– Если Роман и приходил, то я не проснулся, – предупредил он.

– Чемоданчик с инструментом все еще на месте. – Алла пожала плечами. – Пусть прогуляется, может, даже грибов наберет. Было бы чудесно, кстати, ты какие больше любишь: жареные или соленые?

– Любые, лишь бы не шампиньоны.

– О! – Она подняла вверх указательный палец. – Точно. Тетя Маша говорила, опята пошли. Надо как-нибудь выбраться… – Она не договорила, застыв с открытым ртом и уставившись за окно.

Денис тотчас оказался на ногах, едва не уронив стул и не расплескав чай. Как распахнул дверь, вообще не понял. За порогом стоял Ворон.

– Что, хозяин, впустишь? – Он был каким-то странным. В куртке с заклепками, которую не напялил бы и под дулом автомата. В рубашке и джинсах явно большего размера. В черных очках. И обращался он совершенно иначе, чем обычно. И все равно это был Ворон.

– Какой я тебе хозяин?! – воскликнул Денис. – Это ты хозяин! – и, схватив за рукав, буквально втянул через порог. – Как? Откуда? Почему тебя так долго не было?

Ворон промолчал, а потом и вовсе остановился, удивленно рассматривая Аллу. За темными стеклами очков глаз видно не было, но казалось, он сильно удивлен.

– Я вас знаю, – заметил Ворон.

– Разумеется. – Она рассмеялась несколько натянуто. – Будете чай, Ворон?

– Буду премного благодарен, – ответил он, совершенно не обратив внимания на то, что просил обращаться к себе по имени, и прибавил после некоторой заминки: – Сударыня.

– Вот и славненько, – произнесла Алла скороговоркой. – Чай вам обязательно понравится, потому что пошли осенние опята, и их обязательно надо набрать три корзины.

– Почему не четыре? – Ворон, казалось, подзавис от этой фразы, лишенной всякого смысла.

– Потому что я пошла за чашкой, – так же быстро выпалила Алла, но, прежде чем уйти, пристально взглянула на Дениса.

Взгляд пропал зря: Денис ровным счетом ничего не понял. Он был очень рад, а потому мало отличался от слепца.

– Садись же!

Ворон опустился на стул. Черных очков он так и не снял. Вообще удивительно, что надел их сейчас: за окном начало темнеть.

Появилась Алла с какой-то совершенно неуместной чашкой в золотой и розовый горошек. Именно этот цвет Ворон ненавидел и никогда не согласился бы не просто пить, а прикоснуться к этой чашке.

Ворон спокойно протянул руку и взял розово-золотое убожество, даже не скривившись. Алла наклонилась переставить поближе к нему вазочку с вареньем и неожиданно пошатнулась.

– Чертов каблук, – выругалась она. Денис помнил, как она чуть ли не бегала на каблуках в десять сантиметров, а сейчас ее подвел всего в два. Сохранить равновесие Алла не успела. Ворон поддержал ее, но она тотчас вырвалась и, уже не скрываясь, сбила с его переносицы черные очки.

Денис успел вовремя, но только за тем, чтобы ухватить Аллу за руку, толкнуть к себе за спину и отступить, держа Ворона в поле зрения, а стол – меж ними. Так себе преграда, конечно. Если понадобится, ее можно снести одним ударом.

Кухня сразу показалась узкой и неудобной, а ведь раньше Денис считал ее просторной и вместе с этим уютной. Впрочем, Ворон строил свой дом для жизни, а не для боев. Жаль только сам и забыл об этом.

– И что дальше? – Ворон повертел в пальцах чайную ложечку и швырнул ее на стол.

Маневр не удался: Денис не отвел взгляда. Ему и без посуды было на что посмотреть. Глаза у Ворона теперь были не карими, а золотыми – очень красивыми и настолько же пугающими.

– Это мне следует спрашивать. Что дальше, Игорь? – Он как-то вдруг сразу понял, как следует обращаться к Ворону. Возможно, если тот не помнит, кем был и является, то хотя бы настоящее звучание имени вызовет у него хоть какую-то реакцию?

Реакцию оно, безусловно, вызвало: Ворон разозлился.

– Как ты назвал меня? – спросил он холодно.

– Игорь Ветров. Это твое имя.

– Только попробуй снова употребить его, сопляк!

– Это еще почему? Мне разрешено его употреблять, и я буду.

– Кем?!

– Тобой, естественно.

Ворон мотнул головой, нахмурился и помассировал висок, словно у него болела голова.

– Кто ты такой?

– Дэн, но так ты зовешь меня только… – Он осекся, Алла вовремя ткнула его в спину. Пожалуй, о Зоне сейчас говорить не стоило.

– Только?..

– Когда я что-нибудь натворю. – Он заставил себя усмехнуться. – Такое, что тебе расхлебывать приходится. А так – Денис.

– Денис, – повторил Ворон задумчиво. – Ты мне точно не сын. Почему ты живешь здесь? Кто ты такой, Денис?

Он чуть-чуть расслабился. Если Ворон начал спрашивать, то нападения от него ждать не приходилось. По крайней мере пока.

– Я здесь живу.

Ворон фыркнул.

– Мне очень хочется пошутить по поводу приживалки, но, наверное, не стоит? – рассмеялся он.

– Сделай уж милость. – Денис поморщился. – Если в двух словах, то я твой партнер по бизнесу.

– Не в двух, а в четырех словах, – поправил Ворон. – Хочешь сказать, я взял в компаньоны пацана? Ты за кого меня принимаешь?

– А разве так уж и не мог?

Ворон вскинул бровь и склонил голову набок, осматривая его с головы до ног.

– Ну, предположим, – протянул он, – а проницательная мадемуазель кто такая? Только не говори, будто супруга. На тебя такая вряд ли клюнет, а я после развода подобного счастья в доме точно не потерплю.

– Алла, – ответил Денис.

– И я точно не ваше счастье, – прошипела та из угла. – Может, хватит ломать комедию?

– Может. Вы сейчас собираетесь и идете… – Ворон помотал головой, – идете…

– Что, пластинка заела? – зло поинтересовалась Алла.

Ворон попытался сфокусировать на ней взгляд. Золотой цвет глаз чуть потемнел, но стоило сталкеру сосредоточиться, снова зазолотился.

– Виниловая такая пластинка, – сказала Алла. – Помните такие? У вас еще любимая была. Старая. Вы шутили, будто от отца осталась. То ли с Шаляпиным, то ли с Лемешевым.

– Не помню, чтобы увлекался подобной музыкой.

– А вы и не увлекались, хранили. Но вы все равно пели, помните? Так куда мы пойдем, когда соберемся?

– Лесом, – фыркнул Ворон, и Денис мог поклясться, что сказал это уже не этот, а прежний сталкер. – Сударыня, не заговаривайте мне зубы. – Взгляд потеплел, а потом он схватил со стола нож и со всей силы сжал лезвие.

– Остановись! – выкрикнул Денис.

Ворон неестественно дернулся, но тотчас снова замотал головой.

– Не делай так больше, – с угрозой в голосе предупредил он и устало добавил: – Все равно не поможет.