– Плевать мне на твои теории, Джордж! – крикнула я. – Это выглядит как кровь, и пахнет как кровь. Так что для меня это кровь.

Пока мы наблюдали за пятном, одиночные капли слились в тонкую непрерывную струйку. Тут же рядом с первым появилось и второе темное пятно, на этот раз чуть ближе к нам, и кровавая струйка потекла сильнее. Я тоже зажгла фонарь – лужа на полу заметно увеличилась и тянула к нашим цепям свои ломаные кровавые пальцы.

– Не подпускай ее близко, – сказал Джордж. – Это все равно плазма. Такая же опасная, как любое прикосновение призрака.

– Уходим, – коротко распорядился Локвуд. – Забирайте мешки. Цепи оставим здесь, у нас есть запасные. Готовы? Ну, теперь быстро за мной.

Мы перешагнули через железный барьер и бросились к выходу из комнаты, стараясь держаться как можно дальше от расплывающейся по полу кровавой массы. От нее на нас обрушивались волны злобы и ярости. В комнате стоял ледяной холод.

– Прощай, и скатертью тебе дорога, – сказал Джордж кровавой луже, когда мы побежали к двери.

А дверь оказалась закрытой.

На секунду мы все оцепенели. В животе у меня похолодело от ужаса. Локвуд быстро, в три шага, добрался до двери, подергал ручку.

– Проклятье! – воскликнул он. – Не открывается.

– Что случилось с твоим хваленым клином? – спросила я.

– С ДФ, – упавшим голосом поправил меня Джордж.

Я от души, в три загиба, выругалась, потом добавила:

– Мне плевать, как называется эта хреновина, Джордж! Она не сработала! Ты не смог обеспечить нам путь к отступлению.

– Я закрепил фиксатор хорошо.

– Нет, ты просто ткнул его к косяку своей БЖН – Большой Жирной Ногой! Урод!

– Заткнись, Люси! – взвизгнул Джордж.

– Заткнитесь вы оба! – рявкнул на нас Локвуд. – И помогите мне с дверью.

Мы все вместе навалились на ручку, но дверь не шелохнулась.

– Где ключ? – спросила я. – Локвуд, ключ. Что мы без него сможем сделать?

– Я оставил его в двери с той стороны, – прошептал Локвуд.

– Прекрасно, превосходно, – сказала я и снова выругалась. – Вам с Джорджем пора повесить на грудь табличку «Добро пожаловать, Гости!».

– Говорю же тебе, я закрепил ее как надо! – крикнул Джордж. – И солью посыпал, как было сказано! – Он яростно пнул носком ботинка валяющиеся на полу крупинки соли. – Видела? Оно и близко не могло подойти к этой двери!

– Замолчите, – сказал Локвуд. Он светил фонариком вверх, на потолок, с которого совсем рядом с тем местом, где мы стояли, начала стекать новая струйка крови. – Оно реагирует на наш страх. Подкармливается им. Возвращаемся в круг.

Мы вернулись, хотя для этого нам пришлось сделать более широкую петлю, чем та, по которой мы бежали к двери. Капли стекались в струи, и пошел кровавый дождь. Отдельные шлепки слились в постоянный негромкий шум. Кровавая лужа быстро росла, растекаясь по полу.

– Нас окружают, – сказала я. – Сколько уже ее здесь, этой плазмы?

– Много, – пробормотал Джордж. – Гораздо больше, чем в обычном призраке Второго типа. Телекинез с дверью мог бы совершить полтергейст – закрыть ее и даже повернуть в замке ключ, – но он не способен к манифестациям, его никогда не видно. А тут кровь. Прикинуться кровью мог бы Чейнджер, но Чейнджеры не могут поворачивать ключи…

– Ах, глупец я, глупец! – покачал головой Локвуд. – Идиот. Недооценил… Люси, нам нужно искать потайной выход. Ты должна показать нам то место, где обнаружила пустоту за стеной.

По полу быстро растекался кровавый ручеек. Он подобрался к самой цепи и отпрянул от нее, шипя и пузырясь. В воздухе висел тяжелый запах крови, из-за этого стало трудно дышать.

– Мы могли бы и здесь остаться, – заметила я. – За цепь эта гадость не проникнет.

Джордж завопил и резко отпрянул в сторону. Споткнулся о наши вещевые мешки и едва не вылетел за пределы круга.

– Какого… – выругался Локвуд, подсвечивая фонариком. Джордж скорчился на мешках, хватаясь руками за свою куртку. У него на плече поднималась вверх струйка дыма.

– Вверху, – хрипло сказал он. – Живо!!

Луч света рванулся вверх. Прямо над нами висела покрытая пылью и паутиной люстра, и по ее вертикальному стержню стекал кровавый ручеек, который сворачивал на боковые изогнутые лапки. На одной из них уже вырастала большая, готовая упасть вниз капля.

– Это… Этого не может быть, – заикаясь, сказала я. – Мы же внутри железного круга.

– Посторонись! – крикнул Локвуд и оттолкнул меня вбок. На то место, где я только что стояла, в самый центр железного круга упала та самая капля.

Теперь мы стояли почти на самих цепях.

– Мы сделали круг слишком большим, – сказал Локвуд. – Ближе к центру сила железа ослабевает. А этот Гость достаточно силен, чтобы преодолеть такую защиту.

– Подтянем цепи внутрь… – начал Джордж.

– Если уменьшим диаметр круга, – перебил его Локвуд, – останемся в тесном замкнутом пространстве. Сейчас едва перевалило за полночь – до рассвета еще семь часов, а эта тварь только приступила к делу. Нет, будем прорываться, и путь у нас один – к тому месту, которое обнаружила Люси. Вперед.

Подняв над головой фонари, мы вышли за пределы круга со стороны, противоположной той, где по полу растекалась лужа, и рванули к левому углу стены. Но едва мы перешагнули через цепь, по потолку в нашем направлении побежали темные струйки. Я была близка к панике и едва удерживалась, чтобы не закричать.

– Погодите, – остановилась я. – Эта тварь чувствует, где мы находимся. Если будем держаться все вместе, она очень скоро нас достанет.

– Ты права, – кивнул Локвуд. – Хорошо. Давай, Джордж. Попробуем отвлечь огонь на себя. А ты, Люси, вперед, ищи выход.

– Но… Но почему я? – спросила я, срываясь с места.

– Ты девушка, – крикнул мне вслед Локвуд. – Значит, должна чувствовать все острее, чем мы.

– В эмоциональном плане – да. Я очень тонко чувствую оттенки поведения людей. Но как это может помочь искать тайный вход в стене?

– В принципе, это одно и то же. И, кроме того, с рапирой ты обращаешься куда хуже, чем я или Джордж.

Локвуд уже танцевал по комнате, подсвечивая себе фонариком, бешено отбиваясь от падающих с потолка кровавых струек. Джордж проделывал то же самое в другом углу комнаты.

Смотреть, удалось ли им отвлечь на себя внимание Гостя, времени у меня не было. Я повесила свою рапиру на пояс, включила фонарик на малую мощность, крепко ухватила его зубами и стала лихорадочно осматриваться. Слева от меня находилась оконная ниша. За стеклом был свежий ночной воздух и покрытая гравием подъездная дорожка, падать до которой не меньше десяти метров. Не вариант. Хотя, кто знает, может быть, разбиться насмерть при падении на землю окажется предпочтительнее того, что ожидает нас дальше в этой проклятой комнате.