Старейшина разглядел открывшийся в неслышном крике рот проводницы. Акиму показалось, что она предлагает бросить изрядно уставшего Веньку на произвол судьбы, а самим увеличить темп движения.

— Филя, — позвал художника Басанов, шалея от пришедшей в голову мысли, — скорее нарисуй нашему парню оружие! Не тяни.

Поняв смысл сказанного, отшельник заметался по комнате, собирая кисти и краски. Пытаясь отвлечь чудовище от преследования, старейшина постучал по изображенному на рисунке камню, но результата это действие не принесло.

— Давай гранатомет малюй! — зашумел на отшельника Савелий.

Художник отмахнулся от лесничего, с зажатой в руКе кисточки сорвалась капля черной краски и кляксой легла на картину. Как раз между троллем и беглецами.

Одержимый голодом проглот остановился, появившаяся перед ним черная лужа вызвала необъяснимые опасения — именно так оценил Басанов выражение, возникшее на его подвижной морде.

Не обращая внимания на испорченный рисунок, Филипп тонкими штрихами нанес на вершине скалы, куда карабкались вилии и Венька, двухлезвийную укороченную алебарду. Чуть подумав, пририсовал к скале ступени, ведущие к неширокой плоской вершине. Аким неодобрительно хмыкнул. Там, где легко пройти человеку, для тролля вообще ровная дорога.

— Филя, — стараясь придать голосу спокойствие, произнес старейшина, — подумай, что нужно для создания перехода обратно. Пошевели мозгами и кистью.

Закончив изучение возникшего препятствия, тролль обошел пятно и быстрым шагом устремился к скале. Его движения излучали уверенность в исходе погони. Клякса же шевельнулась и тонким черным ручейком зазмеилась вслед за тварью.

Беглецы взобрались на вершину. Венька сразу же схватил увиденное на камнях оружие, а три вилии, взявшись за руки и прижавшись друг к другу спинами, осматривали прилегающие к скале окрестности.

— Куда теперь? — с сомнением спросила проводницу Ольха. — Я не вижу выхода. С этой скалы на другую сторону спуска нет. Позади тролль. Похоже на тупик. Придется драться.

— Здесь живет моя сестра. Она поможет, — уверенно ответила дева с картины и издала резкий свист. Эхо заметалось среди нагромождений камней. — Она нас слышит.

Тролль замер и недоуменно потрогал когтем гладкий скальный срез — ступени, по которым только что вбежала на вершину скалы потенциальная еда, исчезли. Разъяренный рев разнесся от подножия утеса и достиг замершего на миг ручейка.

Черная змейка, скользнув между камней, осторожно коснулась босой пятки твари. Тролль, почувствовав неладное, дернул ногой, но опоздал. Круглая пасть, усеянная множеством мелких зубов, уже присосалась к огрубевшей коже, длинное тонкое тело затрепетало в спазме и, медленно набухая, захлестало упругим концом хвоста по разбросанным вокруг камням. С истошным криком тролль попробовал оторвать от себя раздувающуюся черную ленту, но его сильные когтистые пальцы безуспешно скользили по гладкой лоснящейся коже напавшего существа.

Привлеченный криками и шумной возней, Венька осторожно заглянул вниз. У подножия скалы кипела яростная схватка. Грозный, непобедимый на вид тролль отчаянно пытался избавиться от вцепившейся ему в ногу громадной иссиня-черной змеи. Бой шел с переменным успехом, ломая кусты и круша камни, два сцепившихся тела катались по земле, пытаясь убить друг друга. Стараясь привлечь внимание вилий, охотник призывно замахал руками, но лесные девы продолжали неподвижно стоять, вглядываясь в раскинувшийся с другой стороны утеса лес. Поняв, что они заняты своими, непонятными ему делами, Венька вновь прильнул к краю скалы, стараясь не упустить мельчайших подробностей развернувшегося внизу зрелища.

Силы тролля стремительно убывали. Издав истошный крик, черный хищник попытался стряхнуть неизвестно откуда появившуюся скользкую тварь. В тот же миг атаковавшее его существо само отпустило ногу, вырвав при этом крупный кусок плоти. Затем, отпрянув, оно свернулось в мгновенно затуманившийся клубок и начало менять очертания. Тролль, хромая, отступил назад и уперся спиной в гладкие камни, которые до встречи с врагом пытался преодолеть. Дальше ему отступать тоже было просто некуда. А из черного клубка, синхронно лязгнув, выдвинулись две внушительные клешни, над чуть обозначившейся маленькой, но многоглазой головой, вооруженной клыками, вознесся сегментный хвост с длинным изогнутым шипом на конце. Тролль обреченно взвыл — исход боя у него сомнений не вызывал: выстоять против гигантского боевого скорпиона шансов не было, но сдаваться он не собирался.

Завороженный схваткой, Венька не почувствовал, как лесные девы присоединились к нему. Местная вилия, назвавшаяся Плющом, с ужасом смотрела на неравный бой раненого тролля с гигантским скорпионом.

— Жруна надо спасти, — глядя на новых друзей, твердо заявила она.

— Да пусть поубивают друг друга — нам же спокойнее будет! — возразил Венька и демонстративно сплюнул вниз.

— Нет.

В глазах Плюща плескалась боль, она прошла по краю утеса, явно в поисках места для спуска со скалы. Затем вернулась и снова обратилась к девам.

— Если метаморф убьет Жруна, то потом он доберется и до нас.

— А если твой Жрун убьет этого, как ты называешь, метаморфа, то он тоже съест и нас, — упрямо возразил охотник.

— Нет, — качнула головой Плющ. — Тогда Жрун наестся и очень долго никого не тронет. Он хороший, просто ему надо много есть.

— И как же нам убить метаморфа? — с иронией поинтересовалась Айна. — Если с ним тролль справиться не в состоянии, а мы слабее его.

— Вот этим.

Плющ показала на секиру, которую держал в руках охотник. Венька прижал к себе оружие и отрицательно замотал головой.

Для Акима драма, разыгравшаяся у подножия утеса, не стала неожиданностью — он подспудно ожидал подобного подвоха от ожившей картины. Не глядя на суетящихся у стены Филиппа и Силантия, Басанов-старший перебирал в уме возможные и невозможные варианты возвращения Веньки и лесных дев с полотна чокнутого художника в реальный мир. Но ничего толкового ему в голову не приходило. От размышлений старейшину оторвал неуемный лесничий.

— Слышь, Афанасьич, — дернул он Акима за рукав, — а может, просто дверь им нарисуем, с табличкой или указателем каким, да так, чтобы она — ну дверка эта — выходом на нас глядела.

— Какая дверь? — недоуменно смотря на Силантия, переспросил старейшина.

— Да ведь можно и обычную, а можно и калитку какую. Главное, чтобы она проход обозначала. К нам.

— И куда же мы ее поставим?

— Да хоть прямо на той горке. Филя, ты сможешь такое?

Басанов встрепенулся, идея лесничего ему стала понятна. А вот что хотел Филипп?..

— Стой! — Аким схватил художника за плечо. — Что ты делаешь?

Тот повернулся, в глазах отчаявшегося человека горел лихорадочный огонь. «Точно, чокнутый, — мелькнуло в голове старейшины. — Совсем крыша у парня съехала». Филипп показал на тянущуюся полукружьем над горизонтом радугу: