И, наконец, отметим еще одну общность в «Бале-маскараде» и в «Масках» — отношение лирического героя к этому маскарада: «Я тоже озверел и встал в засаде» /1; 72/ = «Я начал сомневаться и беситься» (АР-9-87), — что вновь заставляет вспомнить «Путешествие в прошлое»: «Я, как раненый зверь, / Напоследок чудил».

Такое же отношение к веселью своих недругов у него было и в «Смотринах»: «А я стонал в углу болотной выпью, / Набычась, а потом и подбочась».

***

В «Путешествии в прошлое» лирический герой вспоминает: «И бледнел я на куфне разбитым лицом, / Делал вид, что пошел на попятную» (именно так исполнял Высоцкий). Похожим образом выскажется его жена в стихотворении «С общей суммой шестьсот пятьдесят килограмм…» (1971): «Мне с соседями стало невмочь говорить, / Вот на куфне натерпишься сраму» (АР-13-28) (сравним также с вариантом исполнения «Песни завистника»: «А вчера на куфне ихний сын / Головой упал у нашей двери / И разбил нарочно мой графин»[545] [546] [547] [548] [549]; в «Путешествии» же сам герой «начал об пол крушить благородный хрусталь»).

В обоих случаях герой испытывает стыд, несмотря на то, что является силачом-суперменом: «И откуда взялось столько силы в руках!» = «Но супруге приятно, что я — человек / Самый сильный на нашей планете».

Вместе с тем здесь наблюдается развитие одного мотива: «Выбил окна и дверь» — «Бил, но дверь не сломалась — сломалась семья» (хотя в черновиках стихотворения сохранился вариант: «Я разбил телевизор, сломалась семья» /3; 332/).

А в концовке «Путешествия» герой, проснувшись утром, вспоминает о своих буйствах накануне: «И осталось лицо, и побои на нем», — что явно напоминает раннюю песню «Рецидивист», где его арестовали: «Я был усталым и побитым».

В целом же сюжетная линия «Путешествия» несколько лет спустя повторится в «Случае» (1971), исполнение которого на одном из концертов автор предварил такими словами: «Называется песенка — “Путешествие в прошлое”, или тоже еще один… называется “Случай”»322. а исполнив ее, сразу же спел собственно «Путешествие в прошлое», написанное в 1967 году, объявив его следующим образом: «Значит, вот я спою вам такую еще шуточную песню, чтобы они так шли по две, по три. Вот и называется она — “Покуролесил”».

Разумеется, Высоцкий объединил их неслучайно, так как в обоих случаях раз-батывается одна и та же тема: в «Путешествии в прошлое» лирический герой оказался в богатом доме, а в «Случае» — в обществе директора ателье, то есть тоже богатого человека323. Поэтому между двумя песнями наблюдаются закономерные совпадения: «Ой, где был я вчера…» = «Мне в ресторане вечером вчера…»; «А потом кончил нить…» = «Я выпил залпом…»; «Начал об пол крушить / Благородный хрусталь» = «…и разбил бокал»; «Донимал их своими аккордами» = «Я три своих аккорда перебрал»; «Донимал их блатными аккордами» /2; 337/ = «Мне кажется, что я к утру играл / В цыганском, не в привычном переборе» /3; 350/ (известно, что, исполнив на одном из домашних концертов песню «Она — на двор, он — со двора…», Высоцкий дал такой комментарий: «Вот это блатная цыганочка такая у меня была»324); «Будто песни орал» = «Запел и запил от любви к науке»; «А наутро я встал — мне давай сообщать..» = «Я шел домой под утро, как старик».

И напоследок разберем еще одну строку из «Путешествия в прошлое».

А отец, — говорил, — у меня генерал325.

По воспоминаниям фотографа Валерия Нисанова, отец Высоцкого действительно был генералом, а точнее — полковником: «Семен Владимирович — редкостное чудовище. С Володей постоянно ругался. Сидим как-то с Володей. Звонит Семен Владимирович с криком: “Когда прекратишь позорить родного отца, полковника бронетанковых войск, своими дурацкими песенками![550] [551] [552] [553] [554] Я тебя в сумасшедший дом загоню!” — “Ты? Меня? В сумасшедший дом? Только благодаря Марине я с тобой начал вообще разговаривать”, - только и смог ответить Володя»327.

Фраза Нисанова насчет Марины Влади подтверждается воспоминаниями Давида Карапетяна: «До появления Марины у Володи с отцом были очень напряженные отношения. Володя жаловался: “Он меня совсем не понимает. Ругает меня, считает, что я его позорю, а я ему говорю, что пою правду, никакую не антисоветчину, но он меня не слышит…”328. <.. > Но вот появилась Марина. И начались чудеса. Семен Владимирович тут же стал теребить пропащего сына: “Когда же ты познакомишь меня с невестой?”. <.. > Володя невесело рассказывал: “Начались активные действия со стороны отца. Мол, давайте дружить семьями, чаще видеться. Ты знаешь, мне за него делается стыдно — он передо мной прямо-таки заискивает”. Его поражало, что в таком возрасте человек может так внезапно измениться только из-за того, что его сыном увлеклась респектабельная иностранка. Сильно покоробила Володю и малоприятная история с “Жигулями”, купленными отцом вроде бы для него. И здесь, судя по рассказу сына, Семен Владимирович оказался не на высоте”»329.

О том, что Семен Владимирович считал сына антисоветчиком, свидетельствует также сосед Высоцкого по лестничной площадке в доме на Малой Грузинской Теодор Гладков (автор книги о Джоне Риде в серии ЖЗЛ): «Отец относился к Володе как к антисоветчику и позору семьи. Он был военным, и все творческие рефлексии ему были чужды»330.

Причем, по словам драматурга Эдуарда Володарского, Высоцкий-старший своего сына «даже не пускал в дом, и он вынужден был скитаться по квартирам друзей»[555] [556] [557]. А двоюродная тетя Владимира Высоцкого Людмила Леоновна Ярёменко говорит, что «Володя в свое время очень материально нуждался. Скитался с Мариной Влади по чужим углам. У них не было даже своего места, негде было жить. Это разве нормальное явление? А отец был при деньгах, мог ему помочь, но не захотел»332.

Тот же Володарский вспомнил случай, относящийся к 1966 году: «Был эпизод, когда мы сидели в коммуналке у Володьки Акимова на Садово-Каретной. Был Артур Макаров, я, Высоцкий… Был магнитофон “Астра”. Мы сидели, поддавали, кто у стенки прислонился, кто на полу, решали, кто пойдет в угловой магазин “Гастроном”, там сейчас компьютеры продаются. Вдруг звонок. Акимыч говорит: “Это ко мне! Кто это? Не ждем никого!”. Входит отец Высоцкого: “Пьете, бл…и! Володя, что ты делаешь! Меня в КГБ вызывали! Что ты позоришь семью, фамилию позоришь! Так твою мать! Я воевал, я — боевой офицер!”. Как гребанул сапогом по этой