Змея непонимающе на него смотрела, пытаясь уложить в голове его действия, но никак не могла… Пока не услышала где-то сбоку щелчки и не увидела вспышки с искрами: на стене был перебит высоковольтный кабель-энерговод. Прострелен из лазерного пистолета Томы, в тот момент, когда он «подкуривал» свою сигарету.

Вот в этот момент в её глазах за стёклами очков отразился настоящий страх. Отразился и застыл там на вечно. А изо лба на три, или около того, сантиметра вылез окровавленный наконечник арбалетного болта. И только после этого тело затряслось от ударов электрическим током.

Тома безразлично бросил взгляд на мертвую, извивающуюся Змею и продолжил умываться. Сам он был слишком далеко от места порыва кабеля, чтобы его в серьёз достало. Но на всякий случай ноги от пола поднял и под себя подогнул. Всё же — мало ли.

Меньше, чем через минуту «дождь» прекратился. Ещё раньше перестал искрить обесточенный кабель. И только после прекращения «дождя» из темноты коридора вышла Шина с черным арбалетом, на котором был установлен оптический прицел с функцией ПНВ, в руках. Одета она была в чистую форму охранника. На голове была фуражка.

— Ты же не обижаешься, что я использовала тебя, как приманку, Нагору-кун? — мило улыбнувшись, спросила она, закидывая арбалет на плечо и забирая с тела Змеи свои очки, ноутбук и коммуникатор. И коммуникатор Нагору.

Вот только, проверив их, Шина недовольно скривилась, после чего выбросила.

— Сдохли, — констатировала она. — Перебор с электричеством, Нагору-кун.

Тома равнодушно пожал плечами. Потом медленно, с огромным трудом и волевыми усилиями смог заставить себя встать с пуфа-тумбы. Во всём теле были слабость и боль. Хотелось лечь, не двигаться, закрыть глаза, и чтобы никто не трогал.

Но надо было вставать. И уходить.

Перед тем, как покинуть разгромленный торговый центр двое школьников заглянули в павильон электроники, где подобрали себе по коммуникатору взамен погибших.

Уже во флаере. Не том, что был взят у Харада, а в другом, угнанном ими при помощи Приложения, Тома, расплывшийся по пассажирскому креслу, просипел.

— Как… ты ей умудрилась подсунуть свои очки?

— Там был восьмой Игрок, — пожала плечами Шина. — Восьмая… Бросила мне вызов между первым и вторым «Сканированием».

— Понятно, — просипел Тома и потёр своё многострадальное горло. — Убила её и подкинула на тело…

— Не я убила. Змея убила, — ухмыльнулась Шина. — А пока отвлеклась на двух других Игроков, подкинула на тело свои очки и коммуникатор с ноутом. Змея купилась.

— Страшная ты… — выдавил Тома и закашлялся.

— Не знала, что ты куришь, — встречно заметила Кобаяси.

— «Это была первая моя сигарета», — набрал сообщение в «тактическую сеть» Тома. — «И, надеюсь, последняя. Думал лопну от сдерживаемого кашля. Лёгкие прям наизнанку выворачивались».

— А по виду и не скажешь, — ухмыльнулась Шина.

— «Пафос и Покерфэйс — наше всё», — ответил ей по сети Тома.

— Ты вообще как? — нахмурившись, спросила Кобаяси.

— «Если надумала меня грохнуть, то самое время. Сил даже шевелиться нет».

— Заманчиво, — протянула Шина. — Очень заманчиво. Но я не суицидница.

— «(o_O)?»

— Если сам Киотский Демон сказал, что очкует загонять ОЯШа в угол, то уж мне-то куда соваться?! — рассмеялась Шина.

— «Ха-ха», — отписался в ответ Тома. — «Очень, блядь, смешно!»

— Мне — да! — развеселилась ещё сильнее Кобаяси, глядя на нахмуренную мордашку Томы. — Куда мы теперь?

— «Домой», — ответил Нагору. — «До следующей „дуэли“ можем расслабиться».

— Пожалуй, — вздохнула Кобаяси. — Но сначала в аптеку.

— «Ок. Не буди меня тогда, я вздремну немного».

— Ладно. Спи уж… Пафосный, Крутой Парень!

— «fuck off».

— Ха-ха-ха, — весело рассмеялась Шин.

* * *

* * *

Утром в школе Тома был никакой. Он просто расплывался по своей парте и «медленно моргал». Это, словно красная тряпка на быка, действовало на его Сенсеев, заставляя раз за разом поднимать его, спрашивать, вызывать к доске.

И Нагору, практически на автомате, не задумываясь, что-то им отвечал, после чего у них отвисали челюсти, и больше они его до конца урока не трогали, чего ему собственно было и надо.

На большой перемене Тома вяло ковырялся палочками в своей порции захваченного из дома бенто… им же самим приготовленного.

Так-то в этом ничего необычного не было: Тома и раньше постоянно готовил самому себе бенто, так как давиться булочками-шоколадками из буфета или невкусной едой, без души приготовленной в школьной столовой, не желал, а готовить ему было некому, так как жил он один. Но было одно необычное обстоятельство, приковывающее к его столу, и к нему самому, массу взглядов из-за других столов.

Это обстоятельство звали Шиной Кобаяси, и оно увлечённо поедало вторую половину бенто Томы из его коробки.

И это после того, как их двоих только вчера увёз из школы в неизвестном направлении сам Харада Акио, Наследник Клана Харада… по непроверенным данным, жених этой Шины Кобаяси… Принцессы кораблестроительной Империи Кобаяси.

Каково место совершенно обычного и непримечательного Нагору Томы во всех этих раскладах, было совершенно непонятно. Что порождало массу самых разнообразных слухов, версий, домыслов и перемыслов. Косточки этим двоим активно перемывали всей школой.

Ну, а чем ещё в школе заняться? Не учиться же, в самом-то деле?

Более-менее ожил Тома только к началу клубных занятий. Хоть тело и болело нещадно после перегрузок, которым он подверг его накануне, но желание многое проверить, а кое-что и попробовать, горело внутри, заставляя перешагивать через собственную немощь.

Сенсея в их Клубе Кендо звали Хамада Генширо. Он был крепким сорокалетним дядькой, среднего роста, худым, но при этом, крепким, как морёный дуб перевитый кожаными ремнями. Но при этом добродушным, улыбчивым, любящим хорошую шутку, а иногда и крепкое словцо.

Сам себя Хамада-Сенсей Мастером не считал. Крепким середнячком — да. Опытным и кое-чего повидавшим бойцом — тоже да. Но не Мастером Меча и не грозным воителем. Его меч, как иногда говорят, был чист и крови не пробовал. Хамада был бойцом от спорта. Турнирным воином, а не убийцей.

Томе Хамада-Сенсей всегда нравился. Да и занятия Кендо, Нагору, если честно, любил. Не только по инерции на них он ходил. Эти занятия доставляли ему удовольствие.

— О, Нагору-кун! Здравствуй, что-то неважно выглядишь, — поприветствовал его Хамада-Сенсей. На прошлой тренировке Тома отмалчивался и больше упирал на попытки разобраться во всём том «наследстве», что свалилось на него с лёгкой руки Киотского Демона. Хамада не сильно к нему лез, видя его сосредоточенно сведённые к переносице брови. Даже заданий не давал и не поправлял. Иногда ассистировал, когда Тома его просил об этом. Вопросов не задавал.