Так было прежде, но все аспекты управления страной тесно связаны между собой. Страх перед богами, ужас перед загробными карами оберегали храмы и гробницы, пока честная и бдительная стража охраняла некрополь к западу от Фив. Но вот пришел день, когда стража забыла о своем долге. С этого дня все угрожающие надписи утратили свое могущество.

Первые ограбления некрополя произошли, как нам известно, на четырнадцатом году правления Рамсеса IX (1100 г. до н. э.), однако в действительности они были далеко не первыми. Гробницы грабили годами, но отвечавший за некрополь правитель хера (некрополя), которому подчинялись стража, меджаи (патрули) и многочисленные сторожа, ничего не предпринимал, чтобы положить конец этим преступлениям. Только Пасер, правитель города, которого такие дела в общем-то не касались, раскрыл этот скандал в донесении визирю и комиссии из высших чиновников. Донесение было тревожным. Правитель хера Паур-Ра под давлением прямых улик был вынужден провести расследование. Проверили ряд гробниц в северной части некрополя, начиная с гробницы Аменхотепа I, добрую память о котором хранили все жители левого берега. Пасер в своем донесении утверждал, что гробница осквернена. Но он ошибся. Гробница оказалась в полной сохранности, как и гробница вблизи храма того же Аменхотепа, пользовавшегося большой популярностью, потому что там стояла статуя фараона Интефа с его собакой Бахика. Грабители пытались обокрасть две соседние гробницы, но им не удалось ограбить дочиста гробницу фараона Сехемрашедтауи, сына солнца Себекемсафа. Камера, где покоился фараон со своей супругой, царицей Небхас, оказалась совершенно пустой. Пять других царских гробниц уцелели, однако из четырех гробниц певцов храма Амона-Ра, царя богов, две были вскрыты. Что касается соседнего некрополя, где покоились певцы, их предки и простые горожане, то он представлял собой плачевное зрелище. Здесь все гробницы были ограблены. Преступники вытащили мумии из деревянных и каменных гробов и бросили на землю, сняв золотые и серебряные украшения и прихватив всю погребальную утварь. Кое-кого из грабителей удалось задержать. Протокол их допроса был послан следственной комиссии.

Судейским чиновникам нечем было гордиться, им следовало думать, как поскорее переловить грабителей и наказать тех, кто по своей нерадивости или по сговору с ворами допустил все эти ужасные преступления. Вместо этого они обрушили свой гнев на правителя города Пасе-ра, который пробудил их от сладостного бездействия, а теперь собирался послать доклад фараону, что грозило им всем арестом. Чтобы избавиться от этого возмутителя спокойствия, ему подсунули фальшивого свидетеля, медника Пахара, который рассказал, как он со своей шайкой грабил великие жилища предков. Паур-Ра, прекрасно зная, чего стоят эти россказни, провел по ним следствие и доказал свою полную невиновность в данном деле. Затем собралась комиссия во главе с визирем. Она вызвала медника Пахара с его мнимыми сообщниками, обвинителя и всех, кого он хотел притянуть к ответу. Визирь изложил суть дела и выводы следствия: «Мы проверили эти великие гробницы, о которых правитель города сказал, что их обокрали медники из крепости Усермаатра Мериамона, и обнаружили, что они целы. Это доказывает, что все слова его ложны». Работников допросили и устроили им очную ставку с Пасером. Выяснилось, что они не знали ни одного вечного жилища в некрополе фараона, о которых говорил правитель города. Пасера уличили во лжи. Работники, принадлежавшие верховному жрецу Амона-Ра, одному из главных подозреваемых по этому делу, были освобождены.

