Повеселил душеньку Ярила, ох, повеселил!

А теперь вот по чарочке, по чарочке да по сударушке.

Ох, жги, жги, жги, наяривай,

Веселись от души, пей, гуляй, дерись, пляши!

Люди еще гомонили, кто-то из баб вздумал реветь, но княжна Светорада первая призвала к веселью, вытащила на танец степенного Кудияра, и люди, посмеиваясь, наблюдали, как сначала неловко и неуклюже пошел он вокруг их красавицы княжны, как забил ладонями, стал подскакивать, смущаясь и сбиваясь с ритма.

– Стар я уже для подобных забав, раскрасавица-душа, – приговаривал Кудияр, пока Светорада лихо кружила рядом, Уперев ручки в бока. – Стемку бы моего лучше пригласила. Вот кто плясать у нас мастак.

– Да где же его взять, Стемку-то? Словно леший его сманил из круга плясового – был и не стало.

Игорь не слышал этих слов, зато видел, как Стема с Гуннаром удалились от веселящейся толпы. Ольга же, наоборот, вновь прошла туда, где за обильной трапезой сидели бояре да боярыни. Опустившись на край ковра, она поправляла покосившийся венок, озираясь вокруг. И вдруг заметила, как пристально смотрит на нее Игорь. Так и застыла с занесенными над головой руками, потом чуть улыбнулась маняще, как умела делать лишь она…

Однако сейчас Игорь ощутил только гнев и досаду. Вот змея! Минуту назад сговаривалась с Гуннаром, а теперь сверкает бесстыжими глазищами. И князь не ответил на ее лукавый призыв, направился туда, где шла пляска, стал прихлопывать, наблюдая за танцующими. Пусть Ольга видит, что ему весело и нет до нее никакого дела.

Да и невеста у него – глаз не оторвешь. То хоровод ведет, то кружится, то подолом машет, так что золотая ткань платья вспыхивает при отблеске огней и взлетают кудряшки улица. Совсем запыхалась княжна, глаза озорно поблескивают. На минуту отошла к позвавшей ее няньке Текле, та вытерла ей лицо, протянула чарку с питьем. Княжна что-то сказала ей, а потом стала расстегивать пуговки на ферязи.

Игорь вдруг словно и про Ольгу забыл. Глядел, как Светорада медленным движением расстегивает пуговки на груди, как расходятся отвороты тяжелого золотого платья. Было нечто такое в ее движении, что взволновало Игоря. Еще одна пуговка расстегнута, еще… Под верхним платьем сверкнула белизной рубаха, а Светорада уже стягивала с плеч наряд, опускала златотканые рукава. Игоря словно магнитом потянуло к ней.

Княжна резко повернулась, почувствовав его рядом, но продолжала по-прежнему расстегивать этот нескончаемый ряд пуговиц. Он же смотрел не отрываясь.

– Ты что делаешь-то? – сдавленным голосом негромко произнес Игорь, следя за ее руками.

Будь Светорада поопытнее, она поняла бы, что Игорь взволнован и возбужден, но она была неопытна и подумала, что жениху опять что-то не по душе. Потому и тряхнула независимо головой, отбрасывая волосы за спину.

– От ферязи хочу избавиться. В пляс-то так и тянет! А в златотканом платье и жемчугах совсем задохнешься. Жарко! Это все равно, что тебе в кольчуге плясать.

Сказала и сама засмеялась, словно ничего забавнее не могло быть, как вид пляшущего в воинском облачении Игоря. Князь тоже хмыкнул, да только улыбка так и застыла на его губах, когда он увидел, что княжна, даже не расстегнув до конца длинный ряд пуговок, выскользнула из ферязи, переступив через жесткий от нашивок подол платья и появившись из золотой ткани, словно лебединая дева из оперения. Ее длинная белая рубаха, вышитая голубым шитьем и серебром, светилась в вечернем сумраке. И будто чародейство какое случилось – Светорада вмиг преобразилась, став из золотой серебристой. Только волосы волнистые еще мерцали золотом…

Игорь украдкой бросил взгляд туда, где сидела Ольга. Но увидел ее совсем близко. Она стояла, замерев, и смотрела на них с княжной. И хотя все это пустое, и не о том князю Руси полагалось думать, да, видно, и ему Ярила голову вскружил, раз захотелось почудить, пошалить и показать коварной Ольге, что не одна она ему мила.

