- Пойдем со мною к ней. Тебе она откроет...

- Не торопись, малыш, будь мужчиной. Поезжай в Пантикапею и надейся... Пусть она перемучается, перестрадает, пусть она пресытится храмовой славой и властью - вот тогда ты придешь ко мне и мы, эту Священную телку, возьмем за рога. Идет? Давай я обниму тебя.

Когда Аргос был уже на сходнях, Спарток спросил:

- А почему ты не спросил меня про помощь Херсонеса и Эллады?

- Но ты уже сказал, что помощь идет.

- Но какая?

- Это не важно. Мы перетопим их, как котят. До встречи старый Спарток!

Через пять минут возвратились гребцы и царская фелюга двинулась к проливу.

Митродора встретили во дворце радостно. Хотя Спарток и Левкон знали, с какой целью Митро торчал полгода за пределами Пантикапея, но царя Сотира они держали в неведении. Ему было сказано, что он влюбился в Мелету, и ничего больше. Царь радостно сказал любимому сыну:

- Сейчас не до любви, мой мальчик, вот окончим войну, разгромим это бабье войско, и твоя Мелета приползет к тебе на коленях. Я обещаю тебе.

Левкон ухмыльнулся, выслушав красивые речи отца. До разгрома бабьего войска было, увы, далеко.

- Бабы словно с цепи сорвались,- начал тут же рассказывать Левкон.- Особенно Тира. Она вооружила всех рыбаков, виноградарей, скифов и прочую мразь - поднялась вся Синдика...

- Где она взяла столько оружия?

- Как ты не знаешь, что в Танаисе на рынках горы железных наконечников для стрел. А сделать стрелу и лук для простолюдина раз плюнуть. Делают копья, ножи. Наши винодельни и рыбокоптильни на Синдике все разграблены, да что Синдика - наши города стонут от набегов амазонок. Они неуловимы. Гекатей убежал...

- Знаю. Он по ночам закрывается подушками. Ему всюду чудится звон мечей и пенье стрел. И помощи ниоткуда нет. Где корабли херсонитов?

- Их самих донимают скифы.

- А нас не донимают?

- Доброхоты из степей доносят - кон Агат и его сын движутся к Горгипии. И если этот вонючий Перисад посадит их на триеры и перебросит на наш берег...

- Где же могучий флот Боспора?

- Теперь на воде хозяин Перисад, а не наш трухлявый флот.

- Прекрати! - царь опустил свой пухлый кулак на стол. Флот был в его ведении, и он не терпел критики по поводу кораблей, давно не ремонтированных.- Ты лучше скажи, что сделано с моим приказом убрать эту суку Тир-гатао?

- А почему я должен убирать ее?

- Потому, что после я займусь Перисадом.

- Хороший способ вести войну с помощью наемных убийц. Достойный древнего рода Спартокидов.

Сотир побагровел. Сейчас разразится ссора... Но в дверях появился Спартак и крикнул:

- Царь! Ойропаты в городе! Они перебили охрану дворца и скоро будут тут.

- Пошел вон, старый пень! Ты должен защищать царя в воротах замка, а не паниковать.

- Ты, ублюдок! - У Спартака от гнева затряслась голова.-Впереди разбойниц царица Годейра, а ты, как кот, прячешься в замке. Трус!

Царь Сотир, поняв, что сейчас не время ссориться, схватил меч и выбежал из зала. За ним выскочили Левкон и Митродор.

Царица Годейра и в самом деле дошла с амазонками до дворца. Но штурмовать его она и не думала. Замысел был прост: после каждого набега на прибрежные города пролива Левкон бросал воинов из Пантикапея, те бесполезно топтались на разграбленных улицах, и Годейра поняла, что в столице войска совсем нет или очень мало, и решила ударить по Пантикапею. С группой лучниц приковала внимание царей к замку, а это позволило остальным грабить город без помех. Через час тяжело нагруженные добычей амазонки не спеша уехали на вал. Убитых в городе почти не было. Воины при криках «Ойропаты!» разбежались, а женщин и детей амазонки щадили. Пострадал от набега больше всего царь Синдики Гекатей. Он в это время спал на балконе третьего этажа замка, и когда над его головой запели стрелы лучниц, он так перепугался, что свалился с балкона и вывихнул руку.

Когда город успокоился, Сотир снова собрал Совет. Гекатей пришел на Совет с рукой на повязке через шею. Он кряхтел, стонал, но не осмелился не явиться на зов царя. Приглашен и старый Спартак.

- Я мыслю так,- начал говорить Сотир,- сей набег - это сигнал к бунту по всей Синдике. Каковы твои гарнизоны, царь Гекатей?

- Все города мои укреплены стенами, но воинов там мало. Больше всех укреплена Фанагора — мой дворец и винные склады, воинов там много.

- Сколько?

- Триста воинов.

- Это, ты считаешь, много? - сказал Левкон.

- И этих кормить нечем. Запасов там никаких нет.

- А в Гермонассе?

- Не знаю. Там жила Тира.

- Но ты же ее изгнал. Посланы ли туда воины?

- Были посланы, но, я думаю, разбежались. А из еды там только соленая рыба.

- Левкон! Пошли туда триеру с нашими воинами. Города нам отдавать бунтовщикам никак нельзя. Сам останься там. Мы тут с отцом справимся без тебя.

- Неверно мыслишь, сын,- сказал Спарток.- Такие бунты в Синдике каждый год. И все они...

- Но раньше там не было амазонок. Я уверен, моя толстозадая женушка придаст бунтовщикам этих свирепых баб и тогда...

- Атосса мне сказывала, что амазонки никогда не берут в походы запасов еды, надеются на подножный корм. Нам надо беречь людей. Я даю совет - пусть воины не вступают в бой, пусть разбегаются.

- Дурной совет,- буркнул царь Сотир,- Клянусь Пормфием.

- Подумай, стратег. Бунтовщики проторчат в городе три-четыре дня, жрать будет нечего, и они преспокойно уйдут ловить рыбу.

- А ойропаты?

- Амазонки уйдут еще раньше. Жрать нечего, грабить некого, молодых мужиков нет.

- В словах деда есть резон,- сказал Левкон.- Я, пожалуй, через посыльных прикажу воинам уносить из городов все съестное, даже соленую рыбу.

- Рыбу пусть оставляют. Чтоб ойропат мучила жажда. Пресной воды в городах почти не осталось,- посоветовал Сотир.- Посмотрим, что из этого выйдет?

* * *

Тира целую неделю нетерпеливо ждала в Корокондаме царя Агата, коноя Агаэта и Борака. На последнего она надеялась больше всех. Он оказался не только проворным малым, но и умным скифом. Тира посылала его к рыбакам-дандарам, он взял с собой любимую Гипаретту и за месяц успел побывать во всех рыбацких артелях. Он так спелся с дандарами, что они готовы были с ним идти в огонь и в воду. Ведь он был свой среди своих. Мать - дандарка, отец - меот, служил он скифам-аксамитам, а жена его была амазонка. Через неделю Агат, его сын, Лебея, Борак и Гипаретта добрались до Корокондамы. Здесь их встретили Тиргатао, Лота и Ликоп. Ликоп, как и Борак, объехал все горные селения керкетов и торетов и тоже заручился их согласием воевать против Боспора. Тире казалось, что Синдика в их кармане.