Капониры и окопы были отрыты заранее. Так что бронеавтомобили заехали в них, а бойцы быстро закидали их ветками, поэтому с дороги ничего не было видно, после чего бойцы и сами заняли свои места в окопах. Поскольку передвигались они не на своих двоих, а на машинах, то и с собой в качестве усиления привезли еще десяток «максимов» и два ДШК на станке, а кроме того, и четыре противотанковые «сорокапятки».

Долго ждать противника не пришлось, вскоре послышались завывание и треск моторов. Беспрепятственно пропустив передовой дозор, бойцы открыли огонь, как только первая машина вражеской колонны доехала до края засады. Для избегания дружеского огня практически все силы были собраны на правой стороне дороги, да там и место было более удобное. Слева расположили только оба ДШК и два «максима», причем не напротив засады, а в стороне, чтобы они могли вести фланговый огонь по противнику с обратной стороны дороги.

Первыми же выстрелами БА-10 подожгли немецкие танки, а в это время пулеметы причесали грузовики и бронетранспортеры. Винтовочная пуля, выпущенная из пулемета с расстояния в сто метров, с легкостью пробивала восьмимиллиметровый борт немецких бронетранспортеров. Не прошло и пяти минут, как на месте немецкой колонны были только жарко горящие костры из разбитой техники.

Немногих немецких солдат, которые успели выскочить из бронетранспортеров и грузовиков, скосили пулеметными очередями и винтовочным огнем, и они так и остались лежать в разных позах на дороге или на обочине. В это же время уничтожили и передовой дозор: пара пушечных бронеавтомобилей и взвод пехоты открыли по ним огонь, как только начался бой. В отличие от основной засады, им пришлось гораздо трудней, так как немцы еще не успели до них доехать.

До противника было еще метров двести, когда все началось. Первым, естественно, уничтожили танк. Одновременно с этим два «максима» открыли огонь по мотоциклистам и двумя длинными свинцовыми струями просто смели их с дороги. Затем пулеметы и орудия БА-10 перенесли свой огонь на бронетранспортеры. С дозором провозились немного дольше, так как было не очень удобно вести по ним огонь, но и с ними справились, после чего, выждав минут десять, бойцы вылезли из своих окопов и медленно и осторожно двинулись к дороге, чтобы провести контроль.

За это время в горящей немецкой технике сдетонировал от огня боеприпас, так что можно было больше не опасаться, что тебе достанется от взорвавшегося танка или снарядов в грузовике. Те, кстати, разнесло взрывами на части. Снаряды были хоть и небольшими, всего 37 миллиметров, и не так много фугасных, все же орудия противотанковые и основной боекомплект из бронебойных снарядов, но и этого хватило, чтобы разнести на части грузовики.

В это же самое время пришло новое сообщение от передового дозора, однако в этот раз они передали открытым текстом, что двигается большая часть. Похоже, немцы решили окончательно решить мой вопрос. Пока еще неясно, какими силами двигаются враги, но думаю, что приличными, так как малыми силами отправиться в лес искать мой отряд они точно не рискнули бы.

А что делать мне? Принять бой тут, в лесу, или попробовать оторваться от противника? Последнее будет нелегко, если вообще возможно. По-любому нас выдаст след: такая орава техники оставит такой след, что и горожанин легко по нему пройдет, ни разу не сбившись с него. Да, можно занять оборону в лесу, но это тупик, немцы подтянут тяжелую артиллерию и авиацию и просто раздолбают нас на стоянке, а потом зачистят остатки моего отряда.

Пожалуй, все же надо идти вперед, и думаю, немцы будут гнать нас на засаду, но в этом случае мы сможем хоть подороже продать свои жизни. КВ и Т-34 имеют преимущество на дальней и средней дистанции, а в лесу это невозможно, тут из-за деревьев возможен только ближний бой, который нивелирует преимущества наших танков. Единственное, что я могу сделать, это спасти наш обоз и, пожалуй, первый батальон – что толку от их гибели? В отличие от танков, грузовики оставляют в сухом лесу на твердой дороге гораздо меньше следов, чем танки.

Решено, танки идут вперед, на прорыв, а грузовики с пехотой отворачивают в сторону и, таясь, уходят, после чего прорываются за линию фронта. Похоже, халява кончилась. Мы так разозлили немцев, что те костьми лягут, но нас загоняют. Вот мой второй батальон пускай остается, они без техники и достаточно небольшими отрядами, поэтому легко смогут прятаться в лесах, практически не оставляя после себя следов. Тут немцам только егеря-следопыты помогут, а тех пока тут нет.

Заминировав дорогу после себя, мы стремительным маршем двинулись вперед. Километров через двадцать грузовики и бронеавтомобили съезжали с большака на небольшом перекрестке и уходили в сторону по совсем узкой лесной дороге, а шедшие следом танки оставили очень хороший след после себя.

Как Горобец ни сопротивлялся, но я своим приказом заставил его двинуться вместе с пехотой, а вот со старшим батальонным комиссаром Гусаровым так не получилось. Ему именно в этом случае я приказать не мог, и он категорически заявил, что останется со мной до конца. Вот Ищенко был рад, что уходит с пехотой, и даже не думал просить перевести его в танковый батальон. Да, гнида – она и в Африке гнида.

Короче, отправив пехоту, мы загнали один из трофейных бронетранспортеров как раз на дорогу, по которой ушел обоз с пехотой, и оставили его с поднятым капотом. Мои техники быстро вывели его из строя, зато он маскировал следы уехавших грузовиков. Кстати, техников я тоже отправил прочь, больше они мне не понадобятся.

Вперед двигалась лишь разведка, и рано утром следующего дня, когда лес кончился, они принесли неутешительные сведения: впереди, как и ожидалось, нас ждали немцы. На обширном поле стояли немецкие танки, и они ждали нас. Не желая оттягивать неизбежное, я обнялся с ребятами своего экипажа. Да, в свой последний бой я шел на своем КВ.

Взревев моторами, танки, еще в лесу рассредоточившись, вырвались на простор и с ходу открыли огонь. Первыми шли КВ и Т-34, а второй волной – БТ и Т-26 вместе с немецкими бронетранспортерами. Делая короткие остановки, мы стреляли, стреляли и еще раз стреляли. Немецкие танки вспыхивали один за другим, но и наши тоже останавливались один за другим. В основном это были старые БТ и Т-26 с тонкой броней, которые легко пробивались любыми немецкими орудиями: даже Т-2 с его автоматическими 20-миллиметровыми пушками мог пробить броню наших старых танков. Доставалось и КВ с Т-34, хотя тут в основном повреждали ходовую.

Встав на месте, я приказал вести беглый огонь по немецким танкам. То и дело мой КВ содрогался от прилетавших в него немецких снарядов, но и наш огонь стал намного эффективней. Вскоре вокруг нас были только горящие немецкие танки, и мы двинулись дальше…

И в этот момент нас хорошо так тряхнуло, а из откатника орудия потекло масло.

– Командир, орудию хана! – закричал заряжающий.

Пипец котенку, приплыли! Пушки мы лишились, но остались пулеметы и броня. Вот впереди показалась немецкая «тройка», она хорошо была видна мне в приборы наблюдения.

– Тарань! – во всю глотку закричал я мехводу.