– Игорь!

– Не поможет, – добавил он уже совершенно другим голосом.

Хлопнула дверь, и в коридор влетел Роман.

– Ах ты, сволочь зомбированная! Где только шлялся?! – заорал он с порога.

Ворон обернулся к нему, заводя руку за спину.

– Роман, уходи! – выкрикнул Денис, догадавшись, что будет затем.

Его буквально отпихнули с дороги. Раздался звон, и Ворон рухнул на пол, а осколки и фрукты, находившиеся в вазе до того, как та повстречалась с его затылком, упали сверху.

– Вашу мать! – Роман, ругаясь, прошел в кухню. – На день нельзя оставить. На день! А что было бы, если б действительно уехал, как хотел?

– Я решила, что нам всем необходим маленький перерыв. – Алла склонилась над Вороном. – Надеюсь, я его не убила?

– Если ваза разлетелась на осколки, то вряд ли, – заметил Роман, проверяя пульс на шее у пострадавшего. – Тут, знаете ли, осечек не бывает: либо ваза раскалывается, либо черепушка. Но плохо ему будет в любом случае.

– Это уж точно. А вы, Роман, грибочков не набрали… Ой! – Она прикрыла рот ладонью. – Простите, я в стрессовых ситуациях веду себя либо как тупая блондинка, либо как робот, а потом долго не могу выйти из этого амплуа.

– Случается. Потому что с маньяками и неадекватами нужно разговаривать. И чем нелогичнее, тем лучше. – Роман кивнул молчаливому Денису. – Давай-ка перетащим его на кровать и на всякий случай зафиксируем.

– Угу. – Денис подошел и склонился, чтобы подхватить Ворона за плечи.

– И приношу тебе свои извинения, – добавил Роман. – Это я вел себя как ребенок, а вовсе не ты.

– Пустое.

Роман вздохнул и подмигнул Алле.

– Зато вы заговорили даже этого пернатого, – сказал он. – Обычно это от него спасу нет никакого. И к слову, если бы я вдруг набрал вам грибов, то вряд ли хоть кто-нибудь выжил. Я в них абсолютно не разбираюсь.

Он лежал на дне, а говорили на поверхности или вообще на берегу. Вокруг плавали какие-то странные создания, лишь очень приблизительно напоминающие рыб. Они совершенно не замечали его и потому постоянно касались осклизлыми холодными телами. Было невыносимо плохо. В сознании роились мысли, но зацепиться не удавалось ни за одну. Боль пульсировала где-то в затылочной части головы, временами ослепляя и заставляя сжимать несуществующие кулаки. Впрочем, на душе все равно оказалось много сквернее. Он сделал что-то по-настоящему ужасное и теперь не простит сам себя.

… Прошло сколько-то времени: возможно, день или всего несколько минут. Он по-прежнему лежал на дне и слушал тихое перешептывание. Теперь оно казалось яснее. Он даже начал понимать общий смысл беседы. К тому же ему не мешал больше никто: странные рыбы уплыли. Возможно, конечно, их кто-то спугнул: какая-нибудь хищная тварь, которая не постесняется напасть и на него, но Ворона это не пугало, ведь смотреть в глаза убийце много спокойнее, чем ждать удара в спину.

– Если честно, я не понимаю, зачем он вообще стал с вами чаи гонять, – проговорил кто-то смутно знакомый. Отчего-то голос отзывался в памяти грохотом взрывов, канонадой, дикой болью и шумом «вертушки». Имя всплывало постепенно и очень медленно. Оно казалось больше неудачной шуткой, чем настоящим.

«Отец подшучивал, что я самый неудачный из его произведений, – смеялся еще молодой и толстый Роман много лет назад. – Правда-правда. У него собрание собственных сочинений целых три полки в книжном шкафу занимало».

Ворон мысленно улыбнулся. На душе немного потеплело, но беспокойство не улеглось. Теперь он много лучше ощущал собственное тело, и эти ощущения ему совсем не нравились. Руки и ноги онемели, а в местах уколов жгло почти невыносимо. К этому по-прежнему примешивалась дикая боль в затылке. Можно и не мечтать, чтобы открыть глаза, лучше уж потратить это время с большей пользой и все вспомнить, а заодно и узнать новости.

По крайней мере кое-что его искренне радовало: он жив, в своем уме и у своих. Остальное – мелочи. Нет ничего, с чем он не справился бы, имея при себе эти составляющие.

– Разобраться пытался. – Второй голос был молодым, и его обладателя Ворон вспомнил мгновенно и вздохнул с облегчением.

Денис находился рядом, тоже живой (раз уж способен говорить) и здоровый. Ну, по крайней мере Ворону так казалось. Еще он понадеялся на то, что Роман все же сообразил не везти его в ближайшую больницу, иначе по пробуждении у них снова состоится не слишком приятный разговор. В подвале можно найти все. Вплоть до реанимационного оборудования.

Впрочем, больницей здесь не пахло, скорее уж родным домом, в котором, как известно, и стены помогают. А значит, все действительно терпимо и он выкарабкается. А потом заявится в Зону и самолично перегрызет Валентину глотку!

Перед глазами полыхнуло. Пришлось задерживать дыхание, а мысли о возмездии гнать подальше. Месть – блюдо, которое стоит подавать холодным. Вот он и подождет. Лучше – послушает.

– Если только разобраться. Мне почему-то кажется, сколько бы ему ни вкололи, убивать он не хотел. – Роман наверняка покачал головой в своей излюбленной манере.

– Само собой, – откликнулся Денис. – Он собирался увести нас в Зону.

– И это тоже вряд ли. У него с собой арсенал был о-го-го. Два пистолета и «макаров», плюс миномет у крыльца оставил. Я, грешным делом, подумал, это ты, Динька, окончательно с катушек слетел.

– Ага, – фыркнул тот, – и потому решил как следует оторваться по тарелочкам. А ты почему полез на рожон, ведь знал, что он вооружен и… под «радужкой»?

– Потому. Я еще безумнее тебя. Игорю следовало лишь чуть-чуть помочь справиться с этой дрянью, и он вернулся бы.

Денис некоторое время помолчал, а затем проговорил сиплым, каким-то не своим голосом:

– Не знаю.

Если бы Ворон мог, то вздрогнул, но тело ему сейчас не принадлежало. Вроде бы он все помнил и осознавал, но воспоминания или те самые ощущения, что он впервые испытал в Зоне, нахлынули резко и как-то сразу, рождая боль в голове, какой он за всю жизнь не испытывал.

* * *

– Держи! – Роман вцепился в запястья Ворона. Пусть те и были связаны, но сейчас ходили ходуном и пытались то ли порвать путы, то ли просто стащить. С иглой же, воткнутой в вену, подобные телодвижения были просто опасны. – Вот ведь сильный черт! Любой другой пластом бы лежал, а этот выкаблучивается.

– Еще и не начинал даже. – Руки замерли, а Ворон открыл глаза. – Привет, Ромка. Ты зачем меня привязал? Думал, сбегу?

Некоторое время стояла тишина. Потом Роман наклонился и долго вглядывался в глаза друга.

– С возвращением, – сказал он наконец. – С тебя сталось бы и сбежать. Ты не пугай так больше. Инфаркта моего хочешь?

– А ты инсульта. Причем моего, – откликнулся Ворон. Говорить получалось, все остальное – не очень. – Голова раскалывается. Вы бы мне хоть обезболивающее вкололи, изверги.