его труп. Его тело. Мне совершенно безразлично, где и как его убили. Решайся, Олег. В обмен на информацию о Машковцове я гарантирую тебе жизнь.

– Он о чем говорит? – спросил Васьков следователя.

– Я в вашем разговоре не участвую, – объяснил свою позицию Владимиров. – Представь, что меня здесь нет.

– Еще раз повторите, что вы хотите от меня узнать?

– Охотно поясню, – ответил я. – Ты продумал многоходовое преступление. Во время нападения на Желомкину ты был загримирован под адвоката Машковцова, по городу вы перемещались на его машине, с награбленными деньгами приехали в его садовый домик. Если бы твои подельники не опередили тебя, ты бы мог уехать далеко-далеко и чувствовать себя в полной безопасности. Кстати, ты куда думал податься?

Васьков невесело вздохнул:

– В Сочи или в Крым. Там, говорят, классно. Купил бы себе домик у моря, женился и забыл бы про эту проклятую Сибирь, где летом приходится в куртке ходить.

– Все почему-то хотят в Сочи, и никто не задумывается, что там каждый новый человек на виду. Местная милиция тебя бы в два счета вычислила. Но это так, к слову. Вернемся к нашим баранам. Для успешного исполнения твоего замысла тебе просто необходимо было нейтрализовать Машковцова. Согласись, ерунда бы получилась: ты пошел открывать его гараж и столкнулся бы нос к носу с Юрием Эдуардовичем. А вот еще вариант: через час после нападения мы задерживаем Машковцова и выясняем, что он не имеет никакого отношения к налету на Шахиню. Тогда ниточка сразу же привела бы к тебе.

– Почему ко мне?

– Потому что ты был его зятем, знал, где лежат ключи от гаража, и все такое прочее. Если бы Машковцов был жив, то мы бы искали не адвоката, а кого-то из его окружения. Так где он?

– Кто? Машковцов? Понятия не имею. Он что, до сих пор не объявился?

– Я вижу, наш разговор зашел в тупик. Что ж, давай прощаться. Я дважды свое предложение повторять не буду. Не хочешь говорить – не надо.

– Подождите, давайте проясним ситуацию. Почему вы вообще решили, что Машковцов мертв? Как я понимаю, тело его не нашли?

– Юрий Эдуардович пропал без вести восемнадцатого мая. Утром он пошел на работу и исчез. Перед уходом он забрал из дома крупную сумму денег. Куда, по-твоему, он делся? Из всех людей на Земле в его исчезновении были заинтересованы только ты и твои подельники. Я тебя еще раз призываю: посмотри на ситуацию со стороны. Все нити ведут к тебе. Я предлагаю тебе уместный торг: мне – труп, тебе – жизнь. Я же не спрашиваю, как вы его убили, где и зачем. Мне нужно только его тело. От убийства Машковцова ты с легкостью открутишься. Скажешь, Здрок со Степановым его убили, а ты рядом стоял и не мог им помешать, так как сам боялся за свою жизнь. За недонесение об убийстве тебе дадут полгода, которые растворятся в сроке за разбой.

– Вот черт, – занервничал Васьков. – Сейчас вы уйдете, а через неделю мне предъявят обвинение в убийстве Машковцова, и я никому не смогу доказать, что не имею к его исчезновению ни малейшего отношения. В суде меня даже слушать не будут: четыре трупа есть, пятый прицепом пойдет. Вам звездочку за раскрытие дадут?

– Если бы мне за каждое раскрытое убийство давали очередное звание, я бы уже маршалом был. А если бы медаль давали, то у меня наград было бы как у Брежнева. На спину бы их вешать пришлось.

– Тут что-то не то. – Васьков поерзал на табурете, почесал подбородок, посмотрел на зарешеченное окно. – Трупа нет, а вы так уверенно говорите об убийстве. Когда я видел Машковцова в последний раз, он был жив и здоров. Месяц я о нем ничего не слышал, и вот теперь выясняется, что он исчез, а виноват в этом я. Так дело не пойдет.

– А как пойдет? – вкрадчиво спросил я.

– Вы меня ставите в безвыходное положение. – Васьков указательным пальцем потрогал выемку на черепе, поморщился. Любое прикосновение к имплантированной пластине доставляло ему физическую боль. – Давайте так: я расскажу вам о моем последнем свидании с Машковцовым, а выводы вы сделаете сами.

Мы со следователем переглянулись. «Сейчас он нам наврет с три короба», – прочитал я в глазах Владимирова и молча с ним согласился.

– Дело было так, – начал Васьков. – В начале мая, число точно не помню, я приехал на вокзал, хотел перекусить в буфете. На втором этаже, там, где кассы, я чуть нос к носу не столкнулся с Машковцовым. Не знаю зачем, но я пошел за ним следом. Он меня не заметил, остановился у телефона-автомата и позвонил. Я стоял за его спиной и весь разговор слышал от начала и до конца. Он говорит: «Любимая, я взял билеты на четверг восемнадцатого мая. Будь готова, утром уезжаем». Пока он не обернулся, я отошел в сторону. Машковцов, довольный такой, спустился на улицу, а я пошел в зал ожидания, сел на лавочку и продумал весь план нападения на Шахиню от начала и до конца. Если бы я не услышал этого разговора, я бы даже пальцем не пошевелил, а тут удача сама шла в руки. Мой несостоявшийся тесть уезжает с любовницей в командировку, почему бы мне не замаскироваться под него? Не на один же день он едет! Пока вернется, пока даст объяснения, где он был и что делал… А поехал-то он с любовницей! Дураку понятно, что на первых допросах юлить будет, туман напускать.

– Почему ты решил, что он собрался поехать с любовницей? – спросил я.

– Он обратился к ней по телефону или «любимая», или «милая», как-то так. Жене же он не будет говорить «любимая». Кто жену по телефону любимой называет? Никто. Жена она и есть жена, чего с ней церемониться, нюни разводить?

– А с чего ты взял, что он едет в командировку, а не в отпуск?

– Кто его в отпуск одного отпустит? В командировку, в соседний город – самое то! Прихватил с собой чувиху и балдей, наслаждайся жизнью. Днем в суде, вечером – с симпатичной девушкой в ресторане. Будет что вспомнить на старости лет.