– Давайте попросим о помощи старого Кумжу! – предложил кто-то. – Он много раз пригонял косяки рыбы в наши сети – пусть уговорит Бабушку-рыбу не отнимать нашу пищу! Или пусть вызовет такой ветер, который отгонит ее от наших берегов…

Пошли всей толпой к шаману, принялись уговаривать его прогнать Акку. Хоть знали, что старик довольно жаден, но и выгода казалась несомненной.

– Что ж, – медленно сказал Кумжа, все хорошо обдумав. – Можно и прогнать…

Шур-Лахтак попытался было намекнуть, что по случаю праздника можно взять плату и поменьше, но шаман так мрачно на него глянул, что вождь лишь вздохнул и больше неподобающих речей не заводил.

– Учитель, позволь сказать! – вмешался юный нойда, который давно уже мялся рядом, порываясь вставить слово, но не смел подавать голос прежде наставника и взрослых мужей. – Не отогнать, а наоборот!

Охотники обратили на него удивленные взгляды. А юноша, краснея от волнения, предложил:

– Давайте поймаем великую рыбу! Пусть никогда больше Акка не суется в наши воды! И ее сородичам будет урок!

Никто ему сразу не ответил, лишь некоторые покачали головой, а другие задумались.

– Никто и никогда не убивал Черную Акку, – произнес наконец старший охотник Ахтар. – Это она всех убивает.

– Так будем первыми! Видели, какая она толстая, какие у нее гладкие бока? Подумайте – сколько жирного мяса!

– Мясо – это хорошо… – протянул Шур-Лахтак. – Но мы не знаем, дозволено ли богами ее убивать. Не пало бы на нас проклятие!

– Это просто рыба, – не сдавался его сын. – Великий Старик сотворил морскую живность на пропитание людям. Всякую рыбу кто-то когда-то впервые убил и съел!

Взгляды охотников обратились на старого Кумжу. Тот молчал со значительным видом, скрывая растерянность.

– Ты же сам учил меня плести травяную рыбу и петь над ней, учитель, – быстро заговорил юный нойда. – И я знаю слова, которыми выгоняют к берегу косяк сельди. Я и подумал – той же самой песней можно загнать Черную Акку на мелководье! Я сам могу спеть эту песню и выманить рыбу, а охотники забьют ее копьями…

– Споет он, ишь… Если я возьмусь за этакое дело, ты будешь только помогать, – строго сказал старый шаман.

И обернувшись к вождю, спросил:

– Что скажешь, Шур-Лахтак?

– Пусть будет охота! – ответил тот, сжимая острогу.

Голубые глаза юноши вспыхнули от радости. Он вскинул голову и развернул плечи, чувствуя, что отец гордится им. В этот миг он словно стал одним из тех великих вождей-чародеев древности, о которых пелось в праздничных песнях.

– Что ж, все бывает впервые, – медленно произнес Кумжа. – А у нас здесь целых два шамана. Пожалуй, двое, действуя как один, с дозволения богов и с помощью охотников, могут попробовать поймать великую рыбу!

* * *

С того мгновения, как было решено ловить Черную Акку, никто больше на берегу ни разу не произнес ее имени. Да и вообще все как в рот воды набрали, и старались даже лишний раз не глядеть в сторону залива, чтобы случайно не увидеть там черный плавник, чтобы большая рыба не ощутила взгляды и не услышала мысли.

Сперва в полном молчании люди собрали на песчаном берегу целые кучи косматых водорослей. Кумжа стоял у самой кромки воды, пристально вглядываясь в волны. Он еле слышно напевал, взывая поочередно ко всем богам-хранителям рода Лахтака, прося их помощи в предстоящем непростом деле. Кругом него понемногу поднялся ветерок, на поясе тихо забрякали кольца… Только тогда охотники, повинуясь словам, которые ученик тихо прошептал им в уши, начали выкладывать из водорослей на песке огромную травяную рыбу.

Нойда смотрел, как рождается рукотворный двойник Черной Акки, и его беспокойство, опасение не справиться или спутать слова, превращалось в нетерпеливое ожидание – ну когда же, когда начнется?! Краем глаза он видел, как за скалами в отдалении собралось все племя, разумно опасаясь подходить близко. Наверняка и Сирри там, думал он, и жестами подгонял охотников, призывая торопиться. Ибо пение наставника становилось все громче, а с моря уже налетал порывами пока еще несильный ветер. Здесь его называли Сельдяной – тот который гонит рыбу к берегу.

– Иди сюда! – обернувшись, позвал его Кумжа.

Вместе они зашли по колено в воду.

– Ну, зови ее, – тихо сказал учитель. – Пусть услышит, пусть почует…

Нойда кивнул и сильным звонким голосом завел рыбацкую песню, которой испокон веку люди его рода начинали всякую охоту на море.

Юноша пел, а Кумжа прислушивался то ли к себе, то ли к воде, что ходила вверх-вниз, холодными волнами омывая колени.

– Она не слышит, – пробормотал шаман про себя. – Парень, что надо сделать, чтобы подманить ее, помнишь?

Ученик на миг застыл, прервав пение. Потом достал костяной ножичек, уколол палец. В воду капнула кровь…

И почти сразу оба почувствовали недоброе внимание из холодной морской глубины.

– Почуяла! Она меня почуяла! – прошептал нойда.

– Пой! – приказал Кумжа.

Он выбрался на берег, поднял руку. Мужчины рода Лахтака окружили травяную рыбу, занесли копья.

– Она плывет сюда! – возбужденно шептал нойда.

Никогда в жизни еще он не испытывал такого волнения. Он почти осязал, как приближается, учуяв его кровь, огромное хищное существо, и это наполняло его восторгом охотника, выследившего редкую добычу. Так отец подпускает зверя поближе, чтобы нанести точный смертельный удар…

– Уже близко… – выдохнул Кумжа и развязал узел на привязанной к поясу веревке. Ветер с моря взвился, ударил резким порывом, бросил в лицо водяную пыль.

– Бейте!

В травяную рыбу дружно ударили копья. В то же миг вода в заливе вскипела. Шагах в двухстах, гоня перед собой волну, появился черный плавник. Он нёсся к берегу, все выше понимаясь над морем.

– Уходи! – крикнул Кумжа ученику, поспешно отбегая от линии прибоя. – Выйди из моря!

– Выйди из моря, – шепотом повторил нойда, как завороженный глядя на растущий плавник. «Да он же выше меня, – думал он. – Какова же сама рыба?!»

– Беги, дурень! Беги!!!

Тут нойда опомнился, развернулся и бросился бежать. Черная Акка стремительно приближалась к берегу, даже не пытаясь замедлиться перед мелководьем – он и не знал, что морские создания способны плавать так быстро. В спину ударила пенная волна, сбила с ног и швырнула вперед. Нойда упал, несколько раз перекатился через голову и уткнулся носом в мокрый песок. Чьи-то руки подхватили его и поволокли прочь, дальше от воды. Когда он поднял голову, отплевываясь и протирая глаза, вокруг звучали возгласы ужаса и изумления. Их то и дело перекрывал странный шум, будто ветер задувал в скальную расселину.