Стражи порядка вообще были бы рады закрыть глаза на преступления грабителей, но им в руки попались воры, которые обчистили гробницу фараона Себекемсафа. Благодаря дошедшим до нас отрывкам их допроса мы можем представить, как они действовали. Каменотес по имени Аменпанефер из владений Аменхотепа, верховного жреца Амона-Ра, царя богов, сговорился с семью другими ремесленниками, такими же каменотесами, как он, или пленниками и одним перевозчиком, весьма необходимым для их дела, потому что без него невозможно было многократно переправляться через Нил с награбленной добычей, не возбуждая подозрений любопытных горожан. Они работали вместе уже четыре года и наконец решились ограбить пирамиду Себекемсафа. «Она не была похожа на пирамиду и гробницы знатных, которые мы обычно грабили». С помощью медных инструментов они прорубили в пирамиде узкий лаз. На это ушло много дней, но они смогли все-таки добраться до подземных покоев. Они зажгли светильники, убрали последние препятствия и очутились в помещении, где стояли саркофаги фараона и его супруги. Однако грабители проникли сюда вовсе не для того, чтобы заниматься кропотливыми археологическими исследованиями. Не медля ни минуты, они сбросили крышки саркофагов и увидели в них деревянные позолоченные гробы. Грабители их вскрыли. Благородная мумия фараона покоилась в гробу, рядом с нею лежал меч, должно быть украшенный пальметтами и охотничьими сценами, как меч царицы Ахетеп. Золотая маска закрывала лицо. На шее висели ожерелья и амулеты. Вся мумия была покрыта золотом. Грабители забрали все золото, серебро, медь и драгоценности, а гробы они сожгли. Золото весило сто шестьдесят дебенов (около 30 фунтов). Они разделили его на восемь равных частей и переправились через Нил. Возможно, кто-то из них не умел держать язык за зубами, а может быть, они возбудили подозрение у городской стражи. Аменпанефера схватили и повели к Пасеру. Однако грабитель дал писцу квартала гавани двадцать дебенов золота, и тот отпустил его без лишних разговоров. Аменпанефер отыскал своих сообщников, и они по-честному снова разделили добычу. На сей раз каждому досталось только по семнадцать с половиной дебенов. Надо было возместить такую потерю, и шайка опять принялась за свои дела, которые шли вполне успешно, пока их, наконец, не схватили. Но грабитель заявил: «Многие жители страны воровали, как и мы, и не менее виновны, чем мы!» Какое-то время их содержали под стражей, затем решили передать верховному жрецу Амона, но к моменту перевода из городской тюрьмы в храмовое узилище их осталось всего трое, да еще один вор из другой шайки, насчитывавшей семнадцать человек. Все остальные сбежали. Судьи рассудили, что теперь их должен искать верховный жрец.

Три месяца спустя каменотеса Аменпанефера, чья мать уже была выслана в Нубию, все-таки поймали, и он предстал перед судом. После того как его попотчевали как следует палками, преступник дал новые показания. Вместе с пятью сообщниками он ограбил гробницу третьего пророка Амона. Они вынесли наружу позолоченный деревянный саркофаг, бросив мумию в углу усыпальницы. Переправившись на остров Амонемипет, они взяли все золото, поделили его, а гроб сожгли. Аменпанефер продолжал свои гнусные дела, его ловили, отпускали, и вот он опять предстал перед судьями.

Гробницы фараонов и частных лиц вначале привлекали только работников каменоломен, каменотесов и ремесленников некрополя. Но вскоре к их шайкам присоединились мелкие чиновники западных храмов и самого некрополя, а также низшие жрецы. Бандиты шайки, в которой были жрец Пенунхеб и его четверо священнослужителей – Мери старший, его сын Паисем, Семди и Панхар, ухитрились снять ожерелье со статуи Нефертума, посвященной великому богу. Эта драгоценность, после того как ее переплавили, потянула на четыре дебена и шесть китов золота. Мери сам поделил добычу между сообщниками, видимо как старший по возрасту. Другая шайка, в которой были жрецы, писцы и погонщики волов, ограбила «Золотой дом» фараона Усермаатра Сетенпенра. Мы не знаем, где он точно находился. Его внешняя дверь из гранита с острова Абу запиралась медными засовами, створки были покрыты золотом. Наверное, эту гробницу плохо охраняли. Жрец Каукер и четверо его собратьев наведывались сюда не раз и уносили золото, которое обменивали в городе на зерно. Однажды один из соучастников, пастух, затеял с ними ссору: «Почему не дадите мне больше?» Они вернулись к своей неистощимой сокровищнице и принесли еще пять китов золота (1,75 унции). Купив на них быка, они отдали его пастуху. Но писец царских документов Сетимес, услышав перебранку между жрецами и пастухом, сказал им: «Я пойду и доложу верховному жрецу Амона!» Жрецы поняли с полуслова. За две вылазки в гробницу они вынесли четыре с половиной кита золота и этим купили его молчание. Жрец Тутуи, один из служителей «Золотого дома», решил расширить район своих операций. Вместе со жрецом Несиамоном он добрался до небесных врат, взял оттуда все золото, а остальное предал огню. Точно так же погибло огромное количество драгоценной утвари. Однажды грабители утащили носилки верховного жреца Амона, Рамсеснахта, который был совсем недавно погребен. А вскоре другая шайка похищает такие же носилки великого бога Усермаатра Сетенпенра и сорок «домов» фараона Менмаатра (Сети I), хранившиеся в сокровищнице дворца Усермаатра.