Пригладив волосы, Игорь вдруг вышел к пляшущим, пританцовывая и выбивая ногами дробь, приблизился к невесте, и все вокруг сразу расступились, давая им место и хлопая в ладоши. Игорь был не большой мастер плясать, но тут будто ноги его сами стали выделывать коленца, руки сами расходиться широко и привольно, и он шел, наступал на Светораду, видя ее удивленное лицо, будто она и представить не могла своего всегда хмурого жениха таким легким и веселым.

Когда танец окончился, князь обнял Светораду, поднял, закружил и уже не выпускал из объятий.

– Пойдем, – молвил он, увлекая ее из освещенного круга, как и положено жениху уводить от чужих глаз невесту.

Она сначала пошла за ним, но потом, когда поняла, что Игорь ведет ее в сторону зарослей, заупрямилась, в какой-то момент даже оглянулась на стоявшего поодаль Кудияра. Воевода тоже смотрел в их сторону, в отличие от большинства, не улыбался, но и вмешиваться пока не спешил.

– А праздник как же? – лепетала княжна, как будто боясь поднять на Игоря глаза.

– И без нас не заскучают.

Игорь заметил, как Ольга, поначалу двинувшаяся следом, замерла, а потом бросилась прочь. Так-то, посадница Вышгородская! Не одной тебе любиться на Ярилу можно. Иди теперь поплачься у своего Гуннара на груди… а то и Стемке Стрелку пожалуйся. Этот любую пожалеет.

Так думал князь, уводя по тропинке свою невесту. Под его обнимающей рукой Светорада была такая маленькая, хрупкая… горячая еще после танцев, влажная… Ему хотелось поднять и закружить ее, а еще пуще прижать к себе, приласкать. Когда они вышли на полянку под серебристый свет луны, когда шум праздника растаял в щебете соловьев и легком шорохе листвы, Игорь усадил княжну на поваленный ствол дерева, сам опустился рядом, стал играть ее волосами, легкими и пушистыми, словно призрачными в ночном свете…

Однако Светорада поймала его руку, отвела.

– Что не так? – спросил князь, ощутив глухое недовольство. – Аль боишься меня? С другими ты не так пуглива.

Но княжна продолжала удерживать его руки.

– Те другие меня никогда не обижали, я и впрямь их не боялась. А ты… Тебя я только раздражала и гневила.

– И такое было, – согласно кивнул князь. – Но ведь я не только гневным быть могу.

И он все же привлек к себе Светораду. Дыхание Игоря стало сбиваться, про Ольгу уже не думалось, когда под тонкой тканью рубахи он ощутил горячее и упругое тело невесты, а рука прикоснулась к ее груди. Сначала тронул только слегка, оглаживая и лаская. Княжна даже опешила в первый момент, повернула к нему лицо, но Игорь уже не смог удержаться, сжал ее грудь, едва не застонав.

– Больно, – тихо отозвалась она, но он уже не мог рассуждать здраво. С силой притянул ее к себе, стал целовать, раздвигая языком губы, пока они не раскрылись послушно и его язык не коснулся ее язычка, проник внутрь. Князь целовал свою невесту со все возрастающей страстностью.

Светорада, еще удивленная и смущенная, теперь и вовсе растерялась. То, что он делал с нею, взволновало ее, она замерла, прислушиваясь к своим ощущениям. Слегка кружилась голова от волнения, от его близости, его запаха… Поцелуи Игоря не были ей неприятны, но отчего-то она была очень напряжена, хоть и понимала, что он делает с ней то, что и должно делать нареченному с невестой в пору ухаживания. Об этом девки столько ей рассказывали, столько песен о том поется. Но вот только его рука, жадно блуждающая по ее телу, не давала ей расслабиться, она то и дело ловила его кисть. Но потом княжне вдруг показалось, что ей хочется отвечать на его поцелуи, она даже сама обняла его, решив, что готова принять ласку, только… Ей было отчего-то страшно, а когда ладонь Игоря, скользнув от груди к ее животу, стала медленно раздвигать ей ноги, Светораду охватил страх и она отстранилась.